Елена Колядина - Краденое счастье Страница 35

– Я не понимаю, зачем в розыск? Она ведь уже висит… на Манежной?

– Чтоб общественное мнение запутать!

– А-а, теперь поняла.

– Устал, Зинаида, как собака последняя… Но надо еще в Бурденко съездить, кое-что выяснить. Будь на связи!

В три часа ночи экстренным выпуском на экране появилась фотография Любы.

– По последней информации, поступившей в нашу студию, в покушении на Владимира Путина подозревается Любовь Зефирова. Наше досье: Зефирова Любовь Геннадьевна, уроженка города Белозерска Вологодской области, ранее неоднократно судима, в Москве находится с прошлого понедельника. Особые приметы: передвигается на инвалидной коляске.

Глава 11

ПАЛАТА № 66

– С богом! – торжественно произнесла гостья и принялась тасовать карточную колоду.

– Ой, господи, – сказала Надежда Клавдиевна и тревожно закусила губы.

А Геннадий Павлович ничего не сказал. Но в знак протеста закинул ногу за ногу, усевшись на диване несколько боком, и принялся резко выдыхать через рот, трясти головой и шевелить белесыми бровями, всем своим видом демонстрируя глубокий скепсис и резкое неприятие факта присутствия в его доме шарлатанки, именующей себя ясновидящей.

Ясновидящую, по совместительству вахтера районного пищекомбината, откуда она и вырвалась на час к Зефировым, звали Ириной Власьевной.

Сейчас Ирина Власьевна, попив чаю, со значительным видом тасовала колоду, лихорадочно размышляя, каким образом нейтрализовать скепсис и отчуждение Геннадия Павловича, которые могли помешать ее духовному контакту с Надеждой Клавдиевной. Но ничего действенного, кроме припрятанного в бумажку таракана, в голову не приходило.

– Ой! – закричала Надежда Клавдиевна. – Таракан! Да откуда же это? Гена!

Геннадий Павлович на секунду вытянул шею и поглядел на стол.

– Откуда! – с намеком хмыкнул он. – Оттуда! Погоди, сейчас еще и не такая гадость поползет.

И Геннадий Павлович метнул на ясновидящую взгляд, должный показать, что он, Геннадий Павлович, Ирину Власьевну раскусил.

– Сроду у нас тараканов не было, – умоляюще приложив руки к груди, принялась оп равдываться Надежда Клавдиевна. – Гена, скажи.

– Сглазили, Надежда, твой дом, – смахнув таракана картами на пол, провозгласила ясновидящая. – Нечисть напустили.

– Это уж точно, – язвительно отозвался Геннадий Павлович, независимо глядя в сторону. – Напустили…

– Надо ауру чистить, – делая вид, что не понимает намеков Геннадия Павловича, деловито доложила Ирина Власьевна. – Потому и дочка из дома ушла, что узел черной энергии у вас здесь. В районе дивана.

И гадалка со значением посмотрела на Геннадия Павловича.

– А куда Любушка ушла, Ирина Власьевна? – умоляюще спросила Надежда Клавдиевна.

– Сейчас карты все скажут. Мои карты не врут.

Геннадий Павлович демонстративно отвернулся к окну.

– Сейчас мы всю предыдущую энергетику снимем с колоды крестом и молитвой. Осеним крестным знамением…

– …И все шито-крыто, – пробормотал Геннадий Павлович.

– Гена, прекрати! – воскликнула Надежда Клавдиевна. – Я просто хочу узнать, где Любочка сейчас? Жива ли… Неделю уж почти ни слуху ни духу от ребенка.

И Надежда Клавдиевна принялась всхлипывать.

– Что ты ерунду говоришь? – рассердился Геннадий Павлович. – Жива, конечно.

– А вот это мы сейчас и узнаем, – зловеще пробормотала ясновидящая. – Да где же карта? Черт, черт, поиграй да отдай.

– Тьфу, – возмутился Геннадий Павлович. И включил телевизор: с тех пор, как Зефировы приобрели «тарелку» спутникового телевидения, Геннадий Павлович очень полюбил телепросмотры.

Гадалка осенила колоду крестом, пробормотала обрывок какой-то молитвы и принялась выкладывать карты прихотливым узором.

Надежда Клавдиевна опять всхлипнула.

– Надежда, прекрати, – рассердился Геннадий Павлович. – Что ты воешь, как по покойнику?

– Видно, чует материнское сердце, – мстительно ответила Геннадию Павловичу Ирина Власьевна.

– Вы глядите, что карты скажут, а не свои догадки стройте! – возмутился Геннадий Павлович.

– Не разберу чего-то… Казенный дом, что ли? Или король? Ага! Теперь вижу: в важном казенном доме у вашей Любы встреча с королем… трефовым.

– И что же это за дом такой важный? – ядовито поинтересовался Геннадий Павлович. – Не Кремль, часом?

Гадалка крепилась.

– А вот и дочка твоя, Надежда. Отыскалася.

– Где? Где? – принялась заглядывать в карты Надежда Клавдиевна.

– А как раз на короле лежала, а теперь отдельно, но наперекрест.

– И что это значит? – стыдясь своей некомпетентности, уточнила Надежда Клавдиевна.

– Еще встреча им предстоит, – авторитетно разъяснила Ирина Власьевна.

– В Кремле? – растерялась Надежда Клавдиевна.

– Ага! С Путиным! – встрял Геннадий Павлович и с самой неизъяснимой иронией на лице поглядел на гадалку. – Ой, бабы! Всякой-то ерунде верят!

– А чему я должна верить? – обиделась Надежда Клавдиевна. – Телевизору твоему?

– Тоже, конечно, соврут – недорого возьмут, – согласился Геннадий Павлович.

И прибавил звуку, увидев заставку ночного выпуска новостей.

– Ирина Власьевна! – заискивающе попросила Надежда Клавдиевна и вкрадчиво положила на стол снятый со среднего пальца золотой перстенек. – Не обращайте на Гену внимания! Скажите, Христа ради, что с Любушкой?

– Богу твое золото не нужно! – укорила Ирина Власьевна Надежду Клавдиевну, прибирая перстень в руку. – Но скажет он тебе всю правду сейчас моими устами. Господи, откройся ты нам, где раба твоя Любовь Зефирова?!

«Начинаем наш выпуск экстренным сообщением», – сообщил телевизор.

На экране появилась фотография Любы с номером под грудью и ростомером за спиной.

– Надя! – осипшим голосом произнес Геннадий Павлович и вытянул к экрану трясущуюся руку. – Люба!

Гадалка выронила перстень…

– А-а! – вскрикнула Надежда Клавдиевна и пошла к телевизору, выпростав вперед руки.

«В покушении на Владимира Путина подозревается опасная преступница, – неслось из телевизора. – Ранее неоднократно судимая… в Москве находится с прошлого понедельника… особые приметы… может быть вооружена…»

– Это какое-то недоразумение, – надломившимся голосом сказал Геннадий Павлович.

– Бог-то все видит! – торжествующе заметила Ирина Власьевна и начала с удовлетворением складывать карты.

Геннадий Павлович спешно выключил телевизор, словно надеясь, что шокирующая, несомненно ошибочная информация исчезнет без следа, как исчезает в печи компрометирующая записка. Затем он взял за плечи Надежду Клавдиевну и осторожно усадил ее на диван.