Галина Врублевская - Женское начало Страница 34

Через два часа паром пришвартовался в Стокгольме.

В Стокгольме друзья вновь пересели в свой «Фольксваген» и за полдня осмотрели город. Они решили сократить пребывание в Швеции, чтобы воспользоваться на обратном пути забронированными еще в Петербурге каютами. Павел за пять часов сна на корабле восстановился, чувствовал себя свежим и бодрым. Он ловко маневрировал среди потока машин. Сверяясь с картой дорог, перемахнул через несколько мостов – столица, расположенная на множестве островов, напоминала Петербург. Лишь переплетения вознесенных нал улицами эстакад вызвали у него затруднения, зато сверху город смотрелся особенно красиво. Пообедали в ресторане, побродили по узким переулкам старого города. К вечеру добрались до университетского городка Упсалы, наверстав окончательно отставание от графика.

В здешнем отеле их ожидали два номера – оба двуместные. Марта не сомневалась, что Яна и Павел уже готовы остаться наедине. Перед ней и Борисом даже вопрос не вставал – только вместе. Но Яна спутала карты. Она сказалась больной и упросила Марту переночевать с ней, пришлось объединиться и мужчинам. Объясняться с Мартой Яна не стала и в этот вечер рано легла спать.

Обратный путь до причала в Стокгольме проделали без происшествий, а при посадке на паром четверка встретилась с супругами Котовыми. Глава семейства так возликовал, будто воссоединился с любимыми родственниками. Жаловался, как скучно им с супругой было путешествовать без компании. Борис объяснил Котовым, из-за чего произошла задержка, смешавшая их планы. Яна тоже радовалась встрече с любимой подругой: можно будет обсудить с Катей щекотливый вопрос – делиться с Мартой, зная ее длинный язык, не хотелось. Все шестеро договорились встретиться в корабельном ресторане и разошлись по каютам, чтобы привести себя в порядок после долгой дороги.

И опять Яна оказалась в затруднительном положении, определяясь, с кем ночевать. Четверку друзей ожидали две прекрасные каюты высшего разряда. Окна выходили на прогулочную палубу, а за ней открывался чудесный вид на море. Когда поездка только планировалась, вопросов не возникало – пары были определены: Борис с Мартой и Павел с Натальей Степановной. В Упсале Яне пошли навстречу, она рассчитывала, что и здесь все образуется. Но теперь Марта и Борис не хотели расставаться. Не известно, удастся ли им еще когда-нибудь вот так, вместе, любоваться морем! Они хотели вдвоем смотреть на пылающий закат и, обнявшись, встречать утреннею зарю. Яне пришлось смириться с этим решением и отнести вещи в каюту Павла.

Павел не видел в этом ничего особенного – ездят же женщины в совместных купе на железной дороге. Он даже шутливо заверил ее: «Если ты не захочешь, чтобы я приближался, будешь просить – не подойду!». Однако Яна не столько опасалась напора Павла, сколько была неуверенна в себе. Она чувствовала, что ее тянет к нему, но страшилась близости. И не только ее невротический страх перед мужчинами вообще, но и моральные преграды мешали ей пойти до конца. Ведь у Павла есть постоянная подруга, отношения с которой не столь невинны, как у нее с Валерием. Оставив вещи в каюте, Яна сказала:

– Паша, я возьму свитер и плед и пойду ночевать на палубу, устроюсь в кресле на свежем воздухе.

– Тогда уж мне придется уйти! – взыграл в Павле рыцарь. – Не могу же я выставить даму из каюты, а сам развалиться на двух кроватях.

Однако спор пришлось отложить. Яна взглянула на часы и напомнила, что пора двигаться в ресторан. За столиков, накрытым на шестерых, уже сидели супруги Котовы и Марта с Борисом. Обстановка за столиком сложилась непринужденная: заказали ужин, обменялись впечатлениям о Швеции и Финляндии, договорились, что расход поделят на три части, хотя Олег порывался заплатить за всех.

Всем нравились и ресторанная кухня, и музыка, звучавшая в динамике, и чудесный вид на океан. Когда официант принес рыбную закуску, леща под томатным соусом, Олег вспомнил, как сам ловил таких лещей в озерах Финляндии. Потом заговорил о рыбопромысловом деле, о своем бизнесе. Он начал его с торговли шпротами, а теперь расширял ассортимент. Заключая рыбную тему, Олег, как бы случайно, сообщил, что знает один оптовый магазинчик, в котором рыбных консервов можно приобрести чуть ли ни задаром. Поскольку назад решили ехать вместе, не теряя машины друг друга из вида, он обещал показать это место.

Долго в ресторане на этот раз не засиживались: бурлящее за бортом море пьянило сильней, чем вино, и пары спешили уединиться.

Марта втолкнула коляску с Борисом в каюту и заперла за собою дверь. Как уютен их временный дом! Две широкие кровати, застеленные светлыми покрывалами, круглый стол, шкаф, сверкающая чистотой ванна – все, как в отеле достойной категории. А за окном – бескрайний простор моря. Правда, вид этот иногда закрывали пассажиры, сновавшие по палубе, а некоторые из них, проявляя нескромность, заглядывая в каюты. Прежде, чем начать раздеваться, Марта опустила жалюзи, ведь ее упругие, пышные груди дозволялось видеть только Борису! Однако он, устав за день, почти мгновенно заснул. Растерянная Марта скучала, не зная, чем себя занять – ей спать еще не хотелось. Она выключила свет в каюте, вновь приподняла шторки и приоткрыла окно. Свежий ветер с моря ворвался в помещение, остудил ее горячность: как жаль, что Боря так быстро устает. Марта легла под одеяло и попыталась заснуть.

В полудреме Марта услышала голоса Яны и Павла. Они оба сидели в креслах на палубе, почти под ее окном. Оба упорствовали, не желали идти в каюту. В голосе Павла слышались нотки обиды:

– Яна, возвращайся, пожалуйста. Тебе надо поспать.

– Поспать надо тебе, Паша. Завтра опять целый день за рулем.

– Хорошо. Вернемся вместе. Неужели ты меня боишься? Честное слово, обещаю: я к тебе не притронусь.

– Тогда зачем ты сейчас взял мою руку и гладишь ее?

– Но тебе же приятно? Какая у тебя нежная кожа!

Наступило продолжительное молчание. И снова голос Павла нарушил тишину:

– Зачем ты надела свитерок с таким неудобным воротом? Ты в нем, как водолаз в гидрокостюме, к тебе не подобраться.

Марта открыла глаза, прислушалась. Ей это пригрезилось или там, на палубе, что-то происходит? Послышался скрежет передвигаемых стульев, шелест синтетической куртки и еще какие-то трудно определяемые звуки. Марта запретила себе вставать и выглядывать в окно, хотя удержаться было трудно: всплески чужих эмоций опалили ее. Презирая себя за слабоволие, она приподнялась и, держась у стены, искоса посмотрела через окно в ту сторону, откуда доносились приглушенные голоса.