Наталия Терентьева - Знак неравенства Страница 33

— Эммануил Вильгельмович, давайте не будем сегодня говорить ни о чем печальном…

— Нет-нет! Ни в коем случае! Я говорю о прекрасном! Будьте моей женой, Алена. Жаль, маменьки моей нет уже с нами, она бы вас полюбила… Я усыновлю вашего ребенка… или удочерю… Хотя… Я не думал точно об этом, но ведь и усыновлять не придется, если вы согласитесь выйти за меня замуж: это же будет как бы и мой ребенок… Прошу вас, Алена, только не говорите мне «нет»…

Алена не знала, как ответить, чтобы не обидеть пожилого человека.

— Я…

— Не говорите ничего! — прервал ее композитор. — Подумайте, посоветуйтесь с вашей матушкой. Я не буду ни на чем настаивать… Я так одинок, Алена… вы осветите мою жизнь. Я дам вам все. Вы будете петь, у вашего ребенка будет отец, я буду его любить, кормить, у вас не будет никаких проблем… у меня прекрасная квартира, огромная дача в Голицыне, которая мне совершенно не нужна — не для кого там что-то делать… Хотите, можем жить там весь год… Все будет так, как вы захотите… Вы любите цветы? Там есть второй дом, пустой совсем, можно сделать в нем оранжерею… Вы будете растить ребенка и выращивать цветы… И петь по вечерам… Вы, наверно, не думали об этом… Но встреча наша не случайна. Я знаю это…

Алена остановила его:

— Я… Я не могу… вам ничего сейчас сказать, Эммануил Вильгельмович…

— Не говорите! Не говорите! Я не буду ограничивать вашу свободу. Пусть приходят ваши подруги… Мы будем ездить за границу три-четыре раза в год… У вас будут сольные концерты в Москве и Петербурге… За границей, если захотите… Все мое будет ваше… Мое сердце, моя жизнь…

— Я… подумаю. Спасибо, Эммануил Вильгельмович…

— Вы обещали не называть меня по отчеству…

— Простите, я по привычке… Пойдемте, Эммануил, пожалуйста, я хочу подышать немного…

Эммануил тут же вскочил, отодвинул ее стул, подал ей руку, при этом чуть споткнулся, задев за стол.

— Идемте, девочка моя, идемте… — Сделав знак официанту, он торопливо достал деньги, оставил их на столе и поспешил за Аленой.

Уходя, Алена все время чувствовала на себе взгляд мужчины за столиком. Того, другого, который не хлопал и жадно пил воду… И ее не оставляло чувство, что она совсем недавно где-то его видела. То ли в парке, то ли еще где-то… такая обычная, невыразительная внешность… Наверно, показалось, решила Алена, пытаясь сосредоточиться на том, что ей говорил Эммануил.

— Вы можете петь любую, самую сложную партию, v вас такой диапазон… такие обертона… летящие верхние ноты, без этого навязчивого тремоло… шелковый, чистейший голос… и мягкие, атласные низы… Такая хрупкая девочка, и такой голос… Вы не знаете, не цените себя, вам нужен человек, который поможет вам выбраться. Понимаете, девочка моя?.. Это теплое нижнее ми-бемоль, когда вы спели сегодня… как будто кто-то взял меня рукой за сердце и больше не отпускает…

Алена кивнула и обернулась. Мужчина, которого мучила жажда, вышел вслед за ними. Заметив ее взгляд, он чуть поклонился и послал ей воздушный поцелуй. На актера одного он похож, вот на кого. Вот где она его видела. В фильме, а не в парке. Кажется…

Глава 7

Поговорив с Кирой, Денис все сидел и сидел в кресле, пытаясь собраться с мыслями. Но чем больше он думал, тем меньше ему было понятно, что же делать. Одно ясно — надо ехать в Москву. Он встал, подошел к краю балкона — посмотрел на соседнюю террасу… Да, жаль, что вот так не убежишь в Москву. Сейчас бы как хорошо — сигануть через перила, подхватив паспорт и кредитку, никому ничего не объясняя, ничего не придумывая… Денис в задумчивости постукивал рукой по перилам и не услышал, как по его комнате тихо прошла Оксана, вышла на балкон и встала у него за спиной.

— «Илларион, Илларион, поехал в Сион…» — бормотал Денис, пристукивая себе в такт. — Только вот как он поехал, это он никому не рассказал…

— Все в порядке? — Оксана обняла его теплыми руками и прижалась к нему.

Денис мучительно помотал головой:

— Ох, Оксанка… — Он опять сел в жесткое плетеное кресло, стараясь не встречаться взглядом с женой.

Оксана залезла к нему на колени и обвила его шею руками:

— Что, милый мой? Ну что ты извелся? Скажи мне…

— Нет, ничего. — Денис прижал ее голову к себе и через некоторое время заставил себя сказать: — Мне, наверно, надо поехать в Москву… чуть пораньше…

Он ожидал вопроса, а Оксана молчала. Она так и сидела, положив голову ему на плечо и тихо целуя его шею, мочку уха…

Денис откашлялся.

— Понимаешь… У меня проблемы… с… одним контрактом… гм… Женька просит, чтобы я на работу вышел…

— Конечно, — вдруг быстро ответила Оксана. — Конечно, езжай. — Она приподнялась и поцеловала его в лоб. — «В лоб целовать — заботу стереть…» Дальше как — не помнишь?

Денис покачал головой, ощущая нехороший холодок в груди.

— Пойду узнаю насчет билетов.

Оксана протянула ему его же мобильный телефон, лежавший перед ними на низком столике:

— Давай прямо сейчас позвоним этому… который нас встречал… Борису.

Денис, еще не веря, что так все просто решилось сейчас с Оксаной, набрал номер. Ему сразу ответил тонкий голос гида, и Денис решительно заговорил:

— Алло, Борис, это Денис Турчанец… Мне бы пораньше в Москву улететь, устроишь? А, ну и черт с ним, пусть пропадает, купи новый билет. Завтра? Отлично. — Он посмотрел на жену, та, не поднимая на него глаз, не отрываясь от него, кивнула. — Давай. Спасибо.

— Заглянешь ко мне на минуточку? — нежно спросила Оксана, почему-то отворачиваясь.

Денису показалось, что его рубашка намокла в том месте, где сейчас была голова жены. Но тогда бы она не позвала его…

— На две, — сразу ответил Денис, пытаясь поймать ее взгляд, но Оксана выскользнула с балкона, только слабо помахав ему через плечо пальчиками. Вот тебе и хорошо ему знакомая, прямолинейная Оксана, не терпящая недомолвок и двусмысленностей…

— Да… — Денис, тем не менее довольный, что пока все получается без проблем — и самолеты летают, и билеты есть, встряхнулся и глянул на себя в стекло балконной двери. Только вот Оксанка… С ней что-то непонятно… Не такой уж он дурак, чтобы поверить в эти неожиданные ласки и поцелуи, когда она должна была насторожиться и начать выспрашивать его, что да как…

«Не ходи к той женщине, которая плачет тебе вслед…» — учила мама. Но мама ведь тоже женщина, и учила она его всегда со своих, женских, позиций. Да и многим ли маминым советам он следовал… Вот разве что «Не заводи много детей, ты сам мальчишка и никогда не повзрослеешь» — это напутствие он выполнил сполна, можно сказать, перевыполнил.