Лидия Джойс - Голоса ночи Страница 37

– Но разве все здесь не для тебя? И разве тебе не хватает денег? – Он говорил спокойным низким голосом, в котором Мэгги не могла уловить его настроение.

Неужели все это действительно именно для нее? Она хотела убедить себя, что это так, и все же что-то внутри протестовало против этого.

– Все эти блага предназначались бы и любой другой девушке, которая бы оказалась на моем месте, – сказала она. – Если бы я думала иначе, то, вероятно, обманывала бы себя, поверив в несбыточную мечту.

– Ты не позволяешь себе даже мечтать, Мэгги? – мягко спросил Чарлз.

– А вы? Вы позволяете себе мечтать? – спросила она, в свою очередь. – Проблема в том, что приходится сталкиваться с реальной действительностью. Так что лучше ни о чем не грезить.

Чарлз со вздохом отпустил ее и с озадаченным видом медленно прошелся по комнате. Он остановился около одного из столиков с фарфоровыми безделушками и, взяв статуэтку пастушки, долго смотрел на нее. Мэгги уже начала думать, что он вообще больше не собирается ни о чем говорить.

Наконец Чарлз рассеянно заговорил, обращаясь в большей степени к самому себе, нежели к ней:

– Если не считать моего появления здесь третьего дня, последний раз я был в этой комнате семь лет назад. Тогда моя мать впервые узнала о существовании этого дома и о том, что отец купил его для своей любовницы через шесть недель после свадьбы. В то время мне было двадцать лет, и до этого момента я никогда не видел мать плачущей. – Чарлз криво улыбнулся. – Раньше я вообще не представлял, что могло бы заставить ее заплакать. Поэтому я в гневе помчался в Челси, готовый к столкновению с отцом и вынашивая безумную мысль вызвать его на дуэль или избить… или сделать еще что-нибудь. Когда я прибыл, его здесь не оказалось. Была только Фрэнсис, его новая любовница, недавно въехавшая в дом. Она была необыкновенно красива и являлась одной из тех редких женщин, чья внешность поражает мужчин настолько, что они готовы совершать самые нелепые поступки ради одной лишь ее улыбки. Фрэнсис любезно приняла меня с необычайным великодушием и даже сочувствием, когда узнала причину моего появления в Челси. Конечно, она была довольно вульгарной, и ее манеры казались в большей степени нарочитыми, чем изысканными, но когда она улыбалась, немудрено было потерять голову. Фрэнсис под каким-то предлогом завлекла меня в спальню и начала хладнокровно соблазнять.

– И у нее получилось? – задала Мэгги естественный вопрос, надеясь выпытать главное в этой истории.

Чарлз покачал головой:

– Меня сдерживало то, что я был ужасно зол на отца, до слез расстроившего маму. И все же я поцеловал ее в ответ, хотя намеревался отомстить отцу другим способом. Это безумие быстро прошло, и я покинул дом. Однако Фрэнсис все же преуспела в своей попытке нейтрализовать меня, так как после этого визита я то ли из трусости, то ли из лицемерия отказался, от столкновения с отцом.

– Почему вы рассказываете мне все это сейчас? Почему вообще заговорили об этом? – спросила Мэгги, нахмурившись. – Я не могу понять.

Барон резко поставил статуэтку на место.

– Потому что эта комната напоминает мне о ней. Я часто думал, почему она поцеловала меня тогда, почему хотела, чтобы я переспал с ней, мягко говоря, и в конце концов пришел к выводу: Фрэнсис хорошо усвоила, как надо пользоваться своим телом, чтобы добиться чего-то в этом мире. Когда явился молодой мужчина, угрожая отнять у нее все, что она приобрела с таким трудом, она не стала противопоставлять ему силу, которой у нее не было, но решила всецело отдаться ему, чтобы лишить его возможности бороться с ней… Ты не Фрэнсис, и все же, когда ты заговорила об использовании своего тела здесь, в этой комнате, и проявила готовность отдаться так легко… – Чарлз умолк.

Мэгги нахмурилась и сложила руки на груди.

– Вы правы. Я не Фрэнсис. Я некрасива, и мужчины не совершают глупости ради моей улыбки. Но я и не шлюха… пока, во всяком случае… и не хочу, чтобы из-за меня плакала какая-то женщина, будь она даже богатой избалованной особой. Однако это не значит, что я настолько глупа, чтобы делать вид, будто бы вы пришли сюда, потому что не можете жить без моей любви, и что собираетесь превратить меня в принцессу и унести в заоблачный замок. Я еще не потеряла рассудок и должна позаботиться о себе и о моих ребятах.

– Значит, ты не хочешь иметь дело со мной? – спросил барон холодно.

Мэгги вздохнула:

– Я хочу быть с вами, несмотря ни на что, но я должна помнить о том, что реально для меня в этой жизни. – Она подошла к Чарлзу и положила руки ему на грудь. – Например, вот это реально. – Она приподнялась на цыпочках и поцеловала его в шею, ощутив на губах солоноватый вкус горячей кожи. – Вот так-то. В этот вечер вы будете принадлежать мне. Ни во что другое я не верю.

Чарлз посмотрел на нее долгим взглядом, и она испугалась, что он может повернуться и уйти. Но он печально усмехнулся и сказал:

– Довольно откровенное заявление. Хочу только, чтобы ты была уверена в своих словах.

И прежде чем Мэгги успела спросить, что он имеет в виду, Чарлз поцеловал ее, после чего у них долгое время не было необходимости что-либо говорить.

Глава 9

Дни вихрем неслись за днями, подобно стремительному потоку, внезапно прорвавшему дамбу и хлынувшему в долину после длительного застоя. Чарлз уже начал сомневаться, успеет ли он осуществить задуманный план в такой ситуации, когда недели пролетали как одно мгновение и время от восхода до заката казалось плотно спрессованным. Он, как обычно, был занят проверкой счетов, законодательной деятельностью, парламентскими заседаниями и прочими делами, а семья все также донимала его бесконечно повторяющимися упреками. Мать периодически то пыталась сблизиться с ним, то принималась вновь осуждать, а Милли поддразнивала в связи с частыми отлучками, которые объясняла амурными делами, сама не зная, насколько близка была к истине.

Солнце устало садилось за горизонт и с Темзы клубами поднимался туман, заполняя улицы Челси, когда Чарлз направился к дому, где в окнах горел желтоватый свет, где комнаты были небольшими, но теплыми. К дому, где Мэгги, должно быть, обедала с мисс Уэст, усваивая новые уроки поведения. В этой девушке удивительным образом сочетались невежество и поразительная смышленость.

Первые три вечера он оставлял ее с книгами, и Мэгги раздраженно спрашивала, что для него важнее: чтобы она проводила время с ним или выполняла поставленную перед ней задачу. Игнорируя ее досаду, Чарлз тем не менее должен был признать, что она оказывала на него существенное влияние. Он неохотно оставлял ее выполнять задания на вечер, а сам занимался ежедневными письменными отчетами мисс Уэст, а также газетами, документами и письмами – всем тем, что заполняло его жизнь. Потом он проверял, чему Мэгги научилась задень, и, оценивал ее успехи. С каждым днем дистанция между ними – дистанция, которую он усиленно старался сохранять, – исчезала.