Бог Ярости - Рина Кент Страница 33

Я вскакиваю на ноги.

— Иди нахуй! Отсоси мой член.

— Нико! — Джереми хватает меня за руку и пытается усадить обратно.

В этот момент я понимаю, что большинство людей, окружающих нас, смотрят на меня так, словно я олицетворение самого Люцифера. При этом часто шокировано охая и ахая.

Я закатываю глаза и сажусь.

Джереми, которому обычно на всех наплевать, кажется, хочет извиниться перед окружающими или что-то столь же безумное.

Брэн, похоже, не пострадал. Он приходит в себя через несколько секунд и снова бежит по полю.

Мои глаза следят за каждым его движением, пока я сижу, положив локти на колени и сложив руки у подбородка.

Он такой элегантный.

Такой чертовски красивый.

Второе определение мужской красоты. Первое — это я.

— Разве это не брат-близнец Лэндона Кинга? — спрашивает Джереми.

— Доброе утро, Спящая красавица. Возможно, тебе стоит снова уснуть, — говорю я, все еще наблюдая за Брэном.

— Тот, кого ты хотел присоединить к Язычникам?

— Это была хорошая идея.

— Скорее, ужасная. Есть ли причина, по которой мы за ним следим?

— Потому что он брат Лэндона. Нужно присматривать за врагом или что-то в этом роде.

— Ты не смотришь на него как на врага.

Я собираюсь трахнуть его со всей ненавистью, так что это уже считается.

— Тише, Джер. Ты как назойливая жужжащая муха, которая никак не улетит.

— Господи, спасибо.

— В любое время, мы же братья.

Я не слышу, что говорит Джер, потому что Брэн отбирает мяч у защитника, бежит в атаку, сметая на своем пути нескольких игроков, а затем передает мяч тому, кто забивает.

— Да! Уничтожь этих гребаных сук, — подбадриваю я, смеясь и не обращая внимания на даму передо мной, которая закрывает уши своему сыну.

Моя улыбка исчезает, когда Клара вскакивает и кричит:

— Это мой мужчина! Я так горжусь тобой, малыш!

Мои пальцы сжимают края кресла так крепко, что раздается треск.

Он не твой мужчина.

И уж точно не твой гребаный малыш.

— Нико, — Джереми кладет руку поверх моей. — О чем бы ты сейчас ни думал, не делай этого.

— Но она бы так красиво смотрелась в гребаном гробу.

— Эта женщина просто не согласна с твоими формулировками. Она не заслуживает из-за этого смерти.

Он думает, что это из-за той дамочки, а на самом деле я обдумываю, как добавить имя Клары в список пропавших без вести.

Я пытаюсь сосредоточиться на остальной части игры, но это бесполезно. В итоге «Элита» выигрывает, а я не испытываю того чувства триумфа, как когда Брэн забил гол.

Мое настроение резко упало с тех пор, как чертова Клара публично заявила о своих правах на него.

Опять же, почему я просто не могу убить ее?

Как только все заканчивается, она пробирается сквозь толпу к выходу, и я встаю, а затем следую за ней.

Я слышу, как Джереми просит меня не делать «никаких глупостей», но я живу ради глупостей.

Клара протискивается через людей, время от времени останавливаясь, чтобы сделать селфи. Этой цыпочке нужна срочная помощь.

После тысячи снимков она наконец-то добирается до раздевалки игроков «Элиты» и заходит внутрь с таким видом, будто это место принадлежит ей.

Я не могу поступить так же, поскольку чертовски выделяюсь и явно не похож на британских детишек.

Стоя у противоположного угла, я осматриваю окрестности, обдумывая, как лучше зайти внутрь. Тот факт, что Клара там, с ним, заставляет мое зрение краснеть и наполняет мой мозг жестокими решениями.

Например, потрясающей идеей с гробом.

Как раз в тот момент, когда я собираюсь рискнуть и войти, она появляется, или, скорее, ее вытаскивает не кто иной, как Брэн.

И он полуголый.

Трахните. Меня.

Я всегда считал, что у него упругое, подтянутое тело, со всеми теми ощущениями, которые исповедовал, как религию, всякий раз, когда он оказывался на расстоянии вытянутой руки. Но не думал, что у меня пойдет пена изо рта только потому, что я увижу его в одних шортах.

Он худой, но чертовски хорошо сложен. Ровная плоскость грудных мышц и выступающий пресс, заканчивающиеся восхитительной V-образной линией, которая, к сожалению, наполовину скрыта шортами.

Ни одного изъяна или татуировки. Он весь — гладкая кожа и мраморная красота, мой цветок лотоса.

Его пальцы разжимаются вокруг локтя Клары, когда он уводит ее в небольшой уголок в стороне.

Я на цыпочках приближаюсь к ним в эпическом проявлении сталкерских наклонностей, пока не оказываюсь возле угла, достаточно близко, чтобы слышать и видеть их в полном, блять, HD качестве.

— Я же говорил тебе не приходить в раздевалку, Клара. Это не место для женщины.

Она капризничает, как гребаный ребенок, и проводит руками, которые скоро будут сломаны, по его груди.

— Я просто так радовалась твоей победе. Я хотела сделать победное фото, малыш.

Он не твой гребаный малыш.

Я хочу вбить это ей в голову и наблюдать, как ее череп разлетается на куски.

Она достает свой телефон, обхватывает его за талию, и они оба фальшиво улыбаются в камеру.

Как только фотография сделана, его улыбка исчезает, и он выглядит скучающим до умопомрачения.

По идее, это должно меня радовать, но я не могу перестать смотреть на ее ногти по всему его телу.

— Ты такой красивый, — она проводит пальцами по его волосам и приподнимается на цыпочки, чтобы поцеловать его.

В последнюю секунду Брэн поворачивает голову, и ее губы касаются его щеки.

Я не могу описать степень удовлетворения, которое проникает в меня при этом зрелище.

Он не хочет, чтобы она его целовала.

Его так называемая девушка даже не может его поцеловать.

Она не выглядит удивленной или обиженной отказом, улыбается и отстраняется.

— Я помогу тебе расслабиться позже, хорошо, малыш?

Он уклончиво кивает, и она нерешительно уходит, сканируя его глазами, прежде чем окончательно избавиться от своего раздражающего присутствия в этой ситуации.

Цветок лотоса издает возмущенный звук и поворачивается, чтобы вернуться в раздевалку.

Но не успевает он сделать и шага, как моя рука вырывается, и я хватаю его за горло, прижимая к стене.

Он издает восхитительный испуганный звук, похожий на тот, которым он наградил мои уши в ту ночь, когда окончательно потерял контроль над собой. Я бы больше его оценил, если бы не был в настроении ударить по его красивому лицу.

Его глаза расширяются, и на лице появляется смесь эмоций. Смятение, гнев, страх, но также и похоть. Чертовски яркая и гудящая под покровом его колеблющегося контроля.

Даже слова он произносит осторожно, неуверенно и напряженно.

— Что…