Григорий Жадько - Французская любовь. Как это бывает. Немного о любви Страница 3

– Пуля дура. Смерть от пули в черепушку это самое легкое, что удалось придумать нашим предкам, пожалуй, легче только умирать от передозировки наркотой. Но это не наша тема. Ведь так?

– Я не знаю о чем вы?

– Не догоняешь? Да так ни о чем. Настраиваюсь на работу. В смерти, конечно, ничего не может быть прекрасного, не так как в старых советских фильмах про войну. Этого не обещаю. Киношники все врут. Смерть почти всегда бывает, страшна. Нелепая даже я бы сказал, но что делать. Кто-то должен этим заниматься. Все мы когда-нибудь станем жмуриками. И я и ты. Ну, ты чуть раньше.

Киллер закончил протирать пистолет. Так же аккуратно как перед этим укладывал портрет, сложил вчетверо тряпочку и неторопливо положил в тот же боковой карман.

– Где тебе лучше?

– Что? – с ужасом поняла Настя, но спросила в слабой надежде что ошиблась.

– Ну, где лучше это сделать? На кухне? В ванной? Выбирай?

– Я не знаю.

– Или здесь? Я и здесь могу, – с ласковыми и добрыми нотками предложил киллер.

– Здесь наверно тоже можно.

– Можно, не можно, что ты как овечка! Попроси что-нибудь перед смертью закурить, может выпить хочешь?

– Я …не пью и не курю. Я из Читы приехала к дяде… это его квартира.

– Вот видишь! «Не пью-ю, не курю-ю…» – Растягивая слова, передразнил ее киллер.– Значит, здоровенькая помрешь.

– Я поступать приехала в театральное, экзамены закончились, завтра уезжать хотела. – Быстро проговорила Настя.

– Хотела она. Хотела. Мало ли кто что хочет…. Поступила?

– Да?

– Типа повезло тебе. А не поучишься уже. Чувствуешь, какой расклад. Дядя помог?

– Дядя!

– Ясен перец! Разве так в театральный в наше время из Мухосранска поступишь. Вот и дядины хлопоты пропадут. Жалко, может артисткой бы стала.

– Жалко, – уныло согласилась девушка, и глаза ее стали слегка влажные.

– Так то ты ничего, – киллер окинул ее хрупкую нежную фигуру оценивающим взглядом с ног до головы, – мне такие нравились и нравятся. Может, там глядишь, и в киношку бы пошла.

– Пошла.

– А тут видишь, оказалась не вовремя и не в том месте.

– Ужасно глупо.

– Причем тут глупо или не глупо. Фигня все это! Мало ли кто чего малюет. Вот ты меня нарисовала, другая еще кого, – он помолчал немного, – случай!!! Такие обстоятельства случились. Как мне не хочется заниматься этим с тобой- Он поднес ствол пистолета ко рту и дунул в него. Он отозвался глухим свистом.

– А вы же можете не убивать?

– Ну, это ты брось. Это я так сказал. Не обращай внимание.

– Не убивайте, что вам стоит.

– Ну, хватит на жалость давить. Что? Ничего так и не придумала, что бы ты хотела сделать перед смертью.

– Я не хочу умирать.

– А что делать? Работа у меня такая. Во! Придумал! Что ты там сдавала, расскажи перед смертью. Басню, стишок?

– Я и то и то могу.

– Ну, давай мне все равно?

Девушка напряглась, потерла лоб, виски.

– Нет, не могу. Все забыла.

– Ничего тебя клинит.– сказал киллер.

– Извините!

– Да блин! Что там у вас в Чите все такие. Ее жизни лишить хотят, а она извините… из-вините.

– Я завтра уеду. Честно. Отпустите меня.

– Да как я тебя отпущу голуба.– Он подошел, погладил ее по голове. Она испуганно от-шатнулась.– Не могу я.

– Отпустите!

– Свидетель ты и еще рисовальщица мать твою!

– У меня и билет есть на поезд, я вам покажу. Могу прямо сейчас уехать на вокзал, переночевать там ….и на поезд, как будто меня и не было здесь совсем.

– Да базар понятен… но поделать ничего не могу. За грязную работу меня самого могут убрать.

– Убрать?

– Ну, убить. Вот ты сделаешь фоторобот или свои художества повторишь. Мой портрэт (он так и сказал портрэт,) развесят на каждом столбе. Меня будут искать и рано или поздно заметут, ведь так?

– Наверно.

– Значит, я потенциально могу в сизо, то есть на следствии, сдать заказчика. А кто это допустит. У заказчика знаешь сколько бабла. Если он почувствует такой кипиш пошлет еще киллеров что бы меня убрали по-тихому. Сам виноват. Засветился. Так что оставь я тебя, и мне крышка. Усекла?

– Да.

– Ну, куда двинем?

– Подождите. Я стишок вспомнила! – сказала она с широко открытыми от испуга глаза-ми.

– Не длинный? – с нотками недовольства спросил киллер.

– Нет.

– Рассказывай голуба.

Девушка напряглась как-то вымученно улыбнулась и развела руками.

– Опять забыла.

– Вот видишь, сама у себя пару минут жизни украла. Ну ладно, пару минут я тебе подарю. Может, в толчек, в смысле в туалет перед смертью хочешь?

– Хочу.

– Ну, пойдем, только не закрывайся. Я ногу поставлю, смотреть не буду.

