Елена Лагутина - Пуля для любимого Страница 37

Они стояли возле Настиного подъезда уже целый час, почти не разговаривая, прерывая поцелуи лишь редкими короткими фразами.

— Олег, ты как ребенок. — Она отстранилась. — Ну где это видано, чтобы взрослые люди столько времени целовались возле подъезда? Пойдем, слышишь? Пойдем ко мне.

— Ты правда этого хочешь? — Он смотрел серьезно, и его серые глаза казались почти прозрачными в тусклом и неживом свете фонаря.

Она ничего не ответила. Знал бы он, сколько времени у нее не было мужчины, сколько ночей она провела одна. Год, два года, а может быть, три? Во время беременности она сама берегла себя, боясь повредить ребенку, а потом, когда родился Никитка, ей и вовсе стало не до этого. Игорь приходил уставший, опустошенный. Он как будто и не замечал ее вовсе, лишь изредка обнимал, целовал в макушку. Они спали вместе, но это ничего не меняло. В последние месяцы Насте уже начинало казаться, что у него есть другая женщина. Она страдала от этой мысли, мучилась еще сильнее от того, что не в силах ничего с этим сделать. На ее робкие ласки он не отвечал, отворачивался к стене и сразу же засыпал, а она после этого долго еще гладила спящего мужа по спине, нежно проводила руками по плечам, засыпая со слезами на глазах. Потом Никитка начал все чаще просыпаться ночью, плач его стал громким, и Игорь перебрался на кухню, потому что плач ребенка не давал ему спать. Вечером, сидя перед зеркалом в спальне, Настя лихорадочно сбрасывала на пол шелковый халат, заслышав его шаги, и оставалась в одном нижнем белье, с распущенными по плечам волосами, чистая, с прохладной кожей — она так ждала, так хотела его… Но он словно и не замечал ее, как обычно, целовал в подставленную щеку, желал спокойной ночи и уходил на кухню. Настя слушала скрип раскладушки и глотала слезы. Иногда она приходила к нему ночью, пытаясь разбудить поцелуями, но он ничего не чувствовал — спал, как убитый. Она уходила, поправляла одеяло в кроватке спящего Никиты и проваливалась в беспокойный сон.

А теперь, после того, как все ее самые страшные подозрения на счет другой женщины подтвердились, когда Игорь ушел, бросил ее одну с маленьким больным сыном, она и не думала о том, что ей нужен мужчина. Она вообще ни о чем не могла думать, кроме того, как вырваться из этого замкнутого круга. И вот теперь появился Олег.

Появился внезапно, нежданно и вдруг напомнил Насте о том, что она женщина. А он мужчина. В тот вечер для нее этого было более чем достаточно. Где-то в глубине души она чувствовала себя похотливой самкой, которая просто идет на запах. Но ей было все равно. Она не думала о том, что завтра он уйдет и, возможно, больше не придет никогда. Она была готова довольствоваться малым. Где-то вдалеке прогремел выстрел, заскулила, отчаянно завыла собака, потом все смолкло. Настя вздрогнула.

— Я правда этого хочу, — тихо, одними губами, прошептала она и быстро пошла вперед. Не оборачиваясь, не слыша его шагов, но зная, что он идет за ней.

— Мадам, ваш кофе.

С трудом разлепив веки и прищурившись от неожиданно яркого дневного света, Настя не сразу поняла, в чем дело. Крепкий и приятный аромат кофе, склонившееся лицо…

— Олег…

Приподнявшись на локтях, она улыбнулась в ответ на его улыбку и, продолжая щурить глаза, тихо спросила:

— Это правда — было? Или это мне приснилось?

— Что тебе приснилось? Расскажи скорей!

Поставив поднос на пол, он присел на уголок кровати, наклонился и поцеловал ее в щеку.

— Наверное, то же, что и тебе. Сколько сейчас время?

— Без пятнадцати двенадцать.

— Боже… Я даже не помню, когда в последний раз вставала так поздно.

— А ты еще и не встала. Ты просто проснулась — но ведь это еще не повод, чтобы покидать теплую постельку.

— Теплую, — согласилась Настя, — но неуютную.

— Почему неуютную?

— Потому что я в ней одна.

— Но ведь это поправимо. — Он тут же откинул уголок одеяла. Кофе продолжал остывать на полу.

Олег ушел на следующий день утром.

— Я тебе позвоню вечером; Сходим куда-нибудь. Угу?

— Не хочу никуда идти. Просто приходи, ладно? Можешь даже не звонить, я все равно буду тебя ждать.

— Настя… — Он стоял уже на пороге, дверь была полуоткрыта.

— Что?

— Мне было очень хорошо. Правда.

— Мне тоже, — ответила она и обхватила его руками за шею. — Ты правда придешь?

— Конечно, приду. Как только дела закончу.

Последний поцелуй был, наверное, самым долгим.

— Что за дела могут быть у журналиста в воскресенье?.. Ладно, иди, а то мы так никогда не расстанемся.

Захлопнулась дверь. Настя, напевая какой-то мотив, отправилась на кухню. За прошедшие двое суток они практически ничего не ели — им просто было не до этого, а теперь, когда он ушел, она вдруг почувствовала, как сильно проголодалась. Наспех соорудив себе бутерброд, поставила на плиту чайник, налила в бокал заварки, насыпала ложку сахара и принялась нетерпеливо ждать, когда же закипит вода. Поежившись от холода, сходила в комнату, достала из шкафа мягкий серый пуховый платок и накинула на плечи.

Ей было хорошо. Пожалуй, настолько хорошо, что в это даже было трудно поверить. События последних двух дней просто перевернули ее жизнь. Она двигалась медленно, словно завороженная. Чайник закипел, она выключила газ, но еще долго сидела без движения, позабыв о своем недавнем нетерпении, уже не чувствуя холода. Посмотрела на часы, Они показывали без пятнадцати двенадцать — вчера именно в это время она только проснулась…

Откинув со лба растрепанные волосы, она снова зябко поежилась и, наконец вспомнив, что ей холодно, налила полную чашку горячего чая. Он придет, наверное, не раньше семи — или, может быть, в шесть? До шести оставалась еще уйма времени — целых шесть часов, и она понятия не имела, чем заполнить эту пустоту. Посмотрев на примостившийся в уголке тумбочки телефонный аппарат, она улыбнулась, вспомнив, как решительно еще позавчера вечером Олег выдернул шнур из розетки. Да, телефонные звонки им были ни к чему, — по теперь, пожалуй, настало время восстановить связь с внешним миром. Настя медленно поднялась и воткнула кабель в розетку. Не прошло и минуты, как телефон тут же зазвонил.

— Настя! — Голос Наташи на том конце трубки просто срывался от возмущения. — Где ты была, черт возьми?

— А ты не хочешь сначала поздороваться? — улыбнулась Настя.

— Не хочу я с тобой здороваться! — категорично отрезала Наташа. — Где ты была, я тебя спрашиваю?

— Я была… в сказке, Наташка! — Голос Насти немного дрогнул, и она поняла, что больше не в силах держать свое счастье в себе — пришло время выплеснуть его наружу.