Спорим, моя? - Рошаль Шантье Страница 37

— Арина, а тебе к скольки? — слышу мамин голос, после стука.

— К шести, — отзываюсь, кликнув на значок паузы мокрым пальцем.

— Так уже четыре! Ты вообще успеешь?

— Четыре?! Вот ведь… — ругательство утопает в звуке воды.

Смываю с себя пену, хорошо волосы вымыла и смыть остается только маску. Хороша Туманова! Нашла, когда во времени потеряться! Влетаю к себе, как ошпаренная. Я ведь даже не выбрала наряд!

— Держи, русалка, — слышу после стука. Она кладет на кровать чехол. Расстегиваю и замираю.

Черное платье с голой спиной из дорогого черного велюра, длинной доходит выше колен. И смотрится просто волшебно!

— А когда волосы высушишь, то еще лучше будет! — смеется моя волшебница.

— Откуда?

— Ему уже очень много лет, но это было мое лучшее платье во времена молодости. С твоим отцом на первое свидание я ходила в нем. Только спину за шалью прятала, — нежно улыбается, погрузившись в воспоминаниях, а я слушаю. Люблю слушать историю их любви. Слишком она настоящая. Такая, что после нее веришь в то самое светлое чувство. — Собирайся и зови, если понадобится помощь.

Помощь, конечно, понадобилась. Мама крутит легкие локоны на моих волосах утюжком, а я крашусь, стараясь не вертеться, но вывести идеально ровную стрелку. Сравниваю оба глаза. Вроде, ровно.

— Ровно стрелки вышли, мам? — переспрашиваю на всякий случай, но терпеливо дожидаюсь, пока она поправит прядь и только после этого оборачиваюсь.

— Да, идеально. С правой щеки немного румяна смахни. Ага, вот так лучше, естественнее, — комментирует, когда я делаю пару взмахов кисточкой, — и все-таки курсы для макияжа были отличной идеей, а? — снова отворачивает меня к зеркалу, дернув за спинку крутящегося стула. Именно за ним я по утрам и собираюсь. У мамы есть такой же, только у нее белый, а у меня персиковый и это настоящая находка!

— Сто процентов! — произношу восторженно и шикаю, слишком сильно дернувшись. Моя сегодняшняя стилист только плечами пожимает, мол, сама виновата, — очень помогает, так что еще раз спасибо.

— Вот и слушай мать, — звучит с горделивой улыбкой, на что я прыскаю, — можно слушать и почаще, — чуть тише, но я все-равно слышу и накрываю своей ладошкой её руку, лежащую на моем плече.

— Я очень люблю тебя, ты же знаешь? — смотрю в зеркало и мои глаза мокреют.

— Конечно я знаю, милая. И я очень люблю тебя. Так, не плакать! Макияж потечет, и ты точно никуда не успеешь! — нарочито веселым голосом меняет атмосферу, в попытке успокоить нас обоих, но на всякий случай подает мне салфетку из пачки, которые я швырнула на кровать, и еще одну достает для себя. Я проморгалась, а мама нет.

Глава 29

Когда локоны накручены и остыли я переворачиваю голову вниз и разбираю пальцами пряди, а когда возвращаюсь в вертикальное положение — из зеркала на меня смотрит настоящая красотка. Укладка не выглядит вычурно, волосы лежат аккуратно и спадают на плечи естественной волной. Если пять лет назад я накручивала волосы намертво, еще и лаком для надежности заливала, но сейчас приходиться умудряться укладывать волосы так, чтобы не видно было часовых трудов.

В комнату стучит отец, чтобы позвать маму, она выходит, а я кинув взгляд на часы понимаю, что у меня не так уж много времени, чтобы одеться. Скидываю черный шелковый халат и облачаюсь в платье. Сейчас я смотрю на него совершенно по-другому. Оно вдруг стало не просто красивым, а особенным, с историей. Надеюсь, я ничего с ним не сделаю. Добавляю к образу серьги с буквой «А» — подарок родителей на день рождения. Кулон в виде сердца прячу под платье и еще раз окидываю себя взглядом. Добавляю духи, вздыхаю, пытаясь унять громко бьющееся сердце и получив сообщение от Макара, сигнализирующее, что он на месте, беру сумочку, обуваю туфли, что достала из коробки с верхней полки шкафа и спускаюсь вниз.

Мама с папой встречают меня у лестницы, как в тех американских фильмах, где родители провожают дочь на выпускной. Я улыбаюсь им, а потом, преодолев несколько ступеней мой шаг замедляется, потому что я вижу его. Сердце и так взволнованное, кажется, бьется так, что у меня сейчас тахикардия случится и вместо свидания скорая меня с мигалками заберет… Глупости какие! Отвожу взгляд лишь на секунду, а потом снова смотрю. Он стоит одетый в белую футболку и джинсовую куртку поверх. Уверенная улыбка дрогнула, но лишь на секунду. Надеюсь, мне это не показалось. Макар делает несколько шагов и подает мне ладонь, помогая преодолеть оставшийся путь. В другой руке он сжимает букет белоснежных роз. И я прикусываю губу, от чувственности момента, потому что этот букет для меня.

— Ты очень красивая, — с несвойственным ему придыханием говорит, не стесняясь родителей и я принимаю из его рук цветы, чтобы уткнуться в них лицом и хоть на миг попытаться спрятать глуповатую счастливую улыбку.

Сказка какая-то, не иначе.

Передаю цветы маме и забираю из шкафа тренч. Руки немного подрагивают от предвкушения, но надеюсь, не поэтому Макар перехватывает плащ и помогает одеться. Родители наблюдают за происходящим с любопытством и нежностью. Вижу, что им нравится происходящее, но они явно присматриваются к Ветрову.

— Хорошего вечера, — желает мама, когда я целую ее в щеку.

— Спасибо, рад был познакомиться, — Макар кивает матери и крепко пожимает руку отцу. Их рукопожатие длится на несколько секунд дольше, за которые отец пронзительно вглядывается в глаза Ветрова, но тот глаз не отводит.

— Привезешь ее не позже одиннадцати парень. Дочь у меня одна.

— Доставлю в целости и сохранности, обещаю.

Подъезжаем к высотке, и я пытаюсь гадать, что же приготовил для меня непостоянный Попутный, но мысли, затуманенные предвкушением, путаются. И когда Макар открывает для меня