Я научу тебя летать - Ева Ночь Страница 31

– А что случилось? Он умирает? – Сашка даже носом шмыгать перестала и зубами дробь выбивать.

– Типун тебя на телепун, – ругнулся Димка, – Тебе только ужастики да драмы писать. Почему сразу в голову лезут подобные мысли?

– А что такого может случиться, чтоб прям срочно-припадочно? – возражает ему Сашка.

– Отец настаивает, – теперь, кажется, брат жадно пьёт воду.

– Иван? – недоумевает «мачеха».

– Да нет. Дядя. Отец Сержа.

– Он же его не признаёт. Слышать о мальчике не хотел.

Впору поржать в голос: ничего, что «мальчик» года на три Сашки старше? Ишь, а в образ вошла, мать Драконов, как её Димка иногда называет. Они ж когда с отцом поженились, Серёженька уже студентом был. А поди ж ты. Мать! Мальчик!

– Да он и сейчас… не особо. Но там скандал произошёл. С Аркадием связанный. Теперь единственный сын – изгой. Ты же знаешь дядю Сашу. Там только белое или чёрное. Никаких полутонов.

– Аркашка?.. Господи, ничего не знаю.

– Да лучше и не знать, – вздыхает тяжело Димон. Так тяжело, что я дышать почти перестаю. Я тоже не в курсе семейной драмы.

– И всё же? – у Сашки голос окреп. Нотки холодные прорываются. Вот стерва – как кошка на все четыре лапы. Быстро очухалась. Уже госпожу включает.

– Да чушь полная. Но дядя Саша в своём репертуаре.

Димку за паузу хочется убить. Любимому сынку да не простили чего-то там? Я даже представить не могу, как и в чём нужно провиниться, чтобы единственного сына, которого признаёт дядя, перестали таковым считать.

– В общем, – мнёт брателло фаберже, – до дяди дошёл слух, что Аркадий – гей.

И тут я выронил телефон! Бабах!

Глава 26

Илья

– Илья, – Димка сверлит меня тяжёлым взглядом. Кажется, он злится. Ну, упс. Как-то новость про Аркашу взбодрила меня не по-детски. Мой брат – гей?.. Прям название бестселлера. – Ты что здесь делаешь?

Цветы нюхаю, блин. Обожаю идиотские вопросы.

– Подслушиваю. Не видишь, что ли.

– Отец в своём кабинете. С Сергеем.

– А тебя пронесло, как фанеру над Парижем? – спрашиваю бледную и растрёпанную Сашку.

– Можно сказать, что так. Со мной отдельный разговор позже состоится. Когда всё семейство свалит по домам. Я Ваньку успокаивала. Расстроился ребёнок.

– Может, с ним надо почаще бывать? – меня прям распирает на части. И удержать язык за зубами невозможно.

– У него есть всё, – поджимает заботливая мамаша губы.

– А твоё внимание? Участие? Интерес к его учёбе?

– Я трижды посещала кабинет директора.

У неё лицо как у китайского болванчика – застывшее и тупое.

– А почему на собрание родительское не сходила? Не познакомилась с классным руководителем? С учителями не поговорила? Сильно занята? Мы с Димкой – братья по отцу. И мы знаем, кто такая Барби. Что об этом знаешь ты?

– Вы что, с отцом переобщались? – вспыхивает Сашка факелом.

– Нет. Просто нам, как нормальным людям, на ум приходят одни и те же вопросы. Сын не делится с тобой. Потому что ты с ним не разговариваешь и не интересуешься его проблемами. У тебя лишь один поворот – достаёшь отца по поводу и без. Как он тебя только, пилу тупую, терпит до сих пор.

Сашка вспыхивает ещё сильнее, и кажется: ещё немного – и кинется на меня с кулаками. Димка за её спиной показывает мне большой палец. Но мне одобрения брателла не нужно. Ей давно пора мозги вправить.

– Займись делом, а не бесись с жиру. Учиться пойди. Работать. Полы помой. Жрать хоть раз своим мужикам приготовь. Сама. Пусть криво-косо, но они оценят, поверь. А ты вместо семьи хрен знает чем занимаешься. Ты зачем припёрлась-то сегодня назад? Помнится, тебя отдыхать отправили? Что, кукушка спать спокойно не даёт? Так хорошо было, Саш. Спокойно. Пока ты не заявилась с визгами. Ты так семью хочешь сохранить или у тебя цель, чтобы тебя за порог выставили?

Я бью по самому больному – знаю. Но, кажется, ей давно пора пройти шокотерапию.

– И да, отец никогда не доверит тебе сына. Я б тоже не доверил. Ты ж растопырка – пальцы веером. Ни постирать, ни жрать приготовить. И, собственно, останься ты одна, смогла бы сына прокормить? Одеть? Элементарное? Я молчу про другое. Вы ж его забаловали. Всё самое лучшее пхнёте. Дорогое. Но не очень нужное. Откупились, понимаешь? А ему любви вашей не хватает и внимания. Вот он и тянется к тем, кто ему улыбается да понимает.

– Всё сказал? – упрямая ослица смотрит на меня с вызовом. Но ей некомфортно. Мои слова задевают. Жаль только, не доходят.

– Да тебе хоть говори, хоть не говори, – машу я рукой и ухожу.

У меня есть ещё одно незавершённое дело. С «мачехой» можно копья метать бесконечно. К сожалению, ни одно в цель не попадает. У неё там броня – пять пачек маргарина из морозилки. Все метательные предметы отскакивают со звоном. Пусть делает, что хочет.

Я бы на месте отца уже сдался. Что он за неё держится? Хочет доказать всем, что он – примерный семьянин? Образец, так сказать? Сомнительный на все двести процентов.

В кабинет отца я вхожу без стука. Они с Серёженькой оторопели от моего бесцеремонного вторжения. Лица у них, будто я застукал эту парочку за чем-то преступным. Или тайное вече разоблачил. Планы, значит, строят. По захвату Варвары, я так понимаю.

– Ты что-то хотел, Илья? – папиным голосом можно прыщи прижигать. Или бородавки.

Я прохожу молча и падаю в удобное кресло. Закидываю ногу на ногу. Складываю руки на животе. Мне б ещё стетсон на башку и толстую сигару в зубы.

– Вообще-то, это ты чего-то хотел от меня. И я таскаюсь сюда изо дня в день больной, с температурой, но кроме всеобщего унижения за столом ничего не получил. Это была твоя цель – макнуть меня лицом в прошлогодний соус?

Папа, видимо, что-то эдакое видит во мне, поэтому