Разведенка с прицепом (СИ) - Дина Ареева Страница 36

Я слушаю его в полнейшем шоке. Так вот почему моя мама не подошла родителям отца. Оздены местные аристократы. Белая кость, голубая кровь.

— У Омера есть сыновья, — обрываю я Атеша, — они как раз законные Оздены. Вот пускай им все и передают.

Но парень качает головой, закатывает глаза и разводит руками.

— Ох, Ясемин, ты же все знаешь сама. Поверь, Стамбул умеет считать. И у него есть глаза и уши. Керем и Мерт Озден унаследуют имущество Афры и ее семьи, это пусть и негласно, но все понимают. Настоящие наследницы Озденов — ты и Лале.

— Но я еще не дала согласие, чтобы Омер меня признавал, — возразила я, борясь со странным чувством, которое нашептывала мне интуиция.

Ощущения приближающихся перемен, которые не факт что мне понравятся. Желания отмотать назад.

— Боюсь, это уже не имеет значения, милая Ясемин, — задумчиво проговорил Атеш, держа меня за руку и глядя на бегающую по дорожкам парка Лале.

Он на нее не просто смотрел. Он едва заметно указал на нее глазами, и я поняла.

— Им не столько нужна я, сколько Лале, да, Атеш? — проговорила я, стараясь не шевелить губами. Парень чуть заметно кивнул.

— Да, Ясемин. Ты цветок, выросший на чужой земле, а Лале совсем другое дело. Она еще успеет пустить корни, если вовремя пересадить ее в подготовленную и удобренную почву.

У меня голова пошла кругом. Моя дочь — вот главная ценность для Озденов.

Как же я умудрилась так вляпаться?

— Я заберу Лале и уеду, — вырывается у меня. Атеш переводит на меня изучающий взгляд.

— А ты точно этого хочешь, Ясемин? Ты принадлежишь этой земле не меньше чем той, которую считаешь родной. Так же как и твоя дочь. Ты слишком была счастлива у себя дома? Наверняка нет, иначе не приехала бы сюда. Или уехала бы обратно с Лале. Прислушайся к себе. Может, внутри себя ты найдешь намного больше ответов.

— Скорее, утону в океане вопросов, — проворчала я, не показывая, как сильно меня задели слова парня.

Если бы это сказал Доган, я бы отнеслась иначе. Но Атеш. Если он такое сказал, значит, он так думает. Искренне. Ни при каких обстоятельствах Атеш не стал бы лукавить, поэтому все, что мне остается, только вздохнуть и отвернуться.

* * *

Уже который день из головы не идут слова Атеша. Они не дают мне покоя, я не перестаю о них думать. И когда с Лале гуляю, думаю, и когда спать ложусь, думаю. Просыпаюсь, тоже думаю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я уже сто, нет тысячу раз пожалела, что уехала в отпуск. Эта цепочка из последовательно связанных между собой звеньев гложет и мучает. Мои мысли бегают по кругу словно взбесившаяся белка, несущаяся внутри колеса.

И как ни крути, во всем том, что творится в моей жизни, виноват только один человек.

Я пять лет спокойно жила, училась, растила дочку. Устроилась на работу своей мечты, где собиралась воплотить все свои надежды и достичь известности как минимум в пределах Турции. Моя жизнь шла по накатанной колее, в которой не было ни Озденов, ни Батмановых.

Но стоило появиться на горизонте Дамиру, как все понеслось под откос. И не просто появиться. Он влетел как прорвавшийся сквозь атмосферу астероид, попутно разнося в хлам всю мою устоявшуюся жизнь.

Если бы Дамир не купил эту фабрику, сюда не притащилась бы Жанна.

Если бы Жанна не приехала в Измир, я бы не испугалась за Лале.

Если бы я не испугалась, я бы не захотела сбежать в отпуск.

Если бы я не приехала в отель Оздена, он бы меня не узнал.

Ну вы поняли. И так по кругу.

Как только я представляю, что придется встретиться лицом к лицу с людьми, которые в свое время пренебрегли мной и мамой, сразу хочется схватить Лале и бежать. Куда глаза глядят.

Я не обращалась с подобными просьбами к Атешу, но уверена, он бы помог.

Только следом догоняют его же слова.

«Ты принадлежишь этой земле не меньше, чем той, которую считаешь родной».

Так и есть, ни разу с тех пор, как я сюда приехала, я не чувствовала себя чужой. Мне здесь тепло, и не только потому, что эту страну омывает четыре моря. Хотя разве этого мало?

Только сейчас приходит осознание. Да, поначалу было непривычно — другая страна, другой уклад, другие правила. Но я слишком быстро привыкла, даже чересчур.

Так может это потому что я дома?

А затем рикошетом отскакивает в подкорке то, что не дает покоя все эти дни. И я спрашиваю сама себя словами все того же Атеша:

«Ты слишком была счастлива у себя дома?»

И сама себе отвечаю.

Нет. Не была. Для мамы, которую я боготворила, я оказалась лишь способом удержать любимого мужчину. Сначала удержать, потом пользоваться. Я с детства привыкла слышать, как дорого ей обхожусь и как у нас мало денег. Поэтому и пошла работать с первого курса университета.

Как дочь я была ей не нужна. Чему удивляться, что и женой я оказалась такой же ненужной?

Счастливой я стала здесь, особенно когда родилась Лале. Но при этом та маленькая девочка внутри меня все еще страдает от того, что ей нигде не нашлось места. И что она по-прежнему одинока.

Я всегда завидовала одноклассникам, у которых были большие семьи. Толпы дядек и теток вместе с двоюродными и троюродными братьями и сестрами. Мы с мамой всегда были вдвоем, и теперь у меня есть все шансы повторить весь этот сценарий с Лале.

Хоть на улице тепло, меня передергивает.

Нет, я не хочу такого своей дочке. Здесь, в доме Эмир-бея, с ней обращаются без преувеличения как с высокородной принцессой. Все, начиная с хозяина дома и заканчивая прислугой.

И теперь мне предлагают семью. Большую. В Турции обычно они большие. Все как я мечтала — и братья, и сестры, и дядюшки с тетушками. И у меня столько соблазна согласиться. И ни одного аргумента, чтобы отказать.

Возвращаются Эмир Дениз с Омером. Оба явно довольные и веселые.

Ломаю голову, как бы так ненавязчиво расспросить Омера, куда они летали. Но ломать ничего не приходится, он подходит сам.

— Ясемин, дочка, — несмело протягивает руку, чтобы обнять. Но я делаю вид, что не замечаю, и он опускает ее обратно, — у меня новости. Пойдем, поговорим?

Мы идем в ту самую беседку с видом на Босфор.

— Ты знаешь, где мы были? — спрашивает Омер без лишних слов. Встряхиваю головой, показывая, что нет. Не