Барбара Брэдфорд - Ее собственные правила Страница 32

Он покрывал поцелуями ее щеки, глаза, брови, шею и шептал:

– Я все время о тебе думаю, думаю так, словно мы давно уже любовники. Ты понимаешь, о чем я?

– Да.

– Я очень серьезно отношусь к тебе, Мередит. Сразу скажи мне «нет», если ты не испытываешь ко мне никаких чувств. Потому что все это крайне важно, во всяком случае для меня.

– Я хочу тебя, Люк. Я чувствую то же, что и ты.

Он крепко схватил Мередит за плечи и посмотрел ей прямо в глаза. В этих дымчато-зеленых глазах всегда отражались ее истинные чувства. Они всегда светились умом и веселостью, но на самом их дне оставалась все та же глубоко укорененная печаль. Сейчас Люк увидел во взгляде Мередит одно лишь страстное желание.

Он взял ее за руку и повел за собой – вверх по лестнице, затем по длинному коридору.

Войдя в спальню и не отпуская Мередит, Люк одной рукой запер дверь и впился поцелуем в ее губы. Не разжимая объятий, они приблизились к кровати. Люк откинул покрывало, скинул с себя пиджак, свитер и джинсы. Мередит сделала то же самое. Они лежали полураздетые на кровати, тела их сплелись. Люк повторял ее имя, перебирал пальцами ее золотые волосы, потом зарылся в них лицом.

Мередит отвечала на его ласки – ей было так хорошо с ним! Не нужно было слов, желание сквозило в каждом его стоне, светилось в темных глазах.

Сердце ее колотилось, как сумасшедшее. Она хотела его, хотела, чтобы его руки касались ее тела, хотела ощущать сладость его поцелуев, наслаждаться его страстью. Она жаждала слиться с ним в единое целое.

Люк понял, что она желает его так же сильно, и чуть не задохнулся от счастья. Страсть захлестнула его, и он позабыл обо всем на свете.

На мгновение они разомкнули руки, чтобы скинуть с себя оставшуюся одежду, и снова сплели объятия. Люк радовался затуманенному от наслаждения взгляду Мередит, с нежностью гладил ее по лицу, касался обнаженного тела.

Оба они так давно ждали этой минуты, так страстно ее желали! Тела их сплелись и задвигались в такт. Мередит застонала. Он проникал в нее глубже и глубже, наслаждаясь и даря наслаждение ей. Теперь Люк был убежден, что действительно встретил женщину своей судьбы. Он всегда чувствовал, что настанет день, и эта женщина придет к нему, рассеет темноту, заполнит пустоту его жизни, и он сольется с ней, забудет горести и боль и снова возродится. Мередит была той самой женщиной, она освободила его от уз прошлого. Люк застонал от сладостной неги.

Они словно стали неразрывным целым, единым существом, чувствующим и думающим одинаково. И Люк и Мередит были уверены, что созданы друг для друга.

Мередит была счастлива. Люк дарил ей радость, которую она не испытывала так давно… с тех пор, как была молоденькой девушкой! «Я хочу слиться с тобой безраздельно, Люк, – твердила про себя Мередит, – я хочу тебя всего! И еще больше хочу отдать тебе всю себя».

Движения их убыстрились, страсть нарастала.

«О Господи, – пронеслось у него в голове, – вся ценность мира заключена для меня теперь в этой женщине, в соединении с ней. Она – это все, чего я хочу в жизни. До самых своих последних дней. Только с ней я смогу существовать». Но настал момент – и мысли исчезли, уступив место всепоглощающему экстазу, возносившему любовников все выше и выше.

Мередит тоже поняла, что после долгих поисков наконец нашла его, мужчину своей судьбы. Отныне они пойдут по жизни рядом.

Он содрогнулся, сотрясаясь в спазмах и выкрикивая ее имя, и она утонула в нем, забыв обо всем на свете, и прошептала: «Люк, о Люк!»

Они лежали, опустошенные страстью, он перебирал пальцами ее волосы. Голова Мередит покоилась на его груди, она поцеловала ее, и Люк почувствовал, что Мередит улыбается.

– Что такое?

– О чем ты?

– Почему ты улыбаешься?

– Потому что я счастлива, Люк.

– Это только начало, – ответил он и поцеловал ее в висок. – Я думал, что никогда тебя не найду.

– А ты меня искал? – счастливым голосом поинтересовалась она.

– О да, ma cherie, и очень долго.

– А я искала тебя, хотя, кажется, сама этого не осознавала. Я уже почти отчаялась найти мужчину своей судьбы.

– А я – это он?

– Кто «он»? – поддразнила она, прекрасно понимая, о чем он спрашивает.

– Я – мужчина твоей судьбы, Мередит?

– О да, Люк, во всех отношениях.

– Мне так хорошо с тобой, Мередит, просто необыкновенно. Я наслаждаюсь каждой минутой, проведенной с тобой, даже сейчас от одного прикосновения к тебе у меня кружится голова. А ты? Тебе со мной хорошо?

– Еще как! Ты сам прекрасно это знаешь.

– Ну, я догадывался, но хотелось услышать это от тебя, Мэри.

Внезапно он почувствовал, что она напряглась.

– В чем дело? Тебе не нравится, когда тебя называют Мэри?

– Да нет, – быстро ответила она, уловив нотку тревоги в его голосе. – Просто очень немногие называют меня так.

Он нежно поднял к себе ее лицо, посмотрел долгим взглядом и мягко сказал:

– Я не хочу больше видеть в твоих глазах эту глубокую печаль. Очевидно, в твоей жизни было много горя и страданий.

Она не ответила.

– Если ты когда-нибудь захочешь поговорить об этом, Мэри, я готов. Иногда становится легче, если выговоришься, сбросишь с плеч тяжкий груз.

– Возможно, когда-нибудь…

Он кивнул, склонился и поцеловал ее в губы.

– Прошло очень мало времени, а ты мне стала так дорога. Кажется, я по уши в тебя влюблен, Мэри.

Мередит взглянула на него, и вдруг глаза ее наполнились слезами. Она судорожно сглотнула, пытаясь сдержать рыдание, но не смогла. Крупные слезы медленно покатились по ее щекам.

– О, ma cherie, не плачь, тебе не о чем плакать. – Люк осторожно смахнул пальцем слезы с ее лица. – Как ты думаешь, ты сможешь меня полюбить?

– Я уже это сделала, – прошептала она и снова разрыдалась.

– Благодарю тебя, Боже! – воскликнул Люк и стал покрывать поцелуями ее лицо, ощущая на губах соленый привкус. – Прочь горе и несчастье! Уж я об этом позабочусь. – Он прижал к себе ее мокрое лицо. – Отныне нас ждут лишь счастье и радость, Мэри.

Но он ошибался.

16

Мередит стояла в дальнем углу гостиной, прислонившись к буфету. На полках за стеклом посверкивали фигурки мейсенского фарфора.

Несколько минут назад она подошла полюбоваться чудесной коллекцией, но вдруг почувствовала слабость. Мередит не хотелось проталкиваться через гостей, наводнивших гостиную, чтобы найти место и сесть, и она просто стояла, держа в руке бокал с шампанским.

Мередит сделала глубокий вздох, надеясь, что это не «приступ», как она стала называть появившиеся в последнее время неожиданные моменты слабости. Два в январе, когда она была во Франции, затем целых три за один месяц. Что же будет в апреле?