Ложь Моего Монстра - Рина Кент Страница 33

Это был тот раз в машине, когда она пела мне и заставляла меня чувствовать ее сердцебиение. Моя ладонь тянется к ее груди, и я начинаю прислушиваться. Я почти собирался закрыть глаза.

Но прежде чем я это сделаю, Саша поворачивается на бок и прижимается своей грудью к моей. Ее сердцебиение сталкивается с моим гиперсердцебиением, когда она прижимается лицом к моей груди и закидывает ногу на мою.

Блять.

Теперь я не сдвинусь с места, даже если придется.

* * *

— Помоги мне, Кирилл!

— Не волнуйся, Кара. Я здесь, — говорю я прерывающимся голосом, в который я бы не поверил, если бы меня здесь не было.

Я повис на веревке, которая с каждой секундой перерезает мои запястья, и хуже всего то, что Карине приходится смотреть, как меня пытают ради забавы люди нашего гребаного отца.

— Кирилл! — она навязчиво кричит, пока ее голос не становится грубым и хриплым. Но мужчины, которые сдерживают ее, не дают ей сдвинуться ни на дюйм.

— Со мной все будет в порядке, — прохрипел я и смог улыбнуться, но это вызвало боль в моих опухших губах и глазах, и я начал кашлять.

Человек, которому было поручено избить меня, бьет меня по лицу, а затем бьет в живот. Я выплевываю кровь, когда мое зрение становится размытым.

О, черт. Кажется, я сейчас потеряю сознание.

Последнее, что я вижу, это потрясенное выражение Карины, ее мягкое лицо в шоке, прежде чем она закричала.

— Кирииилл!

Я вздрагиваю, просыпаясь от мягкого прикосновения двух рук к моей щеке.

— Кирилл!

— Кирилл!

— Ты меня слышишь?

Сквозь щелочки моих открывающихся глаз я вижу Сашу, склонившуюся надо мной, слезы цепляются за ее ресницы, а брови складываются в линию.

На ум приходят две мысли.

Во-первых, я снова крепко уснул рядом с ней. На самом деле, сон был таким глубоким, что мне приснился кошмар из далекого прошлого.

Во-вторых, Саша, должно быть, была свидетелем чего-то, что заставило ее так расстроиться.

Блять.

Именно поэтому я не люблю спать.

— Кирилл? — спрашивает она низким, затравленным голосом, который так похож на голос Карины в тот день.

Я медленно сажусь, и она вздыхает, неохотно отпуская меня. Я хочу схватить ее руки и положить их обратно на свое лицо.

Вместо этого я встаю и иду к мини-бару в своей комнате. Я краем глаза замечаю часы. Шесть утра. На самом деле я проспал несколько часов.

Что, черт возьми, вообще происходит со мной в последнее время?

Я наливаю себе бокал коньяка и залпом выпиваю его, затем наливаю еще. С кровати доносится шорох, прежде чем Саша заворачивается в одеяло и присоединяется ко мне. Ее глаза блестят, но они скорее зеленые, чем карие, так что это хороший знак.

— Ты в порядке? — осторожно спрашивает она.

— Лучше и быть не может, — я начинаю пить второй стакан, но она мягко сжимает мою руку, заставляя меня остановиться.

— Ты метался во сне и не просыпался, сколько бы раз я ни звала тебя по имени. Тебе приснился кошмар?

— Что, если это было так?

— Я знаю, как это ужасно. И не думаю, что выпивка поможет.

— Сейчас и узнаем, — я высвобождаю свою руку из ее, осушаю второй стакан и наливаю третий.

На этот раз она хватает его и аккуратно ставит на стол.

— Я знаю кое-что получше алкоголя.

— Сомневаюсь в этом.

А потом эта чертова женщина открывает одеяло и оборачивает свои руки и одеяло вокруг нас обоих. Я понимаю, что она обнимает меня. Что за…

— Ты позволил мне обнять тебя, когда я оплакивала Надю и Николаса, и это моя любимая форма утешения. Я знаю, что тебе это не нравится, но все равно сделаю это. Может быть, однажды ты тоже это оценишь.

Мои плечи опускаются, и часть меня хочет оттолкнуть ее, но другая гребаная часть хочет заключить ее в свои объятия и никогда не отпускать.

Поэтому я просто остаюсь неподвижным, не поддаваясь ни тому, ни другому.

Она слегка отстраняется и замирает, затем проводит пальцами по новым шрамам на моей груди, любезно предоставленным ее гребаным любовником.

Шрамов не было бы, если бы не она.

Я собираюсь перезапустить смертельный круг ярости и гнева, но затем она смотрит на меня блестящими глазами и шмыгает носом.

— Мне так жаль.

— Если тебе так жаль, скажи мне имя этого ублюдка.

— Я не могу этого сделать, но я могу компенсировать эти выстрелы до конца своей жизни.

— Ты останешься здесь до конца своей жизни?

— Если... ты хочешь, чтобы я осталась, тогда да, я сделаю это.

Чувство бушующего собственничества охватывает меня, и я притягиваю ее ближе к себе, приклеив руку к ее пояснице.

— Ты останешься.

— Я останусь.

— Это был не вопрос. Это было утверждение.

Она слегка улыбается, но кивает.

— До тех пор, пока ты не сотрешь меня.

Я никогда этого не сделаю. Стереть ее практически невозможно. Тем не менее, я проделал отличную работу, притворяясь, что ее здесь не было.

Это было проще, чем анализировать все, что произошло в России.

— Это зависит от твоей игры, — я отпускаю ее, и она делает паузу, прежде чем завернуться в одеяло.

— Кстати, об игре, — она прочищает горло. — Давай поговорим о награде.

— А что с ней?

— Я хочу стать твоим старшим телохранителем.

— Ты что?

— Старший телохранитель. Нынешнее положение Виктора.

— Он убьет тебя.

— Мне все равно. Ты обещал мне награду, и я уже приняла твое наказание, так что ты должен дать мне то, что я хочу.

— Тебе придется разделить эту должность с Виктором.

— Нет, я хочу быть одна.

— Это невозможно. Я доверяю ему больше, чем тебе, и, следовательно, он не может быть смещен со своего поста.

Ее губы выдвигаются вперед в хмурой или надутой гримасе, я не знаю, что именно, но я все равно хочу облизать ее губы своим языком.

— Хорошо, — она поднимает подбородок. — Однажды ты будешь доверять мне больше, чем ему.

Сильно сомневаюсь в этом.

Но я все равно даю ей надежду. Это может