Запрети тебя любить - Кира Сорока Страница 33

– Да вроде, – пожимаю плечами и начинаю подниматься наверх. – Попозже спущусь и приготовлю обед.

Денис ничего не отвечает, провожая меня хмурым взглядом из-под густых бровей. Я до последнего держу лицо, стараясь, чтобы шаги были плавными и неторопливыми.

Скрывшись из вида, быстро преодолеваю последние ступеньки и врываюсь в свою комнату. Швыряю рюкзак на кровать и сразу захожу в ванную. У двери в комнату Остапа торможу и делаю пару глубоких вдохов и выдохов. Наконец поднимаю руку, сжатую в кулак, намереваясь постучать.

Если он меня пошлёт, я это переживу. А вот если я так с ним и не поговорю – то вряд ли найду спокойствие.

Стучу. Очень тихо и настороженно.

Остап открывает неожиданно быстро и рывком. Выбившиеся пряди с моего лица буквально сдувает от резкого движения воздуха.

– Тебе чего? – интересуется Остап, сразу насупившись.

– Т-тебя не было в школе, – отчего-то сразу начинаю заикаться. – У нас были контрольные. Итоговые.

– Только не говори, что переживаешь за мой аттестат, – язвительно отвечает Остап, всё-таки смещаясь в сторону, тем самым позволяя мне протиснуться в его комнату. – Что ты здесь забыла? – возмущённо спрашивает он, когда видит, что я закрываю дверь.

– Нам нужно поговорить. И я не уйду, пока ты меня не выслушаешь.

– Пф... Тебе правда интересно, почему я прогулял? – он проходит к окну и запрыгивает на подоконник. – Так вот – у меня были дела. В школе я договорился, напишу контрольные позже. Ты удовлетворена? Тогда проваливай.

Я качаю головой и быстро оглядываюсь по сторонам. В этой комнате почти ничего не изменилось с тех пор, как в ней никто не жил. Она идентична моей. Кровать, шкаф, компьютерный стол...

Подхожу чуть ближе к Войнову и, сомкнув пальцы в замок, сжимаю их до белизны в костяшках. Мне немного страшно, и я чертовски волнуюсь.

– Я не только за этим пришла...

Остап смотрит на меня с плохо скрываемым интересом.

– А ещё зачем?

– Извиниться перед тобой... и твоей мамой, – мой голос хрипнет. – Я очень виновата. Но поверь, до сегодняшнего дня я не знала, что с ней произошло! Остап, мне очень жаль...

– Значит, не знала... – говорит он сам себе, смотря будто бы сквозь меня. – Что, даже твоя подруга тебе ничего не сказала?

– Нет. Я узнала только сегодня утром. Как твоя мама себя чувствует? И как её ребёнок? Аверин в курсе?

Между мной и Остапом не меньше двух метров. Он сидит на подоконнике, а я стою в центре комнаты. Мне хочется подойти ближе, но я инстинктивно чувствую, что могу спугнуть его.

– Моя мама выздоровеет, – отрезает он немного резко. – А тебе я сочувствую. Друзей выбирать ты не умеешь.

Разговор явно не клеится. Остап настроен воинственно. Но я-то нет!

Закусив губу, чтобы сдержать слёзы, которым не терпится показаться на свет, делаю шаг вперёд.

– Я понимаю, что ты чувствуешь. Я должна была быть там, с тобой, у постели матери. Но я не знала! Не знала, понимаешь?!

– Так ты извиняешься или оправдываешься? – бросает он скептически.

Делаю ещё один шаг вперёд и отвечаю с пылом:

– И то, и другое! Мне очень-очень жаль, правда! Твоя мама слишком много выстрадала... Даже представить сложно, каково ей сейчас. Но ты пойми, я жила в неведении!

Ещё полшажочка вперёд – и вот уже между нами не больше тридцати сантиметров. Остап становится настороженным.

– Ты не жила в неведении, снежинка. В твоих руках была чертовски важная информация, и в твоих силах было всего этого избежать.

Мои губы начинают дрожать от этого тёплого и такого родного слова «снежинка». И от его контраста с холодным тоном, которым теперь говорит со мной Войнов. Мы никогда не помиримся!

– Что я должна была сделать? – спрашиваю шёпотом.

Остап спрыгивает с подоконника. Обойдя меня, подходит к столу. Между нами опять не меньше двух метров. Парень собрался от меня бегать? Это чертовски глупо!

– Всё просто – ты должна была сказать мне, – присев на край стола, он скрещивает руки на груди, всем своим видом выражая агрессию.

– Сказать, что моя мама беременна? Тебе?

– Бинго! – выплёвывает он. – Мы же были вместе! Я думал, у нас всё на доверии. Во всяком случае, если дело касалось настолько важных вопросов. Скажи ты мне раньше о беременности своей матери, я бы смог предотвратить трагедию! Я бы смог защитить маму от сплетен. Об этом ты, конечно, не подумала, да?!

– Да, – признаюсь я, опустив голову.

Нет смысла отнекиваться. Я, и правда, не думала о последствиях. Меня беспокоила собственная мать. Да, согласна, это было эгоистично.

– Прости... Пожалуйста, прости меня.

– Предположим, что я тебя простил. Что дальше?

– Мы могли бы нормально общаться. Быть друзьями.

На лице парня появляется саркастическая усмешка, когда он по слогам повторяет:

– Дру-зья-ми...

И тут же переспрашивает:

– Друзьями? Ты уверена? Как я уже сказал, друзей ты выбирать не умеешь.

Вновь возникает неловкая пауза. Наконец Остап отмирает и кивает на дверь:

– Иди, Варь. Дружи с кем-нибудь другим.

Глава 16

– Варюш, ты чего? – взволнованно шепчет мама, поглаживая меня по волосам. – Последний экзамен сдала. За окном погода просто отличная. Да и меня скоро выпишут!

Уткнувшись ей в шею и обхватив руками, я просто лежу рядом с ней на её больничной постели.

Я соскучилась. Напугана затаившейся неизвестностью. Чувствую себя абсолютно одинокой. И плевать мне на солнце за окном и конец учебного года. В центре груди словно чёрная дыра, которая никак не хочет затягиваться.

Остап послал меня позавчера, и мы с ним больше не пересекались. Даже на последнем экзамене. Он сдал самым первым и сразу покинул школу. Наверняка сидит у больничной койки матери. А вечерами зависает, к примеру, со Звёздной. И, похоже, ночами его тоже нет, потому что из его комнаты последние два дня не слышно ни звука.

– Денис, вы не поругались? – мамин голос становится строгим.

Наверняка она и смотрит так же строго на Аверина, расположившегося рядом на стуле.

– Нет, у нас всё хорошо. Даже просто отлично. Варя, кстати, прекрасно готовит.

Давай, продолжай в том же духе! Умасливай меня, делай всё, что угодно, лишь