Ложь Моего Монстра - Рина Кент Страница 31

Я контролирую свои шаги, но за ними скрывается бушующая гребаная война. Оказавшись в ванной, я несколько раз обрызгиваю лицо холодной водой, но это никак не помогает погасить пламя, пожирающее меня изнутри.

Я смотрю на свое отражение в зеркале и едва сдерживаюсь, чтобы не врезать по нему кулаком. Это ничем не отличалось бы от возвращения к вредным привычкам.

А именно, более молодой, менее уравновешенной версии меня.

Человек, который смотрит на меня в ответ, переполнен негативной, испорченной энергией, которую можно использовать в качестве патронов для оружия массового уничтожения.

У меня было все, что я, блять, хотел. Не из-за привилегий. На самом деле, то, что я родился в этой семье, работало против меня всю мою жизнь. Единственная причина, по которой я оказался там, где я есть — это чистое гребаное желание.

Лучший способ получить то, что вы хотите — это заблокировать все другие пути, чтобы у тех, кто против вас, не было выбора, кроме как обратиться к вам.

И я преуспевал в этом, снова и снова.

За исключением гребаной женщины, привязанной к моей кровати.

Я разворачиваюсь и возвращаюсь в спальню. Саша лежит посреди своей разорванной одежды и пятен своего возбуждения. Ее кожа потная, красная и покрыта капельками ее крови и влаги, которыми я подразнивал все ее тело.

На ее груди и животе также есть следы от моего ножа, потому что я не смог удержаться и оставил их там.

Сейчас игрушка вибрирует на ее клиторе на низкой скорости, поэтому она близко, но никогда не кончит.

Купил ли я эту игрушку импульсивно несколько недель назад? Да, я это сделал. Но, возможно, это был не импульс, в конце концов, поскольку я все время знал, что замучаю ее до чертиков.

Я просто не знал, что она не сдвинется с места. Даже немного. Даже близко.

Я использовал все возможные методы и отказал ей в большем количестве оргазмов, чем должно быть законно. И все же это маленькое гребаное дерьмо только покачало головой, рыдая и умоляя об освобождении.

Затем, когда я продолжил лишать ее оргазма, она начала обзывать меня и проклинать всеми возможными способами, пытаясь осушить мои пальцы.

Сейчас она на стадии принятия. Ее голова склоняется набок, пот покрывает ее кожу, а соски твердые, как алмазы.

Ее выразительные глаза полузакрыты, а сухие губы приоткрыты. Несмотря на то, что я даю ей время от времени выпить воды, она все еще на грани обезвоживания.

Я хватаю бутылку по пути к ней и поднимаю ее голову.

— Открой.

Она как кукла в моих руках, такая слабая и легкая, что ее можно сломать одним щелчком пальцев, но она все еще смотрит и поджимает губы.

— Ты чувствуешь себя жертвой? — я закрываю ей нос, чтобы у нее не было выбора, кроме как дышать ртом, затем я наливаю воду. — Ничего бы этого не случилось, если бы ты просто назвала мне это гребаное имя.

Она задыхается, и из ее носа брызжет вода, но она выпивает большую часть.

— Неужели этот ублюдок так много значит для тебя, что ты зашла так далеко, чтобы защитить его?

Она снова поджимает губы и смотрит в другую сторону.

Мои пальцы сжимаются вокруг ее горла, и я должен мысленно напомнить себе, что я не могу его сломать, когда я возвращаю ее внимание ко мне.

— Я сказал тебе смотреть на меня, когда я с тобой разговариваю.

Я достаю из кармана пульт и нажимаю на кнопку увеличения скорости. Дрожь проходит по всему ее телу, и ее дыхание начинает учащаться.

Она качает головой, в ее глазах появляются свежие слезы.

— Чем чаще ты выбираешь его, тем грубее я к тебе отношусь. Чем упорнее ты бросаешь мне вызов, тем холоднее я становлюсь. Ты должна уже знать, что я всегда, без сомнения, получаю то, что, черт возьми, хочу.

Она издает всхлип.

— Кирилл...

— Что? Ты скажешь мне это имя?

Чертова женщина качает головой, и я изо всех сил пытаюсь вспомнить, почему она сейчас не на глубине шести футов.

— Я думал, ты хочешь, чтобы мы вернулись к тому, что было до России, но это будет невозможно, если в твоем сердце есть другой гребаный мужчина, Саша.

— Это не... — Ее голос тихий и дрожащий. — Он не мой мужчина...

— Если это не так, тогда назови мне его гребаное имя.

— Я не могу... — Она вздрагивает, ее бедра дергаются и отрываются от кровати.

Я вытаскиваю игрушку. Она всхлипывает и кричит, ее ногти впиваются в кожу ремня.

Ее ноги трутся друг о друга в безнадежной попытке вызвать оргазм, но ничего не получается.

— Ты хочешь остаться привязанной к моей кровати в обозримом будущем? Потому что я могу это сделать.

— Просто убей меня... — Бормочет она сквозь слезы. — Если ты больше не можешь мне доверять, избавься от меня.

Эти слова наполняют мой разум убийственными сценариями, но ни один из них не включает ее.

Только ее любовника.

— Где в этом веселье? — я крепче сжимаю ее шею. — Ты думаешь, что сможешь сбежать от меня, Саша? Ты думаешь, настанет день, когда ты исчезнешь с моих глаз и вернешься к нему? Я всегда буду находить тебя, и когда я это сделаю, я убью его прямо у тебя на глазах.

— Пошел ты... — Шепчет она, и ее веки закрываются.

Когда она засыпала в предыдущие разы, я будил ее какой-то формой сексуальной стимуляции. Я все еще испытываю искушение сделать это только потому, что она послала меня за то, что я угрожал ее любовнику.

Но я этого не делаю.

Во-первых, она вышла за свои пределы.

Во-вторых, я не могу гарантировать, что не оставлю свой след, если она продолжит отказываться назвать мне имя этого ублюдка.

Я пытался найти его самостоятельно, и через расследование Виктором Организации Бельских, и даже копаясь в ее прошлом.

На самом деле я сделал это после того, как она захотела поехать со мной в Нью-Йорк, но поскольку она использует фальшивую фамилию, это связано только с фальшивым прошлым, которому поверили в армии. Или, скорее, она дала взятку, что неудивительно, учитывая ее предыдущий статус богатой леди.

И это оставило только один способ узнать имя ее любовника. Через нее.

Это проблема, когда она полностью отказывается сотрудничать.

Я снимаю