Сандра Мэй - На краю любви Страница 31

Статная девушка была Джилли Баллард. Есть на что посмотреть. Вот все и смотрели.

Саймон все продумал. Столик он заказал самый шикарный, на помосте в центре зала. Шампанское, свечи, еловые веточки, увитые золотистыми ленточками. И в центре стола — большое серебряное блюдо, накрытое колпаком. Джилл невольно все время косилась на этот дурацкий колпак… и потому пропустила тот момент, когда Саймон по— хозяйски обнял ее за талию — на глазах всего Сайлент-Крик, можно сказать.

Саймон усадил ее, обежал стол и уселся сам. На замерших сограждан он старался не обращать внимания.

— Прежде всего спасибо, что пришла. Я уже говорил тебе, что для меня этот вечер особенный. Джиллиан, давай выпьем за тебя!

Саймон поманил официанта, потому что сам открывать шампанское побаивался. Пробка грянула в потолок, в рядах зрителей возникло оживление…

— Отлично! Теперь вопрос второй, но не менее важный: так как насчет сочельника?

Джилл с тоской покосилась в партер. Хоть бы кто покашлял. Или сделал вид, что разговаривает с соседом.

— Ну… дедушка не приехал, так что… в принципе я не против, мне бы очень хотелось… говорят, у твоей мамы совершенно изумительный тыквенный пирог…

— О да! Мамуля у меня прекрасно готовит! Она ждет не дождется, когда начнет передавать тебе секреты мастерства…

Джилл внутренне содрогнулась. После тридцати лет под одной крышей с Баллардами она все знала о мясе — любом и в любых количествах. В принципе, дед их с Сэмом в детстве приучил есть в лесу все, что не умерло своей смертью. Но вот что касается всяких булочек— пирожных… Папаня считал это пустым переводом продуктов, братья предпочитали класть по шесть ложек сахара в кружку с чаем. У нее просто не было шансов научиться готовить ПО-ЖЕНСКИ!

— …Значит, сочельник мы встретим, как одна семья, под елочкой, и поднимем бокалы с хересом во славу наступающего Рождества…

Папаня считал, что путное пойло хересом не назовут. Джилл пробовала пару раз ликер и один раз — херес. Гадость! Сладко, и голова потом болит. Виски — продукт куда более честный, не говоря уж о дедовом самогоне. Старик научился гнать чистую, как слеза, жидкость, которая воспламенялась от малой искорки и на которой ездили машины — Дик проверял.

— …А на Рождество, в своем семейном кругу, ты объявишь о нашей помолвке!

Джилл очнулась и посмотрела на Саймона безумным взглядом. Да, ничего не поделаешь. С этим надо заканчивать. Иначе она и оглянуться не успеет, как станет миссис Джейкобс. Джилл поднялась со стула, тщетно пытаясь как можно незаметнее одернуть прилипшее к попе платье. Несколько человек зааплодировали. Ничего, она всех запомнит! Пойдут, пойдут еще ваши детушки в подготовительную школу!

— …Джиллиан! Прошу тебя принять в ознаменование нашей помолвки это кольцо…

Саймон жестом фокусника сдергивает серебряный колпак с блюда… Оно мало даже на глаз… Крошечный осколок бриллиантика… Это девичье колечко — такие обычно дарят в день окончания школы… Глупости! Ты хотела бы получить от Саймона перстень с изумрудом в десять каратов?!

Дверь хлопнула, в зал ворвался порыв холодного воздуха. Голос Джека Брауна прозвучал четко и громко:

— А что это у нас так тихо и мрачно? Давайте все выпьем за жениха и невесту! Ваше здоровье, мисс Баллард! Саймон — удачи.

Джек Браун, бледный как смерть, молча вскинул стакан, до краев наполненный виски. Джилл вскочила, чувствуя, как ее опять закручивает жуткая спираль… бездна, без стен… без краев…

Она со звоном чокнулась с замершим в испуге Саймоном и торопливо втиснула в тоненький золотой ободок мизинец — больше ни один ее палец в кольцо не пролез бы.

Сейчас ей было все равно. Если бы Саймон додумался пригласить мэра — Джилл Баллард запросто вышла бы за него замуж.

Бешенство, обида — детская, до слез, до сжатых кулаков. Ты опять меня бросил, Джек. Ты опять повел себя, как маленький мальчик, эгоистичный, глупый ребенок, каким ты никогда на самом деле не был…

Джилл посмотрела на Саймона Джейкобса, светски улыбнулась и отчеканила в полней тишине:

— Большое спасибо, Саймон. Я в восторге. Кольцо восхитительно.

— Джиллиан, так ты…

— Я принимаю твое предложение… провести с тобой и миссис Джейкобс сочельник. Я не большая поклонница ресторанов. Здесь так много чужих глаз…

Джек молча, залпом, не отрываясь, выпил бокал виски, со стуком опустил его на стойку и вышел из бара, хлопнув дверью.

В магазине он купил бутылку дешевого джина, лимон и пакет карамелек. А потом заснеженный мир слился для него в одно большое смазанное пятно. Джек Браун несся куда-то верхом на вьюге, и лес хохотал вокруг него тысячами голосов Старых Людей…

Джилл скинула унты и хотела проскользнуть к себе наверх, но папаня рявкнул из гостиной:

— Джилли! Иди сюда!

Джилл расслышала глухое бормотание Дика и чертыхнулась. Вот ябеда… стоеросовая! Она видела, что Дик сидел в баре, когда они с Саймоном туда приперлись, и то, как он торопливо ушел, увидев кого-то в окне… Значит, это он Джека увидал.

Джилл замерла на пороге, крутя в сильных пальцах тоненькое колечко с осколком бриллианта.

— Да, папа?

— Папа! Видали? ПАПА! Что ты творишь, идиотка юная?!

— Пап…

— Заткнись, Дик! Джилл, я тебя спрашиваю: что ты творишь со своей жизнью?! И с его тоже?

— Ни один Саймон на съемках фильма не пострадал…

— Да я вообще не про него, сдался мне этот придурок! Я про Брауна, про твоего Джека, по которому ты сохла десять лет, десять лет никого до себя не допускала, плакала по ночам, на дорогу бегала смотреть — не идет ли… а теперь берешь — и на его глазах принимаешь кольцо от этой мокрицы!

— Папа, тебя это не касается.

— Да?! Ошибаешься. Касается, еще как касается. Потому что я знаю тебя, как облупленную, Джилл Баллард. И позволь заметить: именно ты, на мою голову, пошла не в мать и не в деда, а в меня, в меня, папу своего, и характер у тебя именно что мой! И так же, как и я, ты любишь голосить — когда тебе хреново! — отстаньте все от меня, я сама по себе, а вы сами по себе, никого не касается, как именно я собираюсь загубить свою жизнь!..

Джилли взялась за горло, чтобы не зареветь.

— Пап… не мучай меня…

Папаня шарахнул по каминной полке кулаком — мраморная крошка брызнула по комнате.

— Вы этого не видели и не знаете. Когда ваша мама… погибла… Джилли, ты на нее так похожа… Дик… вы даже не представляете, ЧТО я тогда чувствовал. Я ведь ее вез оттуда, с пожара. Все, что осталось от моей Тэсс. Красивой, статной бабы, горластой, смешливой, веселой… Знаете, как я ее любил, маму вашу?! Я мог всю Монтану перекопать, если бы она мне приказала. Я ее к каждому пню ревновал. А в тот день… я вез ее на прицепе, под брезентом. Она обгорела так… словом, там ничего почти не напоминало про мою Тэсс.