Екатерина Вильмонт - Девственная селедка Страница 35

– Извините. Это Ирма. Да, Ирма. Что случилось? Нет, это была маленькая партия. Больше, к сожалению, нет. Попробуй предложить что-нибудь из «Зимней симфонии». Хорошо, я буду минут через сорок. – Она захлопнула крышечку телефона. – Извините. Дела.

– Лали, может, мы и поужинаем сегодня?

– О нет, спасибо, но нет, я после рабочего дня спешу домой, у меня там собака, а теперь еще и котенок. Мой Вир сам принес мне вчера котенка. Махонького, рыженького. Мне еще надо все для него купить и…

– Пес принес котенка? Какая прелесть. Вы его оставите у себя?

– Конечно. Не отнимать же у Вира такую игрушку, тем более он сразу взял над ним шефство… К тому же котенок само очарование.

– А какого он пола?

– Мальчик.

– Вы его уже назвали?

– Нет пока.

– А назовите его Родькой.

– Как?

– Родькой. Мне было бы приятно, что у вас есть хотя бы мой тезка…

С ума сойти, испуганно подумала Лали. Он как будто прочел мои мысли.

– А что, мне нравится. Рыжий Родька… Да, хорошее имя.

– Пете я сам объясню, почему так назвали котенка. А Ирме вы. Еще кому-то это вряд ли надо знать…

Он проводил ее до магазина и ушел. Совершенно счастливый. За сегодняшний день было преодолено огромное, невероятно огромное расстояние. Она мне доверилась… Она… Она самая лучшая, самая нежная… И нуждается в защите, опоре и поддержке. Очень, очень нуждается. И если завтра с Петей все пройдет как надо, я стану для нее еще ближе… И котенка она назовет Родькой… Как я мечтаю, чтобы она меня вслух назвала Родькой. Родион Николаевич, вы совсем сдурели, засмеялся он про себя. Нашел о чем мечтать… Ты же никогда не мечтал о такой чепухе, ты шел напролом, всегда и со всеми, а тут извольте радоваться, котенка в твою честь назвали, да и то не по собственной инициативе, а с твоей подачи, но ты, старый болван, от этого на седьмом небе. Да, дела…

И он пошел шататься по незнакомому, но восхитительному городу. Вот это да! Я же как пьяный, а выпил всего одну кружку пива. Часа через два он набрел на старинную пивную, зашел. Она оказалась какой-то неправдоподобно огромной. Он нашел свободный столик. Кругом было шумно, многолюдно, мужчины, женщины, старики, дети, целые семейные кланы… Подбежал пожилой официант, выслушал заказ, кивнул и унесся.

Как хорошо, думал он, прихлебывая потрясающее баварское пиво. И как славно, что она тоже любит темное пиво. Он грыз соленые крохотные крендельки, которые казались ему невероятно вкусными. Дурак ты, Родька. Совсем поплыл от счастья? Да, поплыл… А вдруг больше ничего и не будет? Ну что ж… Не будет, значит, не суждено. Но за эти минуты пусть даже призрачного счастья можно отдать все на свете. Неужто все же существует любовь? Наверное, иначе с чего бы эта эйфория? Вот уж воистину, лучше поздно, чем никогда!

Заметив, что кружка Родиона пуста, кельнер вопросительно взглянул на него, тот кивнул и через минуту перед ним уже стояла другая, полная. Боже, какое счастье!

– Лали, что случилось? – шепотом спросила Ирма.

– Потом.

Покупатели шли один за другим и поговорить не было никакой возможности.

Наконец женщины остались наедине. Но закрывать магазин было еще рано.

– Лали, ну что? – нетерпеливо спросила Ирма.

– Ты о чем? – рассеянно отозвалась Лали.

– Как о чем? Об этом мужике.

– Ирма, ты знаешь, с чем он приехал?

– Просить твоей руки?

– Да ты что!

