Анна Джейн - Белые искры снега Страница 32

— Что случилось? — спросил недовольным голосом Темные Силы. — Чего стоим?

— Мы, знаешь ли, без бензина и застряли, — сообщила ему Алсу.

— А где мы? Все еще на Монастырском острове? — завертел парень черноволосой головой.

— Ага, — ответила Алсу. — Как раз мимо развалин проезжаем. Проезжали. Теперь встали.

— Зря мы вообще сюда поехали, — помрачнел Олег, не переставая оглядываться. — Это не самое лучшее место в городе. Тут… уроды всякие.

Этот парень редко кого называл уродами. Значит, и правда, тут кто-то плохой „водится“.

— Мы за городом, — поправила его любимая.

— Неважно, — отмахнулся Темные Силы и со стоном схватился за голову, которая, видимо, заболела еще сильнее.

— Ребят, — нервно спросила я, глядя в боковое зеркало, в котором отражался кусок реки с ее восхитительными огнями, и деревья, гнущиеся под ветром, — а вам не кажется, что огни стали еще ближе?

— У меня есть складной нож с собой, — зачем-то сообщил Темные Силы, и я машинально нащупала в сумочке телефон.

— Кажется, — пригляделся Женька, повернувшись.

В салоне повисла напряженная тишина. Все стали с тревогой оглядываться назад.

И в это время Танк все же разрешил хозяйке себя завести и рванул вперед. Мы, обрадованные, даже и не заметили, как оказались на мосту, освещенному так хорошо, что даже сломанная фара не доставляла Ранджи дискомфорта.

— Мне кажется, или стрелка бензина растет? — удивленно спросила девушка, убирая со лба челку, которую мне очень хотелось подстричь.

— Тебе не кажется, — так же удивленно сказала я, глядя на спидометр. Теперь машинка показывала, что бензин почти в норме, однако на всякий пожарный Ранджи все равно заехала на заправку. Страхи острова моментально развеялись в ярком свете фонарей.

— Так, теперь все по домам? — поинтересовалась девушка за рулем.

— Да, я домой хочу, — подала слабый голос Алена. — Простите, ребята, но мне плохо. Я, действительно, сильно перепила, идиотка. Отвезете?

— Естественно, отвезу, — согласилась Ранджи.

— И этого придурка домой надо, — сказала Алсу, имея в виду Темные Силы. — Только надо, чтобы парни добусковали его до двери. И передали с рук на руки мамочке.

— Поняла, остальные как? — Ранджи посмотрела на пятерых пассажиров, устроившихся сзади

Женька посмотрел на меня, как будто бы хотел что-то сказать, и я мысленно подбодрила его — да, да, скажи, что ты хочешь потусоваться! Вместе со мной! Подай голос, ты же парень, не молчи! Просто дай понять, что ты заинтересован! Ведь ты дал мне свою перчатку! Однако Евгений все же ничего не произнес, и я разочарованно поникла. Поганое настроение стало еще хуже. Ну почему он так себя ведет? Ждет, что я буду прыгать по салону и с радостной улыбкой предлагать, где бы провести время? Я хочу, чтобы он сам проявил инициативу!

— Тогда я всех развожу по домам? — переспросила Ранджи.

— Давай, — решила я, что на сегодня приключений нам хватит.

Доехали мы, конечно, не без них. Наверное, не очень красиво это рассказывать, но все же Темные Силы не выдержал длительной поездки и, Ранджи спешно подъехала к обочине около перекрестка. Дверь внедорожника распахнулась, и наш нетрезвый друг, перебравший алкоголя, которого очень уж тошнило, решил немного удобрить почву. Наверное, смотрелись мы очень эпично, потому что секунду спустя вторая дверь тоже распахнулась — и бедная Алена, понимая, что тоже больше не может, склонилась над асфальтом. Самое забавное, что почти около нас остановилась полицейская машина, спокойно себе ждущая, когда загорится зеленый. Естественно, сотрудники органонов правопорядка большими глазами уставились на наше Танк с двумя открытыми задними дверями, из которых высунулись люди, явно плохо себя чувствующие. Однако, к чести их и к достоинству, делать полицейские ничего не стали — просто смотрели то на Алену, то на Темные Силы, то на нас, сидящих с абсолютно непроницаемыми лицами и не смеющими поднять глаза на полицейских. Рядом остановилась еще одна машина — тоже внедорожник, но „Лексус“, и уже оттуда на нас с интересом смотрели какие-то взрослые дядечки в костюмах. Хорошо, что нас не видели ровесники или кто помладше — явно бы тут же засняли на камеры.