Они прошли в туалет. Она села посидела и встала.

– Что? Никак?

– Я при вас не могу.

– Мужчин боишься, поди, и девочка еще?

Настя, молча обреченно, кивнула. Глаза ее были потухшие и как бы закрыты поволокой и никаких мыслей в них не отражалось.

– Блин! Ну и работа у меня. Что зажалась?

– Так.

– Выпить есть?

– Есть. Водка. Вот тут в шкафчике, – торопливо пробормотала девушка, делая непроиз-вольное движение всем телом к кухонному гарнитуру.

– Не палёнка?

– Нет.

– Давай. Для храбрости.

Настя потянулась, достала дорогую мариинскую водку, которую предпочитал дядя. Литровая бутылка была початая, но около трех четвертей в ней еще было.

– Этот, которого я сегодня замочил …что? Заслужил, – сказал киллер, как бы разговаривая сам с собой, – воруют, не могут договориться. Как пауки в банке друг друга заказывают. Наливай,… наливай, полный стакан. Вот! Нормалек! Вон туда отойди в угол подальше, чтобы не слиняла, пока я пью.

Он размашисто одним залпом выпил две трети. Поставил остальное на стол.

– Офигенное пойло! Держи! – Он подвинул ей резко остатки водки, – Не брезгуй, пей из моего, тебе уже теперь все равно. Давай.

– Нет.

– Да знаю, что не пьешь. Надо. Кайфанешь. Не так страшно будет. И закусь. Поскреби по сусекам.

– У меня пирожки. Сама утром пекла.

– Молоток! Давай.

Она выпила все до дна, и они стали закусывать пирожками.

– Вкусные. У меня ма тоже такие пекла раньше.

– А сейчас?

– Сейчас нет. Она уже давно не встает.

– Ты ходишь к ней?

– Ну а как же? Я что совсем что ли.

– Странно.

– Да это работа. Так-то я нормальный. Она ясен пень, ничего не знает. Сегодня был. Завтра не знаю, как получится. Ждет, всегда волнуется.

– После убийства к маме ходите.

– Ну, ты даешь голуба! О! Водка по мозгам шарахнула. Хорошо! Налей еще немного. Вот примерно то, что я тогда тебе оставлял. Нет, это много.

– Много?

– Ну ладно. Оставь. Пирожков то больше нет?

– Нет. Я могу напечь.

– Эх! Хитрая какая. У вас все в Чите такие? Что я тут с тобой буду сидеть до полуночи. Пиф! Паф! И в дамки. Мне тут высиживать совсем не резон.

– Я просто сказала.

– Про-о-сто. Вон там, что в тарелке? – Киллер вытянул руку по направлению к кухонному окну, прикрытому легкой полупрозрачной шторкой.

– Яблоки.

– Неси ладно. Пойдет. Закушу яблочком.

– Хорошо! Нормальная водка у твоего дяди. Ты что думаешь, я убийца? Нет. Они убийцы. Я исполнитель. Убивает пистолет. Я только нажимаю на курок. Они убийцы, я переда-точный механизм. Винтик. Одно звено в цепи и не главное.

Киллер помолчал, погруженный в свои мысли и продолжил:

– Прежде чем нажать на курок знаешь, сколько событий происходит. Обычно подготовка недели две, а то месяц. Пацаны ездят, устанавливают маршрут, привычки клиента. Семья, работа, телохранители если есть, водители, любовницы, съемные квартиры, коды подъездных замков, телефоны, фотографии в разных ракурсах. Представляешь не того замочить!?

Да-а! – Киллер доел яблоко, и огрызок положил в свою сумку. – Он тебя ни разу не видел, а ты прямо все про него знаешь. Вот он на блюдечке с голубой каемочкой. Пацаны могут засветиться. Им обеспечивают алиби. Как правило, отправляют в другой город. Дальше мой выход. Выбрать место и время согласно привычкам клиента. Подготовить проверить пути отхода. Скажем замки на чердаке сбить. Легенду, почему я здесь оказался. Работа мать ее! Просто работа, за которую платят хорошие бабки. А так! Я мать люблю, брателу, сестру. Меня грохнут и им всем крышка.

– Давай и тебе маленько? – Киллер вновь потянулся к бутылке.

– Нет! Мне уже хватит. Пожалуйста, хватит! – Взмолилась девушка.

– Спокуха! Убери руки.

– Чуть-чуть! Только совсем немножко.

– Много не налью. Пей!

– Ну, зачем?

– Пей! Я знаю что делаю.

Она выпила. Яблоко не взяла. Утерла губы кистью руки.

– Ну как пошла? – киллер улыбнулся.

– Не знаю. Голова немного закружилась.

– Это нормально. Закусывай. Закусывай. Держи вот яблочко.

Он протер руками в перчатках крупное яблоко и подал ей.

– Кружится.

– Садись. Вот сюда. Ага. Нормально. – Он устроился поудобней, немного откинувшись на стуле. – Ты знаешь, как я стал киллером. Мы с Челябинска сами. Отец и мать приехали, вложились в новостройку. Там все продали. Нам должны были построить хату. И что? Да нифига. Кинули. У отца инфаркт, мать слегла…. Квартира съемная… Что делать? Я типа старший. Брат балетными танцами серьезно занимался. Сестра вот как ты. Нет чуть помоложе, на следующий год школу кончает. Москва, столица мать ее!