Мередит Рич - Бижутерия Страница 37

— Бусы? Кольцо? Часы? Заколка? Серьги? Ножной браслет?

Он улыбался и продолжал качать головой.

— Открой.

— Ну ладно. — Мадлен приготовилась улыбаться. Она убедила себя: что бы ни оказалось в шкатулке, надо притворяться, что подарок ей понравился. Но когда приподняла крышку, у нее отвалилась челюсть. — Боже мой… невероятно. То есть я хочу сказать… спасибо. Большое спасибо!

Внутри, в черной бархатной нише, сверкала целая пригоршня полудрагоценных камней самого разного размера величиной до карата: пурпурные аметисты, розовые кунзиты, красные шпинелевые рубины, белые цирконы, оливковые перидотиты, зеленые диопсиды, темно-красные гранаты, голубые топазы, лимонные цитрины.

— Я потрясена! Сказочно! Подумать только, сколько я могу сделать из них украшений.

Уатт был доволен ее явным восхищением.

— В этом и заключалась моя задумка. Чтобы было с чего начать.

— На людях нельзя проявлять чувств. Но я мысленно крепко-крепко тебя целую.

— Недурно, — хмыкнул Уатт. — Однако рассчитываю на нечто реальное. После ужина мы сразу вернемся в комнату. Ты снимешь одежду, и я покрою твое нагое тело этими камнями.

— О, Уатт! Ты ненасытен. — Мадлен соблазнительно потерлась коленом о его колено. — Огромное спасибо. Твой подарок великолепен.

— А ты великолепная женщина. Выбери, что тебе больше нравится, и сделай обручальное кольцо. Через год ты станешь миссис Уатт Макнил. Я тебе обещаю.

Восхищение Мадлен моментально испарилось. Она знала, что женатые мужчины часто обещают оставить своих жен, но редко выполняют обещания. И Уатт мог это говорить, мог этого желать, но все же не собирался бросать Элизабет. Хотя выглядел при этом настолько искренне, что Мадлен начинала верить, уж не намеревался ли он в самом деле покинуть супругу. Девушка не могла этого позволить. Только не ради нее. Она считала, что наступило время порвать их связь, и боялась это сделать. Мадлен не представляла, как отреагирует Уатт, но догадывалась, что он ее возненавидит. В любом случае она лишится и его дружбы, и дружбы его детей. Тупиковая ситуация, с какой стороны ни посмотреть.

Девушка снова заглянула в шкатулку со сверкающими камнями. Богатые, безусловно, знают, как использовать слабых. Но это нечестно. А может быть, Уатт поступал так из любви к ней? И не он ее, а она использовала его?

Как она могла так запутаться? И как выбираться из создавшегося положения, чтобы ее не возненавидели?

Каждая проблема имеет свое решение. Так учил герр Пфайффер в институте. И в данном случае решение наверняка было. Только бы его найти, прежде чем ситуация выйдет совершенно из-под контроля.

Вернувшись в Пфорцхайм после выходных в Венеции, Мадлен решила, что из подарка Уатта она сделает браслетик для крестницы Оливии. Использует по каждому из камней так, чтобы все вместе они составляли цвета радуги.

После кропотливой работы над картонным макетом девушка несколько недель трудилась над браслетом в обеденные перерывы в институте. И наконец показала его герру Пфайфферу.

— Ах, фрейлейн Латем! — воскликнул тот. — Очень мило! Великолепно! — И расцеловал ее в обе щеки.

Великолепно! Весь остаток дня Мадлен летала как на крыльях. А когда наступило время идти на почту, она едва нашла в себе силы расстаться с браслетом. Она надеялась, что он понравится Анне, а Оливия сохранит его для детей и внуков — первую вещь знаменитого ювелира-дизайнера Мадлен Латем.

В один из четвергов в середине августа Анна Макнил Фергюсон вышла на Манхэттене одна с дочерью Оливией; Нэнни Уильямс отправилась навестить родственников в Кью-Гарденз. Обычно Анна радовалась, когда Нэнни уезжала. Наступал покой, и квартира оставалась в ее с Оливией распоряжении. Но сегодня она пожалела о своем решении отложить до пятницы отъезд из Нью-Йорка. На Манхэттене стояла удушающая жара. В каждой комнате жужжали кондиционеры, но воздух оставался душным и спертым. Однако она осталась в городе: приехали друзья Рэнди, и Анна обещала, что будет свободна вечером в четверг.

Расплачиваясь за излишества во время беременности — шоколадное мороженое, трюфеля и пончики с кремом, — Анна ограничилась салатом под лимонным соусом. Надо было согнать не меньше сорока фунтов, чтобы влезть в одежду, которую она носила прошлым летом.

Затолкав в себя салат — она ненавидела голодать, — Анна налила чаю со льдом и устроилась в библиотеке почитать любовный роман «Чувственная женщина». Но только открыла книгу, как в детской заплакала малышка Оливия.

— Черт, на полчаса раньше, — проворчала Анна. Почему всегда так случалось? Нэнни Уильямс заставляла Оливию и спать и есть по расписанию с точностью до минуты. Но девочка каждый раз чувствовала, когда Нэнни уезжала и с ней оставалась мать. И с мамой все шло далеко не так гладко.

Анна отложила книгу и отправилась в детскую. Увидев мать, девочка растянула в улыбке рот до ушей и возбужденно забила ногами.

— Ну, ну, посмотри на себя, — рассмеялась Анна. — Намочила кровать… и рубашку. Неудивительно, что ты проснулась так рано.

Она осторожно, чтобы не испачкаться, вынула из кроватки дочь и положила на пеленальный столик.

— Несносный день. А что, если нам пройтись — сходить в парк и по магазинам? Может, почувствуем себя лучше?

Оливия от удовольствия загукала.

— Решено. Я так и знала, что ты согласишься. Попробуем найти тебе что-нибудь необычное, чтобы надеть на крестины Лили Хендерсон в эти выходные.

Анна переодела дочь в летнее платьице с аппликациями в форме земляничин, ботиночки и чепчик от солнца. Потом сняла с полки шкатулку с детскими украшениями.

— Давай-ка покажемся в браслетике, который тебе сделала тетушка Мадлен. — Анна натянула украшение на пухленькое детское запястье. — Правда красивый? Сияет всеми цветами радуги.

Оливия поднесла ручонку к лицу и попыталась попробовать золото на вкус.

— Нет! Пет! Это не для еды, а для красоты. Надо тебя сфотографировать и послать снимок Мадлен.

Анна отнесла дочь на кухню и покормила смесью, которую приготовила Нэнни. Сделала пару снимков Оливии и наполнила для гулянья другую бутылочку яблочным пюре.

Направляясь по Мэдисон от Восемьдесят шестой улицы, они задержались на Восьмидесятой и купили на распродаже крохотную французскую маечку и детское бикини. А для крестин — кружевное розовое платьице. На Семьдесят восьмой выбрали серебряную рамку и в качестве подарка на крещение отправили по почте. А затем повернули во взрослые магазины. Анна посчитала, что это справедливая награда за то, что она была такой дисциплинированной матерью.