Дж. Редмирски - По дороге в вечность Страница 33

– Я вовсе не настраиваюсь на болезни. Но из каких-то можно выкарабкаться, а из каких-то нет. И вот тут есть моменты, которые я не могу ни понять, ни принять. Таких сюжетов полным-полно и в фильмах, и в телепередачах. В палате лежит тело… именно тело, а не человек. Это тело подключено ко всей мыслимой медицинской аппаратуре, которая поддерживает его жалкое существование. Зачем? Да потому, что его родные, видите ли, «не оставляют надежду». Я совсем не против надежды, но мне страшно оказаться на месте этих «овощей». – Я обхватываю ее руки. – Прошу тебя, обещай мне, что не допустишь, чтобы я вел жизнь «овоща». Ты знаешь меня лучше, чем кто-либо. Ты всегда сумеешь понять, что с меня хватит. Обещай.

Не сразу, но Кэмрин кивает:

– И ты обещай мне то же самое.

– Договорились, – улыбаюсь я.

Она отходит на шаг, прячет руки в рукавах и начинает ходить взад-вперед, кутаясь в свитер. Потом останавливается и говорит:

– Обещай мне, что, если у меня вдруг разовьется слабоумие или болезнь Альцгеймера и я перестану всех узнавать, ты будешь каждый день приходить ко мне и читать, как Ной читал Элли[9].

– Кто? – переспрашиваю я, но тут же вспоминаю. – Понятно. – Смеюсь и качаю головой.

Улыбка Кэмрин становится шире.

– Эндрю! – восклицает она. – В этом нет ничего смешного! Я говорю вполне серьезно!

Тем не менее она смеется. Я обнимаю ее.

– Хорошо, согласен, – отвечаю я, пытаясь преодолеть сопротивление и прижать ее к себе.

– Это была твоя идея, – напоминает Кэмрин. – Так что не превращай мою просьбу в шутку.

– Конечно. Ты права, но… неужели ты можешь впасть в слабоумие? И я что же, пройду через все, через что прошел герой Спаркса?

Кэмрин локтем ударяет меня в живот. Я делаю вид, что сгибаюсь от боли, хотя на самом деле меня распирает смех. Но Кэмрин этого мало. Она толкает меня, я валюсь на песок. Она встает, зажав мою талию между ступней. Уперев руки в бока, Кэмрин высится надо мной, властная и решительная. Одной рукой я держусь за живот и пытаюсь изображать, как мне больно. Только Кэмрин не одурачишь.

– Ты посмел насмехаться над очень серьезным моментом. Пусть это останется на твоей совести.

У нее такой серьезный тон, что я хохочу еще пуще; не только от слов, но и от ее отчаянных попыток делать насупленное лицо.

Кэмрин усаживается на меня. Должно быть, она решила поколотить меня своими хрупкими кулачками. Но прежде чем она исполняет задуманное, я хватаю ее между ног и сдавливаю, уже не в шутку, а по-настоящему.

– Ааай! – вопит Кэмрин и начинает падать, но я ее удерживаю. – Что с тобой, Эндрю! Зачем ты сжимаешь… мои бедные губки?

Я молча отрываю спину от песка, сдавливаю их еще сильнее, пока Кэмрин не оказывается на коленях. Мы смотрим друг другу в глаза.

– Мне так нравится, – шепотом отвечаю я. – А теперь замри.

Настроение у нас обоих мгновенно меняется. Ее холодная кожа теплеет, в глазах появляется восторг, а тело становится податливым.

– Но тут люди ходят… – пытается возражать Кэмрин.

Я усиливаю давление на ее влагалище, и она замолкает.

– А мне все равно, – отвечаю я, глядя ей в глаза, а затем перевожу взгляд на соблазнительно припухший рот. – И потом, люди далеко.

– Но… что ты делаешь…

– Успокойся и замри.

