Когда он получает - Габриэль Сэндс Страница 30

Он наклоняет голову, оказываясь на уровне моих глаз. — Что мне нужно сделать, чтобы ты перестала на меня злиться?

— Разве мы не говорили об этом за ужином? Я уже сказала, что перестала на тебя злиться. У нас все хорошо.

Он наклоняет голову. — Ты называешь это хорошим? Ради всего святого, не вспоминай больше эту чушь про друзей. Я этого не вынесу.

— Я не знаю, чего ты от меня хочешь.

— Я хочу, чтобы ты перестала отрицать, что здесь еще что-то есть. Что-то, за что стоит бороться. Я был готов умереть за тебя, Солнышко. Неужели ты думаешь, что я просто откажусь от нас после того, как у меня появился второй шанс сделать тебя своей?

Дрожь пробегает по моему позвоночнику.

Нет, нет. Нет. Я не могу позволить ему проникнуть под мою кожу.

— Я никогда больше не буду твоей, Неро. То, что у нас было раньше, исчезло.

Он качает головой. — Ты ошибаешься. Я думаю, ты все еще хочешь меня, просто не хочешь признаться себе в этом.

Унижение пронзает меня насквозь, потому что это правда.

Я больше не понимаю себя. Как я могу хотеть его после всего, что он сделал?

После всей этой лжи и боли?

Я извиваюсь в его объятиях, поворачиваясь так, чтобы оказаться спиной к нему. Чтобы не смотреть ему в глаза и не чувствовать, что он заглядывает мне прямо в душу.

Он прижимается ко мне и становится твердым, как камень.

— Не трогай меня.

Мой голос слабее, чем должен быть.

Его дыхание касается моей шеи, а его губы касаются моего уха, вызывая мурашки по коже. Я прикусываю нижнюю губу, чтобы подавить стон, который грозит вырваться наружу.

— Ты должна позволить мне прикасаться к тебе, — пробормотал он. — Мы должны быть единым фронтом, помнишь? Как мы убедим кого-нибудь, что мы счастливы в браке, если ты будешь отстраняться каждый раз, когда я попытаюсь тебя поцеловать?

Его рука обхватывает мое горло, и он поворачивает мою голову так, что наши губы оказываются на расстоянии шепота друг от друга. Проходит несколько секунд, пока мы дышим одним воздухом.

Это чистое искушение. Теперь я знаю, что чувствует наркоманка, когда просто не может устоять перед очередной дозой.

Мой рот приоткрывается.

Это все приглашение, которое ему нужно.

Его губы налетают на мои, язык вторгается, борется, завоевывает. Мир вокруг нас исчезает. Нет ничего, кроме него и меня, и нас захлестывает торнадо похоти и неверных решений.

Его хватка на моем горле ослабевает, когда он поворачивает меня лицом к себе и прижимает к прилавку. Я чувствую, как его член подрагивает сквозь ткань треников.

Я стону ему в рот.

Мне не должно это нравиться. Это не должно быть похоже на возвращение домой.

И все же это так.

Мы целуем друг друга так, будто мы последние два человека на всей планете. Как будто если мы остановимся, наступит конец света.

Его ладони скользят по моим бокам и обхватывают мою попку, притягивая меня к себе. Между нами не осталось ни малейшего пространства, и все же этого недостаточно. Он словно хочет поглотить меня в себя. Не могу сказать, что мне не нравится эта идея.

Он разрывает поцелуй и тянется губами к моей шее, а его горячий язык зажигает искры до самого сердца. Я открываю глаза и первое, что вижу, — его пистолет, лежащий в кобуре на журнальном столике. Пистолет, из которого он убил неизвестно сколько людей. Дымка рассеивается.

Что, черт возьми, я делаю? Я потеряла его.

Паника охватывает меня, и я толкаю его в грудь. — Остановись. Остановись.

Он отстраняется с грубым стоном. — Детка…

Я проскальзываю между ним и стойкой, оставляя между нами расстояние. Ко мне наконец-то вернулся здравый смысл. Что на меня нашло? Он мне не подходит по целому миллиону причин, включая то, что из-за него я схожу с ума.

Я должна держаться от него на расстоянии, а не целоваться с ним на кухне, ради всего святого!

Мои глаза встречаются с его глазами. — Это ошибка. Я не хочу этого.

В его глазах вспыхивает обида, и я ненавижу, что вызвала ее. Но будет лучше, если я причиню ему боль сейчас. Будет лучше, если я откажусь давать ему надежду.

Потому что как только мы получим от Джино и Виты то, что они хотят, я уеду из Нью-Йорка.

ГЛАВА 15

БЛЕЙК

Следующие две недели пролетают со скоростью света.

Вита приезжает в девять утра и старается заходить в здание через неприметный черный вход, где мало шансов, что ее увидят. Вряд ли Братва следит за пентхаусом, но они с Джино не хотят рисковать.

Братва не должна знать, что мы планируем, а если жена дона будет приходить сюда каждый день в неделю, это вызовет вопросы.

Вита рассказывает мне все, что Ферраро знают о Братве и о том, как она действует. Она показывает мне фотографии пахана, его бригадиров и высокопоставленных воров. Она дает мне биографию Максима Гарина и его жены, Екатерины, известной также как Катя. Я перечитываю последний документ снова и снова, пока не могу практически декламировать его во сне.

Максим и пахан, настоящее имя которого, как я выяснила, Ярослав Андреевич Соколов, — дальние родственники. Их матери — двоюродные сестры. Судя по информации, которую Ферраро удалось собрать у захваченных ими людей, между ними произошел разлад с тех пор, как у пахана начались проблемы в Бостоне. Некоторые воры считают, что Максим воровал у пахана, но доказательств этому нет. До сих пор родственные связи защищали Максима, но один неверный шаг может стать для него концом.

Он ищет способ вернуть расположение пахана, поэтому нам необходимо установить с ним контакт.

— Он быстро почует возможность получить ценную информацию от Неро, но вам придется убедить его, что доставка ее пахану стоит риска, — советует Вита, когда мы пьем кофе на кухне. — Его жена прекрасно понимает, в каком опасном положении они находятся. Она сделает все возможное, чтобы помочь мужу определить, являетесь ли вы ключом к исправлению их отношений с Паханом.

Ближе к концу двух недель Вита забирает меня из пентхауса. Сначала на трехчасовое индивидуальное занятие по самообороне, а затем на индивидуальный шопинг в одном из бутиков Манхэттена.

Очевидно, для этой миссии нужен совершенно новый гардероб, что кажется расточительством, учитывая, что Неро только что купил мне