Лариса Райт - И все-таки это судьба (сборник) Страница 33

– Это не я, – только и может вымолвить Дина.

– Пока нет, – неожиданно соглашается Антон.

Дина смотрит на него сквозь зеркало своим выразительным взглядом, в котором застыл вопрос. Он объясняет:

– Сейчас мы доедем до магазина и подберем этой девушке приличную одежду.

Обидеться или не стоит? Он что, решил, Дина в этом трикотажном платьице выйдет из дома? Ну не до такой степени она распущена. И не до такой степени не закомплексована, чтобы выставлять на всеобщее обозрение несовершенства своей фигуры. Нет, обижаться она не будет, но поспорить же можно.

– У меня полно нормальной одежды. – Дина решительно открывает шкаф. – Юбка вот замечательная: длинная, широкая, в складочку. Блузки приличные. Непрозрачные, необтягивающие, эта вот даже нарядненькая, с кружевами. И брюк несколько пар. – Она веером бросает их на кровать.

– Я что-то не понимаю, – шепчет Антон, – это ваши вещи или вашей спящей бабушки?

Вот нахал! А может, с ней только так и надо? Шоковая терапия без всякой жалости?

– Дина, это комплекты для пожилой учительницы Советского Союза.

– А юбка вот…

– А юбка – вообще преступление против вашей фигуры. Дурацкая длина, скрывающая лодыжки. Вы знаете, что у вас изумительные лодыжки? Их надо показывать, демонстрировать, а вы что делаете? Юбка в пол и брюки. Куда это годится?

Изумительные лодыжки! Господи, что он такое говорит?! Обычные лодыжки. Как у всех. Тоже мне достоинство. А если бы у нее были замечательные бедра, он бы тоже призвал их выставлять напоказ?

– Вот ваши бедра, например, – Дина зажмурилась: сейчас Антон скажет какую-нибудь пошлость, и она будет вынуждена что-то отвечать и как-то реагировать (а пошлость и бестактность всегда выбивали ее из колеи), – очень пропорциональны и соответствуют вашему сложению, а этими широкими брюками, да еще и, как на подбор, на размер больше, вы превращаете их в гигантские.

– Разве? – Дина посмотрела на брюки. Они никогда не казались ей большими. Широковаты, да, но зато очень удобно, не стесняют движений. Потом взглянула на бедра. А и действительно не так уж они плохи. Конечно, полнота бросается в глаза, но она совсем не безобразна, а даже в чем-то аппетитна (и откуда в моей голове такие мысли?). Нет, ну в самом деле. Все ведь имеется: и грудь, и талия, и бедра вот на своем месте. Дина слегка покачалась перед зеркалом, улыбнувшись собственному отражению. Подумать только! Я даже хорошенькая!

– Потом будете собой любоваться. Наденьте что-нибудь приличное – и в магазин.

Значит, платье все-таки неприличное. Интересно, что он подумал бы о костюме? Боже! А о халате-зайчике?! Какой ужас! Ну и впечатление она произвела! Хотя какая разница, что там Антон о ней подумал. Он – просто парикмахер. Детей с ним Дине не крестить. Ей вообще с ним ничего не надо делать. И что за грусть в мыслях? Откуда сожаление? Дина, да что с тобой происходит, в конце концов?! Давай, отыщи в недрах шкафа джинсы, которые не носила сто лет, накинь какой-нибудь свитер, чуть менее растянутый, чем остальные, и дуй в магазин. Иначе опоздаешь на субботник и упустишь этого потрясающего мужчину в очках, который предпочитает джаз классической музыке.

– Итак, что мы хотим? – спрашивает Антон в магазине.

– Что-нибудь в стиле джаз, – просит Дина.

Ни удивления, ни какого-либо вопроса. Через полчаса они выходят из торгового центра. На Дине укороченные брюки насыщенного свекольного цвета, открывающие лодыжки. Сверху надет джемпер из плотного трикотажа, а под ним, стыдно признаться, корректирующее белье. Его принесла продавщица в примерочную. Попросила надеть и пообещала, что все подойдет. Дина не сомневалась, сделано это было по указке Антона. Но очень тактично сделано, аккуратно. И поэтому белье село, прижилось, не смущало, а наоборот, радовало и восхищало. Ничего лишнего теперь не бросалось в глаза. Подчеркнуты только достоинства: хорошая грудь украшена красивым воротом и яркой брошью-цветком, бедра подхвачены стильным широким поясом. Все это великолепие дополнено ультрамариновым полупальто, такого же цвета беретом и модными спортивными ботинками на толстой подошве. В руках у Дины пакеты с еще несколькими комплектами одежды. Она и рада, и огорчена.

– Я потратила почти все накопления.

– А на что вы копили?

– Так, на черный день.

– Дина, у вас должны быть только белые дни. – Антон очень серьезен, и Дина охотно верит ему. Так и будет. Только так. Сейчас она побежит на субботник, очарует понравившегося мужчину, и дни станут один другого белее.

– Мне пора идти. – И почему голос звучит так обреченно? Радоваться же надо. Бегу к предмету своих грез.

– Да-да, конечно. – Антон выглядит немного растерянным. – Бабушка говорила, что у вас какое-то событие.

– Да так, и не событие вовсе. Субботник.

– Субботник?! И в этом вы собираетесь туда идти?

– А что? Ботиночки вполне подходящие.

Он хохочет, согнувшись пополам. Только и может выдавить из себя:

– Ну да, пожалуй.

Дина разворачивается и уходит. Надо торопиться. Возможно, красавчик в очках уже приехал. Но через несколько шагов она останавливается. Оборачивается. Антон теперь не смеется. Смотрит ей вслед странным тоскливым взглядом.

– А вы любите джаз? – кричит Дина.

– Не очень. Предпочитаю классику.

Дина улыбается и кивает. Она шагает к школе уверенной походкой. И никак не может понять, почему ей так легко, весело и совсем не волнительно перед встречей со своей судьбой.

Она с трудом выбралась из постели. Черт дернул дать Алке обещание. Конечно, никто не проверит. Можно сказать: «Ездила, посмотрела, не понравился». Но вот проклятый характер. Дала слово – держи. И откуда эта принципиальность? А как откуда? От отца. Всегда был работягой и человеком слова. Всегда говорил: «Жить, дочка, надо так, чтобы не стыдно было людя́м в глаза посмотреть». Вот и Мила теперь мучается. Не поедет – не сможет в глаза смотреть. Пусть даже и Алке, которая сама врет на голубом глазу и не краснеет. И не переживает даже. Да и потом, чего не поехать-то? А вдруг это судьба? И о чем тогда думать? О том, что проспала свою судьбу? Нет-нет, ерунда какая-то! Ну разве присланная карточка может стать судьбой? Это так, развлечение. А точнее, трата времени. Но придется его потратить, чтобы не испортить дружбу.

Мила поплелась умываться. Не успела выйти из ванной – телефонный звонок. Алка, кто же еще? Ни «доброе утро», ни «как спалось».

– Собираешься?

– Твоими молитвами.

– Ты давай, Милка, понаряднее чего-нибудь надень.