Измена. Я больше не буду тряпкой (СИ) - Багирова Александра Страница 3

Еще и это прозвище мне вспомнил. Манька-тряпка… закусываю губу до боли. Так меня прозвали еще в школе, за то, что убиралась в домах и за это получала деньги. После учебы все шли гулять, веселиться, а я с тряпками по домам. Маме надо было помогать. У нас большая семья, надо было за что-то жить. Алименты платил только мой папа, а мама не могла пойти на работу, потому как смотрела за детьми. Даже овощи с огорода на рынок продавать, и то ездила я. Сестра наотрез отказывалась составить мне компанию. Ей было стыдно.

Я мечтала стать врачом и помогать людям. Правдами и неправдами я добилась своей цели — поступила в медицинский. Искренне надеясь, что обидная кличка останется в прошлом. Зря надеялась… в институте люди оказались еще злее. Однокурсник, на родителей которого я работала, сделал фотографии меня с тряпкой в руках, и разнес это все по институту. Дальше начался ад…

Только хватит! Я не позволю им сделать то же самое сейчас! Спустя столько лет!

— Мамочка, — Сережа побегает и обнимает меня. — Все будет хорошо.

— Будет, милый, — глотаю подступившие слезы и глажу сына по голове.

Сережа поднимает на меня темно-карие глаза с золотыми прожилками… К горлу подступает ком. Как же я люблю своего мальчика. Он не должен проходить через этот кошмар. Никогда им этого не прощу.

— Мы справимся, — и улыбается мне. — Я буду рядом.

— Спасибо, я бы без тебя не справилась! — целую сына. — А сейчас иди к себе в комнату, я разогрею ужин.

— Ты будешь им готовить? — удивленно спрашивает.

— Это будет особенная еда, — подмигиваю.

— Я останусь с тобой, — говорит твердо.

Как же он у меня вырос. Такой день… и во что он превратился. Стараюсь взять эмоции под контроль. Открываю холодильник. Достаю заранее приготовленные блюда, включаю плиту. Лезу в шкафчик, где у нас находится аптечка. Несколько секунд роюсь во всевозможных препаратах. Есть! Так и знала! Сжимаю в руке пузырек слабительного. Оно у нас от свекра осталось, который постоянно с желудком мучается.

На особенный ужин у меня уходит двадцать минут. Любовнички на кухне не появляются, ведут себя тихо.

Сереже накладываю еду отдельно. Предупреждаю, чтобы ничего кроме еды в своей тарелке не ел. Он понимающе кивает и ободряюще мне улыбается.

— Прошу к столу, — выхожу в коридор и зову их.

— Вот это уже лучше! — довольно кряхтит муж.

— Одумалась! — выплывает за ним из комнаты Анжелка. — А готовишь ты Машка действительно обалденно.

Они усаживаются за стол. Муж произносит речь, поздравляет сына с праздником. Какой фарс, какое лицемерие. Сдерживаюсь, чтобы не сказать что-то язвительнее при сыне.

— Ты уже поздравил, пап, — тихо отвечает Сережа, опускает взгляд в тарелку и ковыряется в еде вилкой.

— Прости за маленькое недоразумение. Мы уже все уладили, — корчит виноватую рожу.

— Приятного аппетита, — отвечает сын.

Предатели набрасываются на еду, будто неделю голодали. Сметают все со стола. От отвращения меня мутит. Они ведут себя так, будто реально ничего не произошло. Пытаются меня вовлечь в свои разговоры. Молчу. Сдерживаюсь. И пытаюсь понять, почему все и всегда меня предают. Ведь Глеб не первый…

— Ой…

— Ой…

Вскрикнуть у них получается удивительно синхронно. Так же дружно они вскакивают из-за стола и бегут к туалету.

— Я первый!

— Нет, я!

— Нееет! Потерпишь, Анжелка!

— Не смогу! Ааа пусти, Глеб!

— Не пущу!

Глава 4

Мы с сыном наблюдаем за битвой около туалета. Сережа улыбается, а мне как бальзам на душу, что в такой момент не вижу вселенской грусти в родных глазах.

Глеб первый прорывается к заветному белому другу. Очень грубо отталкивает Анжелу.

— Скотина! Пусти! Ты не понимаешь! Мне плохо, — скулит.

В последний момент ей удается схватиться за дверь, дернуть на себя и пробраться внутрь.

