Поезд жизни на колее судьбы - Александр Шельфский Страница 36

двери и она приоткрылась. После он отпустил ручку и уже хотел толкнуть дверь вперед, чтобы она открылась до конца, но какая-та сила сама ее резко открыла и что-то вылетело из-за двери, Александр успел только увернуться. За дверью находился бассейн, но и он, и стены, и потолок – все было в крови. Он закрыл резко дверь и повернул в ней замок. Когда он обернулся и подошел обратно к столу у которого Елизавета сидела, словно ничего не произошло, только смотрела в сторону куда-то, а ребенок лежал перевернутым. Белые пеленки, в которые он был закутан, остались такими же чистыми и светлыми. Александр аккуратно двумя руками приподнял ребенка, который словно продолжал спать, перевернул его и положил на стол. Когда он отдернул пеленку, которая оказалась на лице у малыша, он ужаснулся и заплакал. Ребенок был словно из дерева, словно сделан из коры – весь неровный, темный. Не было уже ни глаз, ни губ, а пеленки он не разворачивал. Елизавета продолжала сидеть, но уже смотрела на Александра, не мигающими глазами. Александр с силой ударил то, что было уже не его ребенком, в пеленках, об стол, отбросил в угол, словно чурку. Развернулся и в ярости ударил по деревянной двери так, что она слетела с петель. А за ней уже был ярко освещенный, чистый бассейн, наполнений водой, а не кровью. Стены, потолок, пол также сияли. В этот момент кто-то или что-то толкнуло его в спину, что он упал внутрь. Он развернулся, лежа на полу, увидел, что дверь, которую он только что сломал, закрыта. А когда развернулся обратно, прямо перед ним лежало что-то в пеленках, спиной к нему. Он лежа, что-то мешало ему встать и будто ходило по нему, дотянулся рукой, за пеленки подтащил к себе, развернул и закричал уже от страха. Там был его ребенок, только весь серого цвета, будто был полностью в золе, со следами порезов, откуда текла кровь. Он начал смеяться в лицо Александру, а потом сказал низким, басистым голос по слогам:

– Па—па.

А затем широко раскрыл свои темно зеленые глаза, открыл рот. А все вокруг снова покрылось кровью. Это было очень ужасное зрелище.

И в этот момент Александр проснулся. Все его лицо было в поту, а по спине ходил кот, топча его. Через несколько секунд после того, как он проснулся – зазвенел будильник. Четыре утра. Он сразу его выключил и стал «отходить» от такого сна.

Спустя три минуты, после того как проснулся, он встал с кровати, сходил и прикрыл дверь в комнату родителей, а после этого пошел на кухню и занялся приготовлением кофе в турке.

После завтра, он забрал с сушилки свою рубашку, умылся, и стал одеваться в поездку. В этот момент из комнаты вышла мама.

– Доброе утро, сынок, – сказала она, подойдя к комнате.

– Привет, мам, – он подошел и поцеловал ее.

– Уже поедешь?

– Ну да. Раньше поеду – раньше приеду.

– И то верно.

Он проверил, все ли взял и ничего ли не забыл, и пошел с сумкой в руках по коридору. Проходя мимо комнаты родителей, он услышал, как заскрипела кровать. Мама шла за ним.

«Отец встает».

Когда в прихожей он поставил сумку на пол и стал надевать ботинки, из комнаты вышел отец. Он ничего не сказал, просто посмотрел на сын, а сын на него и они оба друг друга поняли. Завязав ботинки, он встал и немного развел руки в стороны.

– Ну что, родители, – начал он, – будем прощаться.

Мама подошла к нему и они обнялись.

– Пока, сынок, хорошей дороги тебе, – она между словами целовала его.

– Мам, уже не ребенок, все хорошо будет. Не переживай ты так, – ему стало даже жалко маму.

– Для меня ты всегда был и остаешься ребенком! Тем более, последнее время ты не очень часто приезжаешь.

– Ладно, мам. Доеду – позвоню вам, – с улыбкой сказал он, – отец, – он посмотрел через плечо матери на сзадистоящего отца, – давай, – они пожали друг другу руку, а отец хлопнул его по плечу.

– Удачной дороги, сынок, – словно «сынок» он произнес с такой интонацией, будто Александр где-то сделал что-то не так. Эта интонация знакома ему со старших классов школы.

– Спасибо, пап, – он поднял сумку, – ну я поехал. Всем пока, – он открыл дверной замок.

– Пока, Саш, – сказал мама.

– Пока, – сказал отец.

– Я сюда еще вернусь. Нужно только выбрать день, – напел песню группы «Машина Времени» Александр. Родители ему улыбнулись, а когда он вышел в парадную, дверь за ним закрылась.

Спустившись по лестнице и выйдя на улицу, уже как обычно, помахал родителям в окно, открыл машину, положил сумку с вещами и сумочку с документами от автомобиля на заднее сиденье. Сел и завел мотор. Пока машина прогревалась, он вышел на улицу и снова посмотрел в окна такой знакомой ему квартиры. В этих окнах когда-то он сам махал руками родителям, которые уходили на работу, в этих окнах он высматривал их, пока ждал их возвращения. Многое другое также связано для него именно с окнами, которые выходили на эту сторону. А сейчас старенький папа обнимает уже не молодеющую маму и они вдвоем улыбаются ему, а он снизу улыбается в ответ.

«Родители, родители…люблю я вас. Да и пора бы вам стать дедушкой и бабушкой. Надеюсь, что скоро это произойдет благодаря сестре. Хочется им ухода за кем-то. Дети выросли, а внуков еще нет. Вот так они и цепляются, особенно, конечно, мама, за любую возможность поухаживать, побыть вместе. И так тяжело ей отпускать родного сына, хоть она и понимает, что не должно так быть. Да и на улице что-то далеко не жарко. Ладно, пора ехать».

Он сел обратно в машину, опустил ручной тормоз, вставил первую передачу и отъехал, оставляя такие близкие окна позади.

Почему-то именно сейчас он вспомнил эпизод из жизни, когда он был еще пацаном. Они были на похоронах бабушки, а ему тогда было четырнадцать лет, когда гроб опускали в заранее вырытую могилу, отец, стоящий рядом, приобнял сына за плечо и сказал:

– Вот так, сынок, заканчивается человеческая жизнь.

Машина из дворов выехала на дорогу, позже на шоссе и направилась в сторону Санкт-Петербурга.

САНКТ—ПЕТЕРБУРГ

Когда Елизавета положила трубку, она, запахнув немного растрепавшейся халат, пошла на кухню, готовить себе ужин. Ее длинные волосы были убраны в хвост, на руках были только часы и обручальное кольцо. Александр очень любил халат, который на ней. Он был красивого бирюзового цвета и облегал стройную фигуру. Пока