Барбара Вуд - Ночной поезд Страница 39

Партизаны выскочили из-за деревьев и начали стрелять по всему, что двигалось, уничтожая солдат, которые пытались спастись. Спустя десять минут все нацисты были убиты.

Брунек руководил спуском к реке, отдавая приказы своим товарищам. Те бросились вниз по заснеженным берегам и побежали к плававшим льдинам. Брунек остановился, выпустил осветительную ракету, давая сигнал Долате выводить повозки из укрытия. Следующие минуты пролетели быстро, все грузили ящики с оружием и боеприпасами в повозки.

Лошади становились на дыбы, брыкались и от страха выкатывали глаза. Партизаны спотыкались и пытались удержаться на льду, многие из них промокли в ледяной воде. Все это время неистовый ветер поднимал снежную бурю и гневно носился над рекой.

Когда вагоны разгрузили и из обломков извлекли уцелевшее оружие, Долата дал сигнал уходить. С поразительной четкостью люди, пришедшие на помощь из Зофии, быстро повели лошадей назад к берегу реки и направились к месту назначения.

Остальные партизаны согласно плану рассеялись, и каждый своей дорогой начал пробираться к пещере, а Брунек Матушек и Антек Возняк сели на мотоцикл. Давид Риш, промокший насквозь и посиневший от холода, схватил Леокадию и потащил прочь от реки.

Он быстро повел ее к тому месту, где привязал свою лошадь. Не говоря ни слова, она забралась на лошадь позади Давида и обняла его, когда кобыла пустилась галопом.

Спустя короткое время снежная метель переросла в пургу и вскоре замела следы уходивших партизан.

Глава 12

Окончательный этап приготовления вакцины начался в девять часов вечера. Мария прибыла первой и уже вешала пальто, когда вошел отец Вайда, неся картонную коробку с колбами Колле.

– На этот раз было нелегко, – сказал он, чуть запыхавшись, и положил коробку на стол. – Пока я шел сюда, меня два раза чуть не задержали. Сегодня у Сандомежа взорвали мост, когда через него шел поезд, и Дитер Шмидт совсем взбесился. Его люди рыщут кругом, всех допрашивают и многих увели в нацистский штаб. У меня ушло почти полчаса, чтобы добраться до больницы. – Он снял шляпу и пригладил руками волосы. – Доктор Душиньская, меня дважды чуть не поймали.

Мария задумчиво кивнула.

– Люди Дитера останавливали меня несколько раз, пока я шла сюда из дома. Этот взрыв – самая смелая операция, какую до сих пор осуществило подполье. – Вздрогнув, она потерла руки. – Если партизаны и дальше будут действовать в таком духе, они добьются того, что нацисты казнят всех жителей Зофии.

– К счастью, – сказал Вайда, подходя к двери, – этот мост находится вне нашей территории, иначе он, думаю, уже казнил бы за это весь город.

В этот момент распахнулась дверь и быстро вошел совсем бледный Ян Шукальский. Мария и Пиотр молча уставились на него. Доктор Шукальский медленно снял пальто, стряхнул с него снежинки и машинально водрузил на вешалку у двери. Он пригладил волосы, глубоко вздохнул и повернулся к своим друзьям.

– Они убили собаку. Это произошло час назад. Маленькая Дьяпа…

– Ян, – произнес священник, шагнув к нему.

Но Шукальский жестом руки приказал ему молчать.

– Я ходил домой обедать и собирался вернуться в больницу. Двое из солдат Дитера Шмидта встретили меня на ступеньках моего дома. Катарина прощалась со мной у двери, и Александр был рядом с ней. Солдаты встали передо мной и спросили, куда я иду. Я не успел ответить, как один схватил меня за руку. В этот момент откуда-то выскочила маленькая Дьяпа и бросилась ему в ноги. Он… – Доктор провел ладонями по лицу. – Солдат достал оружие и выстрелил в собаку. Какой ужас! Я был ошарашен и просто застыл на месте. Александр расплакался, а второй солдат смеялся. Тот, кто убил собаку, отшвырнул ее ногой, второй… он спросил меня, не плачет ли Александр потому, что они только что убили его брата. Это все произошло, словно в кошмаре.

– Ян, сядьте, успокойтесь.

Отец Вайда выпрямился и серьезно посмотрел на Марию. При искусственном дневном свете ее лицо было очень бледным, странные тени легли на глазницы и щеки. На нем была печать ужаса.

– Шмидт знает, что мы что-то затеваем! – прошептала Мария. – Дитер Шмидт знает!

– Нет, он не знает, – тут же ответил священник, пытаясь побороть собственный страх. – Ему хочется, чтобы мы думали, будто он знает. Но оглянитесь вокруг, доктор, оглянитесь вокруг себя!

Мария покрутила затекшей шеей и удивленно посмотрела на искривленные, извивающиеся кольца лабораторного аппарата, которые переплетались, словно кружева, в игре света и теней. Однако он ей показался незнакомым, помещение приобрело какой-то зловещий, почти угрожающий вид.

– Мы одни, – прошептал священник. – Нас никто не потревожит. Если бы Шмидт что-то пронюхал, он уже был бы здесь и не без удовольствия уничтожил бы нашу лабораторию, а нас увел бы в особый подвал. Доктор, мы все еще в безопасности. Но долго так не может продолжаться.

Ян сложил руки и сжимал их до тех пор, пока не побелели пальцы.

– Должен признаться, что у меня возникали сомнения насчет эпидемии и в том, что нам удастся провернуть все это. Но теперь я считаю, что у нас нет иного выбора. Честно говоря, я начинаю подумывать, что следовало давным-давно заняться этим.

Все трое посмотрели друг на друга и кивнули в знак согласия. Мария спросила:

– