Екатерина Вильмонт - Девственная селедка Страница 34

Лали вспыхнула и сломала картонный кружок с рекламой заведения.

Без сомнения, Петя, сын Тоника. Иначе чего ей так волноваться?

– Так вот… эта девушка снилась ему не однажды, и он решил, что это знак, надо, мол, наведаться в родные края. Ну, я ни сном ни духом… И вдруг он увидел у меня на столе вашу фотографию…

– Мою фотографию? – смертельно побледнела она. – Зачем у вас на столе моя фотография?

– Простите, Лали, но это глупый вопрос… Просто мне так легче жить. Я ведь давно… Я еще в магазине начал, но тут вас позвала Ирма… Я люблю вас, Лали. И никуда мне от этого не деться.

– Но сейчас речь не о том…

Он горько усмехнулся.

– Хорошо, я продолжу. Так вот, Тоник спросил, кто это, я ответил – одна дама из Германии, ее зовут Лали. Я же не предполагал… А он как закричит – никакая это не Лали, это Ева… И сколько я его ни разубеждал… Он стал расспрашивать о вас, ну, я же практически ничего о вас не знаю, ну и ляпнул, что у вас есть сын. А он вбил себе в башку, что это его сын… А я тут вспомнил, как Петя средним пальцем правой руки трет переносицу, совсем как Тоник… Лали, выходит, Петя мой племянник?

– Родион Николаевич, умоляю…

– Лали, милая моя Лали, я больше не сказал ему о вас ни слова, я познакомил его с одной прелестной женщиной, я сделал все, чтобы сбить его с панталыку… Он спросил, в каком городе вы живете, я сказал, что понятия не имею. Тогда он пристал ко мне, как назывался наш отель на Корфу, я назвал ему совершенно другой отель, но это же секрет Полишинеля… Он запросто прошерстит все отели, остров-то маленький… Так что это дело дней, я думаю…

– И что же мне делать?

– Все отрицать. Где учится Петя?

– Здесь, в Мюнхенском техническом университете.

– А живет с вами?

– Нет, они с подругой снимают квартиру, я ведь живу за городом.

– Это хорошо. Найти мальчика будет не так просто. Лали, а ведь он уже взрослый, может, просто рассказать ему все?

– Но как? Нет, невозможно… Он так любил отца.

– И, по-вашему, он станет любить его меньше?

– Я не знаю…

– Лали, милая моя, подумайте, ведь вы ни в чем не виноваты… Уж перед сыном точно. А муж ваш, он знал?

– Да, конечно. Я сразу ему сказала, что беременна, а он только обрадовался.

– Ну так что? Он же не маленький ребенок, он умный, добрый и вполне современный парень, который вас обожает. Вы же не изменили мужу, ничего такого… А если даже Тоник и отыщет парня, что ж… Они сами разберутся…

– Вы так думаете? – полными слез глазами посмотрела на него Лали.

– Я убежден. И знаете, когда нет нагромождения тайн и лжи, всем легче. Допустим, Тоник приедет к вам, начнет угрожать разоблачением… генетической экспертизой… А вы просто пожмете плечами и скажете – ну и что? Он все и так знает. А может случиться, что они даже и подружатся… И, поверьте, в этом не будет никакого предательства по отношению к вашему мужу. Лали, Петя не маленький ребенок…

– Но как, как я ему это скажу? Как объясню, почему вдруг решилась это рассказать? Нет, невозможно.

– Лали, у меня есть одна мысль.

– Какая?

– Хотите, я облегчу вам задачу? Я сам объясню все Пете.

– Вы? С какой стати?

– А я ему, на минуточку, родной дядя. И мы отлично с ним общались.

– Но он же… Он обидится, что я ему сама этого не сказала.

– Ерунда. И вообще, я думаю надо сделать так. Я расскажу ему все, и попрошу не говорить вам, чтобы вас зря не травмировать. Ну, как будто вы не в курсе, что Тоник может приехать.

– Нет, это глупости.

– Согласен. Но поговорить с ним начистоту, без всякого вранья, я могу. Поверьте, мужской разговор в такой ситуации предпочтительнее. Он мальчик открытый, если какая-то дурацкая обидка возникнет, я уж сумею без лишних эмоций все ему объяснить. А вы… У вас глаза на мокром месте, всякие ложные представления, предрассудки. Поверьте, так будет лучше.

– Родион Николаевич, а вы… вы убеждены, что Тоник… что ваш брат появится здесь?

– Убежден. Я его знаю. Хотя стопроцентной гарантии дать не могу. Мало ли что может случиться. Однако жить в постоянном страхе разоблачения ужасно.

Она молча смотрела на него. Кажется, он и вправду меня любит. С ума сойти… И он такой добрый… И даже какой-то родной… И смотрит на меня так… Неужели это судьба?

– Ну что, Лали? Доверите мне эту миссию?

– Да. Вы меня убедили… Мужской разговор это иной раз очень правильно… Мой муж частенько вел с Петькой мужские разговоры.

– Спасибо, спасибо за доверие, Лали.

Пусть он поговорит с Петькой. Это хорошо. Может, в результате между ними возникнет доверие и даже, может быть, дружба.

– Но как лучше это сделать?

– Я не знаю… Петя сейчас болен, он простужен.

– Так, может, я навещу его?

– Нет. Я сейчас ему позвоню и узнаю, как он себя чувствует. Алло, Анне-Лора? Это фрау Браун. Как там Петер? Алло, Петенька, как ты?

– Да нормально уже, мам. Температуры нет. Кашель почти прошел. Анне-Лора отличный доктор. А что у тебя, как торговля идет?

– Все нормально, сын. Но тут вот какое дело. Приехал Родион Николаевич. Помнишь его?

– Да? Здорово! Он к тебе приехал?

– Нет, но мы сейчас обедаем с Родионом Николаевичем, и он говорит, что хотел бы тебя увидеть.

– Да? Я тоже буду рад.

– Давай мы завтра пообедаем втроем.

– Отлично! Я за!

Повесив трубку, он обернулся к Анне-Лоре.

– Помнишь, я тебе рассказывал, как на Корфу в маму влюбился один русский? Так он сейчас здесь, с ней! Он классный! Хорошо бы мама с ним закрутила…

– Зачем тебе это?

– Анне-Лора, как ты не понимаешь? Моя мама еще не старая женщина, к тому же очень красивая… Что ж ей пропадать? А этот тип очень славный, добрый, порядочный…

– Как ты можешь это знать?

– Я чувствую.

– И тебе не обидно за отца?

– Нет. Отец сам мне не раз говорил, что когда он умрет, мама не должна хранить ему верность.

– Странно.

– Ничего не странно. Просто отец так любил маму, что всегда заботился о том, чтобы ей было хорошо.

– Даже после его смерти?

– Именно.

– Ну что? – спросил Родион.

– Он обрадовался, передавал вам привет. И завтра он сможет прийти…

– Лали, спасибо вам.

– Господи, за что?

– За доверие.

– А у меня разве был выбор? – улыбнулась она.

– Конечно, был. Вы могли и сами рассказать все сыну, могли продолжать молчать…

– Да, в самом деле… Знаете, Родион Николаевич, мне вдруг стало легче. Не так страшно.

– Вот и замечательно.

– Спасибо вам… И знаете что…

В этот момент у нее в сумке зазвонил телефон.

– Извините. Это Ирма. Да, Ирма. Что случилось? Нет, это была маленькая партия. Больше, к сожалению, нет. Попробуй предложить что-нибудь из «Зимней симфонии». Хорошо, я буду минут через сорок. – Она захлопнула крышечку телефона. – Извините. Дела.