Я провожу языком по ее верхней губе и слегка закусываю. Кэмрин пытается меня поцеловать, но я не даю. Я запускаю руку ей в трусики, в самое тепло влагалища. Черт побери, там уже мокро! Я упираюсь в изгиб ее шеи, закрываю глаза и вдыхаю запах ее кожи. Кэмрин послушно замерла, но я чувствую, как дрожит ее тело. У нее учащенный пульс. Мне ужасно хочется оттрахать ее по полной, однако я не тороплюсь. Я люблю предварительно себя помучить. Просто обожаю.

Другая моя рука обнимает талию Кэмрин. Двигаю эту руку дальше, к ее бедрам, заставляя Кэмрин пошире развести ноги.

– Разведи ноги, – шепчу я, разворачивая ее колени.

Неподалеку проходит гуляющий. Кэмрин немного напрягается, но я снова стискиваю ее половые губы, заставляя смотреть только на меня. Она шумно глотает воздух. Два моих пальца уже в ее влагалище. Я чувствую, как стенки сжимаются вокруг них. Я смотрю ей прямо в глаза, любуясь изгибом рта.

– Не отводи взгляд, – требую я. – И не вздумай закрыть глаза. Смотреть только на меня. Безотрывно.

Кэмрин слегка кивает, словно боится ослушаться и остаться без секса.

Я действую пальцами, медленно водя ими по стенкам влагалища. Стенки очень мокрые, клитор – тоже. Средним пальцем я начинаю массировать ей клитор. Каждый раз, когда я притрагиваюсь к ней, ее глаза сами собой закрываются. Я тут же останавливаюсь. Кэмрин спохватывается. Я ускоряю движение пальцев. Теперь мой большой палец придавливает ей клитор. Кэмрин тихо постанывает, втягивая в себя холодный морской воздух и тепло моего дыхания. Я дышу ей прямо в рот. Кэмрин больше не пытается отвести глаза и не произносит ни слова, хотя я знаю, как ей хочется отвернуться и что-то сказать.

– Признайся, что сейчас тебе уже все равно, смотрят на нас или нет, – шепчу я. – Правда? Ты не будешь против, если я оттрахаю тебя прямо на этом песке, на глазах у гуляющих. Потом тебе станет стыдно, но уже потом, когда все кончится.

Я чувствую, как она кивает.

– А что еще ты позволишь мне сделать? – спрашиваю я шепотом и продолжаю двигать пальцами.

– Все, что захочешь.

– Все, что захочу? – повторяю я, посильнее надавливая на ее клитор.

– Да… – Ее дыхание сбивается. – Полный трахнабор по твоему вкусу…

Эти слова и ее голос, переполненный желанием, подхлестывают мое собственное. Я едва сдерживаюсь. Мои пальцы двигаются все быстрее и быстрее. Кэмрин дрожит всем телом. У нее трясутся бедра. Я снова заглядываю ей в глаза. Она смотрит на меня. Она отчаянно старается. Ее веки тяжелеют, дыхание еще больше сбивается, и в нем появляется хрипотца. Наконец я дотрагиваюсь до особой точки. Ее глаза распахиваются. Главное – не нарушить ритм.

– Не отводи глаза, – снова требую я и смотрю на нее со всем неистовством момента.

Кэмрин близка к оргазму. Это только усиливает напор моего взгляда. Мои пальцы дрожат от желания. Они голодны. Кэмрин наслаждается. Я замечаю это по сиянию ее радужной оболочки. О приближающемся оргазме сообщают и ее губы. Ей хочется безумных поцелуев, но я не позволяю. Ее дрожащее тело начинает затихать. Я ввожу пальцы еще глубже. Стенки влагалища смыкаются вокруг них. Мой палец вдавлен в клитор.

Кэмрин падает мне на грудь.

Обнимаю ее – она снова вся дрожит – и целую в макушку.

– Что ты выделываешь со мной? – спрашивает она.