Ирина Степановская - Тем, кто не любит Страница 33

– За что же мы выпьем?

– За меня, естественно. Вы не представляете, как я волнуюсь.

– Чего это вдруг? – Внезапно ей стало весело.

– Ну как же! Ведь по законам жанра мне надо сейчас заваливать вас на постель, а мне больше хочется с вами поговорить.

Наташа хмыкнула, залпом выпила шампанское и сказала:

– Ну ладно, я выпила за вас. И действительно, не надо заваливать меня в постель. Теоретически у мужчин могут быть и кое-какие другие достоинства, кроме тех, что отличают их по половым признакам.

– Знаете, мы с вами потеряли полгода, – сказал он. – Представляете, как можно было бы наговориться?

Она промолчала. Они пили шампанское и исподволь посматривали друг на друга.

Вдруг он решительно поставил стакан и подхватил ее на руки. Сопротивляться ей не захотелось.

В жизни до этого у Наташи не было такой замечательной ночи. Он ее ласкал, будто баюкал. Как баюкал в детстве отец. В нем не было агрессивности, не было самолюбования, не было ни настороженности, ни осторожности. Его любовь оказалась естественна и медлительна, как у туземца с юго-восточных островов. Он любил, как читал – спокойно, уверенно, безмятежно.

Наталья Васильевна такой любви раньше не знала. Ее мальчик-муж, занимаясь любовью, принимал картинные позы и старался всеми силами доказать свою опытность и неутомимость, чем вначале смешил, а потом раздражал. Сами собой улетучились куда-то ее наивные мысли о том, что если выбор сделан правильно, то счастье должно быть обеспечено. Во время ее беременности мальчик вовсю занимался театром, а не медициной, и домой ночевать возвращался под утро. Поскольку утром и ей, и ему еще надо было ходить на занятия, она не высыпалась из-за его то ли поздних, то ли слишком ранних приходов и как-то сказала ему, что приходить он вовсе не обязан. Мальчик не обиделся, а скорее обрадовался. На родившуюся дочку он смотрел больше с недоумением, чем с нежностью, и поскольку учиться, ухаживать за новорожденной дочуркой да еще и требовавшим почти такого же ухода мужем оказалось очень тяжело, Наташа перевела его жить назад к родителям. Через некоторое время его родители переехали в другой город. Наташа посоветовалась с матерью и с отцом, и все трое пришли к одному выводу: изменить характер ее мужа практически невозможно. Оставалось либо смириться, либо разойтись. Наташа выбрала второе. Мальчик-муж не стал возражать. Его родители тоже понимали, что для отцовства он, видимо, еще не созрел, и больше были обеспокоены его будущим, чем будущим новорожденной внучки. Так или иначе, все они очень быстро исчезли с Наташиного горизонта, и она стала дочку растить сама. Ну и, конечно, родители помогали. Однажды, уже спустя много лет, Наталья поймала себя на мысли, что никак не может вспомнить имя этого человека. Фамилию в браке она оставила свою девичью, а вот как же звали этого мальчика? Она ужаснулась, когда поняла, что вспомнила его имя только через дочь. Вернее, через ее отчество.

«Боже мой, его ведь звали Сережей… Как она могла забыть?» – она ужаснулась, насколько все, что было связано именно с ним, стало ей безразлично.

Зато у нее теперь была дочь, и это наполняло Наташину жизнь новым смыслом. Материнство очень ее изменило. Из ироничной самоуверенной девушки Наташа в тот период жизни превратилась в серьезную и даже суровую женщину. Постоянный страх за ребенка – страх немотивированный, вызванный неудачным замужеством и неуверенностью в завтрашнем дне, характерный для людей этого поколения, превратил ее на несколько лет в постаревшую и неинтересную особу. Кроме работы и дочери, в жизни ее не было ничего. Увеличение нулей на ценниках в магазинах вызывали в Наташе только одно желание – работать для того, чтобы обрести наконец самостоятельность. Мужчин она уже сознательно избегала – они были бы только помехой в ее делах. Она убедилась в этом за короткий период жизни с мужем. Маленькая дочка постепенно заняла Наташино место рядом с ее отцом. Старый моряк во внучке души не чаял. Но теперь Наташа не ревновала. Она была благодарна этому человеку до слез.

Катя росла очаровательной. Чего же удивляться, что девочка стала любимицей бабушки и дедушки. Наташа с головой окунулась в работу. Кроме ощущения своей востребованности, ей теперь необходимо было заботиться о деньгах. Родители старели, мама вышла на пенсию, чтобы больше времени проводить с Катей, Наташа не могла допустить, чтобы ее семья стала в чем-то нуждаться. Кандидатскую диссертацию она защитила быстро и с блеском. После ее утверждения последовала и прибавка к зарплате, но пока это были крохи. Необходимостью стала докторская. Но это оказалось вовсе непросто. Те, кто раньше поощрял ее как молодого специалиста, теперь стали ставить практически непреодолимые препятствия ей в работе. Наташа поняла, что нужно найти какой-то другой ход.

– Кофе хотите?

Она открыла глаза. Это «вы» после ночи любви прозвучало прекрасно. Никакого сюсюканья. Два свободных человека соединились в ночи, чтобы утром расстаться, сохранив навсегда уважительно-нежное «вы». Ах, если бы это было и вправду возможно! Она улыбнулась в знак согласия и снова свернулась калачиком под простыней.

Солнце щурилось через старый полотняный тент, когда ее разбудил запах кофе. Серов потянулся к ней губами.

– У нас в запасе еще целый час. – Она согласно кивнула, и время снова потекло медлительной медовой струей наслаждения.

Занятия у нее начинались в одиннадцать. Серов в это утро был тоже свободен. Она мазала белый хлеб маслом и жарила на русской чугунной сковородке яичницу. И на «ты» они все-таки перешли.

– Через месяц ты будешь в Москве.

– Вряд ли в Москве. Скорее на Волге. У меня там дочка, родители и работа. Но я обязательно буду пробиваться в Москву. Иначе застряну – и все.

– А ты знаешь, насколько трудно пробиться в столице?

– Посмотрим.

– Богатый любовник?

– Ну, скажешь. Школьный друг моего отца. Он, кстати, помог мне поехать сюда.

Ее лицо оставалось спокойным. Ей не было стыдно за свои слова, хотя она прекрасно знала, что лжет. Но для нее это вранье не было ложью, оно было отработанной легендой, как в разведке. На самом деле с великим трудом, по знакомству, за взятку, ей нашли человека, который помог добиться этого назначения. Иначе ее, разведенную женщину из провинциального института, никогда не отправили бы работать за границу. Но ей позарез нужна была эта поездка, как очередная ступень для того, чтобы потом шагнуть выше.

– Зачем же в Москву? С твоими знаниями и опытом ты можешь сделать прекрасную карьеру и в своем институте. – Он пытливо смотрел на нее.