Кровь Моего Монстра - Рина Кент Страница 35

— Он был просто клоуном. — Его плечи поникли. — Подумать только, мы так непринужденно пели в ночь перед его смертью, не имея ни малейшего представления о том, что нас ждет.

— Макс...

— Он ушел с честью. — Он кивает, как бы про себя. — Он спас ребенка, закрыв его своим телом, потому что был ответственным ублюдком.

Я сжимаю его плечо, и он тяжело вдыхает. Я бы хотела сказать ему, что это нормально — плакать, кричать или делать все необходимое, чтобы выразить свое горе, но эти люди отсталые и сочтут это слабостью.

— В любом случае. — Он поднимает воображаемый бокал. — Я обещаю прожить все те годы, которые он не смог, петь для нас обоих.

Я прижимаю свой воображаемый бокал к его.

— Я присоединюсь.

— Это мой человек!

— Где Юрий? — спрашиваю я, окидывая взглядом свое окружение.

— Ему руку повредили. — Максим обхватывает меня за плечи и ведет по коридору.

Вскоре мы попадаем в комнату, где на кроватях лежат несколько солдат, одни с повязками, другие с гипсами. Это жуткий вид последствий насилия.

Возле окна я замечаю силуэт Юрия, обращенный в сторону от нас, его забинтованная рука безвольно свисает на бок.

Мы медленно подходим к нему, но как только мы оказываемся в пределах досягаемости, Максим со всего размаху бьет его по загривку.

— Эй, урод, смотри, кто вернулся!

Юрий разворачивается, намереваясь вмазать своему другу, но останавливается, увидев меня.

— Саша!

На этот раз я обнимаю его по-братски и не поддаюсь желанию задержаться надолго. Я так благодарна, что они оба живы и здоровы. Я и так хрупкая, а если бы что-то случилось и с ними, я бы не знала, как это пережить. Смерть Рулана и его людей и так на меня сильно влияет.

Если Максим — сердце партии, то Юрий — душа. Его лицо классически красивое. Темные волосы, квадратная челюсть и знакомые, приветливые глаза. Всегда кажется, что мы встречались в прошлой жизни.

— Он повредил плечо. — Максим показывает большим пальцем на меня, а затем устремляет свой подбородок в сторону Юрия. — Ты повредил руку, но я как новенький.

Юрий ударяет Максиму в лицо всей ладонью и отталкивает его. Затем он выдвигает стул для меня, прежде чем сесть на кровать.

— Давай поговорим как взрослые люди, без этого баловня между нами.

— Ты проклятый предатель! Ты так легко меня променял? — Максим заблокировал ему голову и дразняще ударил его.

Слабая улыбка окрашивает мои губы и растет, чем больше я наблюдаю за ними. Они лучше отвлекают, чем хаос в моей голове.

Юрий отмахивается от Максима, как будто он не более чем муха, и сосредотачивается на мне.

— Что случилось с тобой и капитаном? Почему вы пропали на несколько дней?

— Когда меня ранили, Ки... то есть, капитан отвез меня в маленькую деревню, где мы скрывались, пока мне не стало лучше. Мы бы пришли раньше, но была буря.

— Неудивительно, что мы не могли поймать сигнал. — Максим положил обе руки на матрас и облокотился на них. — Виктор сходил с ума, пытаясь найти босса. Я рад, что ты вернулся, но капитану придется нелегко.

Я наклоняюсь ближе в своем кресле.

— Что вы имеете в виду?

— Он сейчас с высшими чинами, которые, без сомнения, возложат на него вину за провал миссии, хотя ясно, что все было подстроено с самого начала. Неважно, что он мог сделать, он был настроен на провал с самого начала. Эти тупые ублюдки спланировали все это.

— Заткнись. — Юрий бьет друга по голени, и тот воет.

— Это еще что за херня? Я правду говорю. Саша заслуживает знать, почему он получил эту пулю.

Я смотрю между ними, пытаясь уловить хоть какую-то информацию.

— Что происходит?

— Помнишь толстяка, который пришел в день задания? — спрашивает Максим.

— Отец капитана?

— Это он. Он всегда хотел вернуть Босса в Нью-Йорк и много лет пытался добиться его увольнения из армии. Поскольку ему это не удалось, и большинство из нас предпочли остаться с Боссом, как ты думаешь, каков будет его следующий план действий?

— Попытаться заставить его.

Он щелкнул пальцами.

— Именно.

— Мы не знаем наверняка. — Юрий понижает голос. — Но это правда, что старый босс встречался с комендантами капитана перед уходом.

— В нашей работе мы не верим в совпадения, — снабжает Максим.

— А.… может ли капитан разделять те же подозрения? — спрашиваю я.

— Уверен, что да. — Брови Юрия сходятся вместе. — Если мы подумали об этом после миссии, то он, должно быть, понял это вовремя. Возможно, именно поэтому он сомневался, стоит ли отправлять отряды на тот склад.

Черт.

Если это так, и его саботировал собственный отец, то как он может оставаться таким спокойным? Из какой стали сделан Кирилл Морозов?

Максим меняет тему, чтобы сосредоточиться на мне, и я понимаю, что они пытаются убежать от реальности, в которой оказались, и от того, что их ждет в будущем.

Опустив роль мужа и жены, которую мы с Кириллом играли, я рассказываю им о Наде и Николасе, борясь со слезами.

— Это чудо, что они приняли солдат в своем доме. — Говорит Юрий. — Большинство жителей деревни относятся к нам с неприязнью.

— Капитан украл гражданскую одежду, а мы притворились, что на нас напали солдаты.

— Умно. — Максим усмехается. — Как и ожидалось от капитана.

Юрий кивает в знак согласия.

— Суть в том, что ты вернулся целым и невредимым.

Я не уверена в этом. С тех пор как я увидела кровь и трупы старой пары, мне кажется, что чего-то не хватает. Какая-то часть меня осталась в их доме и отказывается возвращаться.

Эта часть меня настолько переполнена горем, что невозможно прогнать красную дымку, которая затуманивает мое зрение.

Поэтому я предпочитаю сосредоточиться на Максиме и Юрии, все еще чувствуя благодарность за то, что они в безопасности. Я не знаю, как бы я справилась со всем этим, если бы с ними что-то случилось.

Вскоре к нам присоединяются остальные, и мы рассказываем о миссии и ее последствиях.

Проходит, кажется, час, прежде чем Виктор с торжественным лицом появляется на пороге входа.

Капитан следует за ним, вечно спокойный и невозмутимый. Он не более чем монстр в человеческой одежде.

Я никогда не забуду его практичное, методичное выражение лица, когда он вглядывался в лица Нади и Николаса. Или, когда он получил известие о смерти своих людей.

Ничто и никто не может повлиять на него, и я не знаю, почему это наполняет меня чувством ужаса.

Все встают по стойке смирно, а сзади нас раздается шарканье кроватей и конечностей — раненые пытаются встать