Галина Врублевская - Женское начало Страница 33

Паша взглянул на нее так, будто только что увидел. Глаза его расширились от удивления:

– За борт? Нет, такая глупость не могла прийти мне в голову. Это вы, женщины, привыкли накручивать. Как она могла выпасть, если ограждение на палубе будет ей до груди?

– У схода с корабля низенькая дверца.

– Прекрати, Марта. Хорошо, скажу тебе, что я на этот счет думаю: она ушла с каким-нибудь мужчиной в его каюту.

– Это невозможно! Она не такая!

– О! Она такая отчаянная! Ты же видела, с какой силой она качели раскачивала. Она так возбудила меня в тот раз, что если бы нас не разделяла метровая доска, я всадил бы в нее, пардон…

– Тебе нравится Яна?

– Т-с-с, – Павел приложил палец к губам. – Наташке не настучишь?

Марта вытащила сигарету, Паша поспешно поднес ей зажигалку. Сам он не курил, но имел при себе огонек для таких случаев.

– Нет, конечно, Яна не может мне нравиться, – противореча себе же, возразил Павел. – Но она меня зажигает, если на то пошло.

– А как же Наталья Степановна?

– Наташа – совсем другое. В ней жизнь кипит во всей полноте. Причем не в отдельные моменты, не на качелях, а всегда. Она и в бизнесе, и в личных отношениях – борец. С ней я постоянно чувствую себя, как на ринге. Это позволяет держать форму: у меня появляются цели, устремления. А Яна – спящий вулкан. Раз в тысячу лет случится извержение, и снова все тихо.

– Ты преувеличиваешь. Яна – просто замкнутая девушка. Она таким образом защищается от мира…

– Вот, вот. И у меня появляется желание вскрыть эту защиту, разрушить, взломать, как хакер взламывает чужие программы, – Павел допил огромный бокал, отставил его в сторону. – Извини, Марта. Я тебя покину. Мне надо хоть немного поспать. Завтра опять рулить целый день.

Павел встал из-за столика и направился к лифтам. Там стояла небольшая очередь. Время шло к рассвету, и другие пассажиры, как и Павел, торопились вниз, в свои каютки без окон.

Марта, игнорируя лифт, спустилась на один пролет по нарядной, устланной красной дорожкой лестнице и снова свернула к выходу на открытую палубу. Так, на всякий случай. Теперь палуба была абсолютно пустынна. Исчезла даже целующаяся пара. Марта, дрожа от страха, прошла по длинному проходу вдоль темных окон кают, и остановилась. Дальнейший путь преграждала замкнутая на ключ железная решетка и табличка на английском языке, указывающая, что пассажирам дальше проход воспрещен. Небо уже светлело, размывало фиолетовой краской, слабо вырисовывалась полоска горизонта. Ветер затих, море почти замолчало. Марта показалась себе единственной песчинкой в бескрайнем мире. И тут она услышала сдавленные всхлипывания. Они доносились с другой стороны служебной решетки, с запретной для пассажиров части палубы. Марта несмело заглянула сквозь ячейки железной клетки. Тусклый свет аварийной лампочки не достигал укромного уголка за огромной бобиной с корабельным тросом, откуда доносились звуки.

– Тут кто-то есть? – неуверенно спросила Марта и тут же повторила на английском, – Who is it?

Всхлипывания прекратились. После короткого молчания раздался возглас:

– Марта! Это ты?

– Яна?! – Марта принялась трясти решетку, но она не поддавалась. – Ты как туда попала?

Яна, стуча зубами от холода, рассказала, что с ней случилось.

После того, как ее друзья ушли в каюту, она, походив туда и обратно, стала искать тихий уголок и дошла до решетки. В тот момент матросы перетаскивали какие-то канаты, и дверца была открыта. Яна прислонилась спиной к бобине, укрываясь от ветра. Сразу стало теплее. В результате она оказалась в ловушке – матросы, закончив дело, захлопнули решетку.

– И ты не могла покричать им? Позвать других пассажиров?

– Я не сразу поняла, что забралась туда, куда ходить не положено, а кричать мне было неловко. Я надеялась, что кто-то из служащих появится здесь. Потом я даже немного задремала, но проснулась от холода, хотя на мне две куртки – спасибо Паше.

– Он тебя тоже всюду искал. Ладно, пойду позову кого-нибудь из персонала.

– Давай подождем еще чуть-чуть. Ты ведь тепло одета? Я где-то слышала, что на корабле вахта меняется каждые четыре часа.

– Нормально. На, держи еще и шаль, она тебя согреет.

Марта сняла массивную шерстяную шаль, в очередной раз хваля себя за предусмотрительность. Смеются над ней, что барахла много набрала, а все пригодилось.

– Спасибо. А ты сама не замерзнешь?

– На мне, сама видишь, шапочка и теплая куртка.

Ждать предстояло, возможно, не мало, и женщины опустились на пол, на черный резиновый настил палубы. Они сели спинами к разделяющей их решетке, вполоборота друг к другу, такие разные, но странным образом дополняющие друг друга.

– Вот не думала, что ты умеешь плакать, – заметила Марта. – Ты казалась мне такой… такой железной.

Яна вспомнила, как рыдала в подушку, опасаясь, что Марта за стеной услышит ее. Да, она скрывала слезы от людей, хотя, как любая женщина, иногда плакала. Но сейчас, в предрассветной ночи, вблизи от морской стихии, она чувствовала себя раскрепощенной. Притворяться железной леди ей не хотелось.

– Я знаю, что он любит другую женщину. Я для него – простая случайность. Но я… но мне…

Марта мгновенно догадалась, что речь идет о Павле.

– А Валерий твоим чувствам – не помеха?

– Что о нем говорить! Я, конечно, благодарна ему за поддержку. Ты помнишь, в каком состоянии я была, когда познакомилась с ним. Так вот. Поверишь ли: мы с ним ни разу не были близки.

– Ты не подпускаешь?

– У нас у обоих проблемы… Я боюсь близости, а он не способен воодушевиться.

– А Паше ты нравишься, он мне сам говорил.

– Неправда! Этого не может быть!

Яна резко вскочила на ноги, подставила лицо ветру и морским брызгам – только закрытая решетка помешала ей в порыве радости обнять Марту. Марта, уловив счастливый экстаз подруги, вдруг погрустнела: ей самой были неведомы такие пылкие чувства. Обычно она находилась в ровном, хорошем настроении, но и только. Она поднялась на ноги, сказала Яне, что пойдет искать дежурного матроса, чтобы вызволить ее из плена. Через полчаса Яна была свободна. Покидая палубу, она еще раз посмотрела на море и заметила:

– Смотри, Марта. Небо какое волшебное: сколько разных оттенков розового! Уже утро. Кажется, мы подплываем к Стокгольму. Видишь там: зеленые островки, проливы, фиорды – просто сказка!

– Кажется, в тебе проснулся поэт?

– Поэт и математик – это две стороны одной медали, сказал кто-то из великих, – отозвалась Яна.

Прежде Яна находила красоту лишь в гармонии формул, в лаконичности аксиом, не замечая окружающего мира. Сейчас она впервые была очарована картиной реальности – волшебным морским пейзажем.