Поезд жизни на колее судьбы - Александр Шельфский Страница 35

«Даже котяра, который лежит на полу, такое ощущение, что сейчас достанет и наденет очки, а затем начнет читать».

– Изба – читальня, елки-палки – зайдя в комнату сказал Александр смеясь.

– Палки-елки, – ничуть не смутившись ответила мама, – а ты иди к нам читать, сынок.

– Вот именно, – вставил отец, не отрываясь от книги.

– Да я пойду Лизе позвоню, завтра возвращаюсь все же. Пускай любовников прячет.

– Саша! – мама возмутилась, отец засмеялся, как и сын.

– Я твоей маме тоже всегда звонил, – уже положив книгу на живот и сняв очки, говорил отец сквозь смех.

– А как же не предупреждать, – поддержал Александр.

– Издеваетесь над матерью здесь, – мама сделала вид, что не замечает их, но все понимали, что это в шутку. За такое время прибывания вместе, в одной крепкой и дружной семье, уже устанавливается своя манера общения, свой юмор, свои повадки. Семья становится отдельным миром. Миром, где свои нормы, где все регулируется не кем-то одним, а каждый участвует в этом. Мать никогда не будет любить мужа сильнее, чем своего ребенка, сын никогда не будет любить девушку сильнее, чем своих родителей, как и дочь никогда не полюбит ни одного парня сильнее мамы и папы, если семья крепкая, если в ней есть сильная любовь.

– Не обижайся, мам. Мы же с папой любя, – Александр подошел к ней, – давай поцелую, – он наклонился.

Мама молча подставила щеку и улыбнулась. После поцелуя она сказал:

– А сам то, маму целуешь, а мало ли кого целовал сегодня, я же не знаю.

– Только твою дочь! – сказал он громче и вышел из комнаты, под смех родителей, к телефону.

Набирая нужный номер, Александр видел жену словно перед собой, словно она сидит рядом с ним. Он может к ней прикоснуться, чувствовать ее.

После двух гудков на другом конце трубку сняли и Александр услышал такой знакомый и близкий ему голос:

– Да? – и сразу ему представилось, как она одной рукой берет трубку, а другой заводит за ухо свои темные длинные волосы, чтобы они не спадали на глаза. И даже ответить на это «Да?», сказанное так нежно, он смог не сразу.

– Привет, Лиза, – сказал он после небольшой паузы.

– А, Сашь, это ты. Привет, дорогой, – голос стал еще более нежным и появилась такая неподдельная искренность.

– Ну как ты там?

– Все хорошо у меня. Завтра отдыхаю. А еще немного и совсем отдых будет долгий. Ты как? Встретил Катю?

– Встретил. Все хорошо. Завтра возвращаюсь.

– Да, я помню. Этого и жду…, – Александр чувствовал, что сейчас она стоит там, за восемьсот километров у телефона и перебирает, «бегая» пальцами по проводу, связывающем аппарат и трубку.

– И я жду. Но осталось ждать меньше суток.

– А во сколько планируешь приехать?

– Да, думаю выехать часа в четыре, может часов пять. В этот промежуток. К пятнадцать, надеюсь, доеду. Так что, если есть что или кого, – на слове «кого» он сделал акцент, – прятать – прячь, – он улыбнулся.

– А ты думаешь зачем я про время спрашиваю? – обменявшись «уколами» они оба засмеялись. Но затем Елизавета взяла серьезный тон и сказала, – некого мне прятать, Сашуля… только ты из мужчин бываешь в моей спальне, – она всхлипнула.

– Я тебя тоже люблю, дорогая. Не грусти. Скоро мы будем рядом и спальня будет для нас двоих, – последние слова он сказал намеренно веселее, чтобы подбодрить жену. Да и самому уже хотелось быть дома с ней.

– Приедешь и конечно будет для нас, – он слышал по голову, что она улыбается, – так, хватит возбуждаться и возбуждать других!

– Да я и в мыслях этого не держал, – с интонацией крайнего удивления ответил он и вновь оба чуть посмеялись.

– Жду тебя, милый завтра.

– А я завтра еду к тебе, дорогая. Тогда…хорошего вечера. Я рядом с тобой мысленно.

– Я чувствую это. Спасибо. Хорошей дороги завтра. Аккуратно только, прошу тебя.

– Я всегда аккуратно. До завтра. Пока.

– Пока.

Он положил трубку и вернулся обратно в комнату.

– Ну как Лиза? – спросила мама, когда он вошел.

– Все хорошо. Все в порядке.

– Посидишь с нами?

– Да нет, пойду в свою комнату. Если что – свистите, – между собой они образно говори так, что означало «зовите».

– Хорошо.

Александр пошел в свою комнату, а кот, который только еще лежал на спине, раскинувшись на полу, встал и пошел следом за ним.

Вечером они еще вместе попили чай с пирожными, которые родители купили днем, сходив в магазин, после того, как он уехал на вокзал. А в двадцать один час Александр уже чистил зубы и собирался ложиться спать. Будильник он поставил на четыре утра и в пять собрался выезжать.

Перед сном он пожелал крепких снов и спокойной ночи родителям, которые тоже собирались спать и уже лежали в постели. Вернувшись в комнату, он увидел, что прямо в ее центре сидит кот.

«Будто чувствует, что завтра уеду».

Подумал он, прикрывая за собой дверь.

– Ложись, ушастый, – сказал он, когда сам лег и укрылся простыней.

Кот прыгнул на кровать и лег рядом с Александром сбоку, на уровне бедра, прижавшись к нему и положив голову на передние лапы. Александр положил руку на него, немного погладил, тот помурлыкал. А уже через несколько минут оба спали рядом, словно отец и ребенок.

В эту ночь ему снова снился не самый приятный сон. В нем, он и Елизавета еще молоды как тогда, когда они только поженились. Они ехали на машине, причем на машине отца Александра, куда-то загород, в Ленинградскую область. Он вел машину, а сзади сидела Елизавета, держа на руках грудного ребенка. Они свернули с шоссе и въехали в лес по накатанной дороге. Остановились они около деревянного домика. Александр вышел из машины, помог вылезти из нее и жене с ребенком. Они пошли к входу. Александр открыл уже приготовленным ключом дверь и они зашли внутрь, сначала он, а следом Елизавета, держа на руках ребенка. Они попали в коридор, свет куда попадал только из окон. Не снимая обуви они прошли дальше. Все двери были закрыты, но слева от входа, напротив окна, занавешенного светлым тюлем, стоял небольшой стол, который был накрыт клеенкой, и два стула по обоим его краям. Они сели, а ребенка Елизавета положила на стол. Он спал. Они стали разговаривать друг с другом, а потом Александр решил посмотреть что находится за дверью, которая закрыта прямо перед ними. Он встал и подошел к ней. С опаской, не ясно откуда взявшейся, он нажал ручку