Татьяна Туринская - В погоне за облаком, или Блажь вдогонку Страница 31

Каждая ночь незримо меняла Наталью. Ее саму, и ее отношение к миру. Днем она пыталась писать детектив о том, как хитро писательница избавилась от соседа-алкаша, губившего ее круглосуточным ором телевизора. Но стоило пальцам перестать барабанить по клавиатуре, как в памяти тут же возникал образ Алексея. Не того, каким он был раньше, не того, каким Наталья его безжалостно бросила. Того, каким он стал теперь.

Она начала осознавать свою жестокость. Какую, должно быть, боль она причинила Лёшке своей холодностью. За что?! Может, тогда причина и казалась ей веской. Но теперь выглядела смехотворной. Она наказывала Лёшку за его любовь к ней же. За то, что он не осмеливался произнести эти слова. За то, что был так неловок и неумел — одинаково в разговорах и ласках. А не оттого ли неумел, что из-за любви к Наташе не смог попрактиковаться на ком-нибудь другом? Его нужно было ценить за верность, а не презирать за неловкость и деревенское скудоречие.

Эх, Лёшка, Лёшка. Не хватило ему смелости. Не хватило настойчивости. Здоровой наглости не хватило. Он должен был, обязан был показать, что он и только он достоин Наташиной любви. Почему он был так скромен?!

И куда делась его скромность теперь? Почему он вдруг осмелел? Почему приходит каждую ночь, невзирая на присутствие соперника? Эх, Лёшка, Лёшка…

Но ответить на ее вопросы и претензии Лёша не мог. То ли языка у него не было, то ли время на объяснения жалел. Или по-прежнему словами был неловок. Так или иначе, но на претензии отвечал руками и губами. Демонстрировал, как многому научился за те годы, что они были вдалеке друг от друга.

И Наталья понимала его без слов. Понимала по жестам его, прикосновениям. По ласке и нежности, которыми он ее одаривал. Понимала и принимала. А еще понимала, что настало время принятия решения. На сей раз в его пользу, в Алёшину.

А муж не замечал, что с женой творится что-то странное. Или только делал вид, что не замечает. Видимо, Наталье ловко удавалось скрывать чувства. Никогда не умела врать, а тут вдруг научилась. Научилась вовремя отворачиваться: боялась — по ее глазам он все поймет. И боялась, и в то же время надеялась: если поймет — не нужно будет говорить о разводе. Но нет, не понял. Не увидел. Не заметил. Невнимательный он у нее. Не то что Лёша — тот бы наверняка уловил перемены в ее настроении.

Может быть, о разводе еще и рановато говорить, но для себя Наталья уже все решила. А чего там думать? Лёша всю жизнь любил только ее — она это точно знает, хоть он и не произнес ни разу этого слова. Значит, в любом случае обрадуется ее приезду. Даже если сейчас он не одинок.

С Ольгой он развелся давно. Не через год, как клятвенно заверял — Ольга тогда беременная ходила, так что все Лёшкины обещания развестись через год оказались пустым балабольством. Но в то время Наташе его несвобода была лишь на руку — чтоб не приставал со своей любовью. А через пару лет после рождения сына Дружниковы все-таки развелись. Причем развелись без Наташиной "помощи" — она уже замуж собиралась, так что развод не дал Лёше возможности приблизиться к мечте.

Ну ничего — пришло время, и мечта сама летит к нему на крыльях любви. Мечта по имени Наталья. Скромно. Но приятно. Наталья улыбнулась своим мыслям.

А что, разве не так? Коль уж Лёшка о ней всю жизнь мечтал — значит, она и есть мечта. Во всяком случае, для него. То-то ему сюрприз будет — он от счастья онемеет! Когда Лёшка ее звал, умолял — она отвечала ледяным презрением. А теперь, когда он уже похоронил надежду, Наталья сама постучится в его дом.

Или нет. Сама она к нему не пойдет. Подождет — слухи в их городе разносятся быстро. И трех дней не пройдет, как Лёшке доложат о ее приезде. И тогда он сам объявится на ее пороге. Объявится, и покажет ей, что происходит, когда два облака занимаются кое-чем запретным.

Нет, облака оставим романной Наташе. В реальной жизни все эти красивости ни к чему. Главное, чтобы руки у Лёши были не хуже, чем у его романного героя. Чтоб такие же значительные и неусыпные. Вездесущие — вот самое емкое для них словцо. Чтоб чувствовать их сразу везде, одновременно. Но так, наверное, не бывает, чтоб везде одновременно. Пусть его руки будут просто отзывчивыми — этого достаточно. Наверное.

Для уверенности Наталья даже кивнула сама себе. Да, вот именно: пусть его руки будут отзывчивыми. Умелыми. Тогда и без облаков можно обойтись. Жизнь — это все-таки не роман.

Разум был за просто умелые руки. Сердце же возмутилось: не надо нам просто умелых! Умелые и у мужа есть, они же отзывчивые — стоит ли за такими же в дальнюю даль лететь? Стоит ли ради таких же разводиться? Нет уж, сердце согласно только на вездесущие! И пусть будут облака — на меньшее сердце не согласно.

Мужа только жалко. Он ведь у Натальи очень хороший. Отец замечательный — это само собой, за другого бы она и не пошла. Еще до того, как их отношения приобрели романтический оттенок, Наталья увидела — этот станет идеальным отцом.

Мужем он тоже стал идеальным. Наталья даже теперь не могла на него пожаловаться. Разлюбить разлюбила, но наговаривать на него совесть не позволяла. Заботливый. Сам целыми днями на работе убивается, но если к его приходу не готов ужин, что случается очень нередко, без претензий отправляется на кухню и изображает что-нибудь вкусненькое. Не оригинальное, конечно — для оригинального нужно много времени и продуктов. Но Наталья так картошку не пожарит, как он. И мясо у него получается — пальчики оближешь. А она с мясом до сих пор на "вы". А рыба? Она ведь ее даже чистить не умеет, хоть и приехала из рыбного края. Все он, все муж. Весь дом на нем. Уборкой ведь Наталья вообще не занимается — муж ее жалеет. Сам и пропылесосит, и полы вымоет. Даже окна моет сам — боится, как бы жена с высоты птичьего полета не выпорхнула невзначай.

Даже не в этом дело. Хотя, конечно, это огромный ему плюс. Но по большому счету Наталья сама справилась бы с хозяйственными заботами. Главное достоинство мужа вовсе не в том, что он взял на себя немалую толику забот жены. Главное, наверное, в том, что он ее, как ни банально, любит. Только потому и взвалил на себя ее обязанности по дому. Чтобы она меньше уставала. Чтобы не мучила себя нелюбимой работой.

В этом весь он. Не нравится — не делай. Он сам будет делать то, что не нравится ему, а что не нравится жене — тоже возьмет на себя. Потому что он мужик, потому что мужику положено грязной работой заниматься, женщину свою от нее оберегая. Лишь бы она была в ладу с самой собой. Лишь бы не заставляла себя через силу, через "не хочу". Потому что когда Наталья делает то, что ей не по душе — у нее портится настроение. А ему важно, чтобы жена была счастлива, чтобы мурлыкала себе что-нибудь под нос. Потому что когда все хорошо, она неизменно что-то напевает, и эти ее нехитрые мотивчики, по его словам, создают неповторимое ощущение уюта и внутреннего комфорта.