После этого ничего особенного более не происходило — Только Алене было очень неловко, хотя мы успокаивали ее, как могли. А Темным Силам вообще было на все по фиг. В подобные ситуации он попадал не раз.

Меня и Дана Ранджи привезла домой последних, и мы уговорили ее остаться у нас ночевать, а не ехать одной вновь через весь город к себе в свой отдаленный район. Девушка согласилась, и мы вместе делили мой диван, еще часа полтора шепотом из-за заснувшего Даниила разговаривая обо всем на свете, правда, утром подруга уехала довольно рано — ей нужно было попасть на тренировку. Даниил отбыл вместе с Ранджи, она обещала подбросить его до дома первого клиента — по выходным Даня занят более всего и вообще может дома даже и не появляться.

А я счастливо спала допоздна, хотя нечасто могла себе это позволить.

Выспавшись, встала, поделала кое-какие дела, не поленилась покачать пресс, приготовила еду — Дан придет вечером и будет наверняка жутко голодным, а мне приготовить хотя бы раз в неделю совсем не влом, тем более, если есть время, а после стала собираться на встречу с крестной. Она звонила мне накануне, поздравив с Днем рождения, и сказала свои обычным бескомпромиссным тоном, что хочет встретиться со мной в воскресенье, чтобы поговорить и поздравить.

С Матильдой мы всегда встречались в одном и том же кафе — в том самом, расположенном на пятнадцатом этаже бизнес-центра, из которого открывался удивительно красивый вид на весь город. Несколько раз я была у нее дома, но мы никогда вместе не гуляли и не ходили по магазинам, и ко мне домой она не приезжала, хотя сама настоятельно рекомендовала (считай, заставила) съехать из общежития, любезно предоставленного мне университетом, в съемную квартиру, которую я сейчас делила с Даниилом.

Матильда, правда, была не в восторге от того, с кем вместе я снимаю квартиру — она вообще хотела, чтобы я жила одна и давала мне достаточное количество денег на это, но я, как могла, объяснила ей, что жить вместе удобнее и дешевле, и она лишь пожала плечами, сказав: „Как знаешь“, и больше к этому вопросу не возвращалась.

Матильда, как и обещала два года назад, честно рассказывала мне про маму в моменты наших редких встреч — она была очень занята, и встречались мы не чаще, чем раз в месяц, а то и реже.

Она принесла фотографии с мамой, которой было лет двадцать или двадцать два — как мне сейчас, и я долго рассматривала старые тусклые снимки с молодой красивой девушкой, совершенно непохожей на меня. Темные волнистые волосы сумасшедшего объема, карие смеющиеся глаза, иронично вздернутые брови, родинка над губой, женственная фигура с красивыми изгибами. Несколько фотографий я, с позволения крестной, забрала себе и храню их теперь, как зеницу ока. И если честно, изредка разговариваю с мамой — как будто бы она меня слышит. Когда я была маленькой, няня часто говорила мне, что мама стала ангелом, звездой на небе. Няня, конечно, была тем еще баяном, явно начитавшись сказок Андерсена, но я ей всецело верила, и когда мы выходили гулять на улицу вечерами, все время задирала голову вверх и смотрела на темное небо в поисках маминой звезды, чем умиляла старенькую няню. На небо я смотреть перестала после того, как отец однажды увидел нас во дворе и сказал строго: „Хватит заниматься глупостями. Вы бы лучше ее алфавиту учили, а не глупостям. Девочка, на небе — звезды. Звезды — это небесные тела. Твоей мамы там нет“. Тон у него был при этом зловещий, и я тогда, помнится, очень испугалась… Няня полвечера успокаивала меня. Об этом я, конечно, никому не рассказывал, и крестной — тоже, но она и без подобных рассказов знала мое отношение к отцу. Она не говорила про него ничего плохого, просто сказала, что не хочет, чтобы он узнал о наших встречах. Мне почему-то тоже не хотелось этого. Хотя, наверное, даже если бы он и узнал, ничего бы страшного не произошло. Думаю, он вычеркнул меня из их жизни, как сон, но не как страшный, а как абсолютно бесполезный, черно-белый, неяркий, но с дурацким сюжетом.