– А мне показалось, он уже готов…

– Сейчас не до того…

И она рассказала подруге все, что произошло сегодня.

– Обалдеть!

– А что еще ты можешь сказать?

– Он мне нравится.

– Да при чем тут это?

– Ты не поняла. Я хочу сказать, что совершенно вроде бы чужой мужик так влюблен, что примчался предупредить тебя, готов взять на себя такой нелегкий разговор с твоим сыном. Это дорогого стоит. По-моему, он как раз тот человек, который тебе нужен.

– Почему ты так решила?

– Потому что ты привыкла жить за каменной стеной. Я вот для всех своих мужей сама была каменной стеной и мне в конце концов это надоело. А твой Иваныч был надежен, как скала…

– И ты полагаешь, что его можно заменить? – горько усмехнулась Лали.

– Заменить нельзя, кто бы спорил. Но он умер, понимаешь, умер? А этот живой, к тому же, готов быть для тебя этой самой стеной… Пойми, Лали, жизнь слишком длинна для одной-единственной любви.

– Это ты сама додумалась?

– Нет, где уж нам уж… Это Ремарк сказал. Но я с ним полностью согласна.

– Но я даже подумать не могу…

– Ну, во-первых, тут надо не думать, а чувствовать, и не глушить в себе зов плоти.

– Какой к черту зов, о чем ты?

– О том, что видела своими глазами. Когда вы с ним вышли на улицу, он взял тебя под руку, а ты так прильнула к нему…

– Не ври! – испугалась Лали.

– Я не вру. Врешь как раз ты! Он же тебе нравится. Сама вчера говорила.

– Я сказала только, что он приятный человек, это еще ничего не значит.

– Зачем ты врешь сама себе? Он тебе нравится, тебя к нему тянет, а ты этого боишься. Не будь дурой, такой может больше и не встретиться.

– Послушай, сейчас не об этом речь. Я не знаю, как с Петькой… Как он отреагирует… Что вообще будет?

– Да ничего особенного не будет. Он большой и умный. И надежный, в отца. Ой, что я говорю, – фыркнула Ирма. – Хотя все правильно. Иваныч же еще у тебя в пузе растил Петьку. И он на сто процентов его сын. А кто там его зачал, в общем-то неважно. Важно, что Петька вырос в атмосфере, о какой любой ребенок может только мечтать. У вас была настоящая семья. Вы любили его, он вас, и друг дружку вы любили. И Иваныч твой был ему самым настоящим отцом… Так что ему какой-то заезжий молодец?

– Ах, откуда я знаю, что из этого получится?

– Лали, этого никто не знает, но по всем показателям все должно получиться как надо. Он же нравился Петьке, этот твой Родион. И ему будет приятно обрести вдруг дядю.

– А Гамлет?

– Кто? – вытаращила глаза Ирма.

– Гамлет не любил дядю.

– Но дядя Гамлета прикончил его папашку. А Родион к смерти Иваныча отношения не имеет. К тому же Петька не неврастенический датский принц. Глупости. И вообще, это не шекспировская история. Отнюдь.

– Думаешь?

– Уверена.

– Да, знаешь, я рассказала Родиону про котенка.

– И что?

– Он попросил, чтобы я назвала котенка Родькой.

– Да? А ты?

– Согласилась, – вдруг покраснела Лали.

– Кажется, это твой единственный умный поступок за сегодняшний день. Знаешь, подруга, что бы ты ни верещала, а Родион тебе нравится. И слава Богу.

Переполненный счастьем и баварским пивом Родион притащился в гостиницу. Уже в дверях он подумал, что надо было бы купить цветочков милейшей фрау Марианне, но сил уже не было. К тому же за стойкой сидел молодой человек. Успею еще, решил Родион и шагнул в лифт. Ах, хорошо! – мысленно произнес он, войдя в уютный номер. Едва он снял куртку, как в кармане зазвонил мобильник. Кому это неймется? Фаина!