Далее следуют нелицеприятные звуки. Оханья мужа. К ним присоединяется и скулеж предательницы.

— В ванную. Фу! Анжела! Где твой стыд! — орет Глеб.

У нас совмещенный санузел. И могу представить, какая там сейчас разворачивается картина.

— Не до стыда, когда тут такое! — огрызается.

— А вонь… Анжела!

— Думаешь, ты меньше воняешь! — не остается в долгу изменщица.

— Тебя никто сюда не звал!

Снова жуткие звуки.

— Со своей ненормальной разберись! Это все она! Нечего на мне злость срывать! — орет и тут же стонет. — У меня сейчас живот разорвется! Ааа…

— Они заслужили, — важно изрекает Сережа.

— Прости, что ты стал свидетелем этого, — вздыхаю.

— Мама, ты ни в чем не виновата. Откуда тебе было знать.

— Собирайся. Нам тут делать больше нечего. Возьми самое необходимое, а остальными вещами приедем, когда папы дома не будет.

Сын ободряюще сжимает мою руку. Встает из-за стола и бежит к себе в комнату. Я иду к нам в спальню.

Интересно, в нашей спальне они тоже кувыркались? Ответ очевиден. Закусываю губу. Все равно больно… И непонятно… За что? Почему?

Ведь мог нормально разойтись. Но он все эти годы уверял меня в своей любви. Рассказывал, как ему со мной хорошо. И я верила. Думала, Глеб — это моя опора.

А теперь работы нет. Денег своих тоже. Я от него полностью зависела.

Учебу пришлось бросить. Сначала взяла академку по причине беременности и не только… А потом Глеб меня так упрашивал забрать документы, уверял, что мечтает о тихом семейном гнездышке, что ребенку нужна мать. Я послушала его. Тем более, муж всегда был внимателен, делал многое, чтобы я забыла прошлое.

На работу он меня тоже все эти годы не пускал. Хоть я много раз его просила, несколько раз даже находила неплохие варианты. Все же хотелось чем-то заниматься, помимо дома. Но муж был непреклонен.

Беру сумку, бросаю туда вещи. Взгляд падает на картину. За ней сейф, где у мужа лежат деньги. На карты он мне много никогда не скидывает. Только чтобы хватало на все необходимое, или если прошу определенную сумму на что-то. К деньгам в сейфе я никогда не притрагиваюсь. Глеб как-то сказал мне пароль, чтобы показать насколько доверяет. И я всячески оправдывала его доверие.

Но… мне надо за что-то жить первое время, пока найду работу, обустроюсь.

Тем более, это же не его последние деньги. Времени на раздумья не так много, ругань в туалете может прекратиться в любой момент.

Открываю сейф, там практически пусто, нет бумаг, ничего ценного, пачка банкнот лежит с краю. Не так много. Но мне на первое время хватит.

Значит, не очень-то и доверял, если дома оставил такую маленькую сумму. У Глеба своя частная клиника, и заработки у мужа очень хорошие. Тем не менее, живем мы очень скромно, в трехкомнатной квартире, подаренной ему еще его родителями.

Муж говорит, что все деньги уходят на развитие бизнеса. А мне много и не надо было. Главное, чтобы в доме был уют и гармония. Нам на все хватало, так чего мне было жаловаться?

Собрав еще кое-какие вещи, выхожу из комнаты, иду к Сереже. Помогаю ему упаковать все. Мы делаем все быстро, без лишних разговоров, действуем синхронно.

К счастью, муж и его мадам, так и не вылезают из туалета. Нам удается улизнуть, без лишних препирательств.

Вызываю такси. За город очень дорого. Но в такое время иначе не добраться. Первые дни побуду у мамы, а дальше определюсь.

Подруг кроме Анжелы у меня нет. Глеб говорил, что они все завистницы и только будут портить наше счастье. После школы и института, когда казалось бы подруги, мешали меня с грязью и смеялись надо мной, я ему охотно верила.

— Я тебе и подруга, и друг, и любящий муж, — всегда говорил Глеб.

Я с ним соглашалась. Верила безоговорочно. Ведь если бы не он, не знаю, как бы выжила тогда. Одним этим своим поступком он заслужил мое доверие.

Такси приезжает быстро. Всю дорогу сидим в обнимку с Сережей. Хочется разрыдаться, но сдерживаю слезы. Вроде бы действую, что-то делаю, а боль только усиливается, вместе с осознанием реальности.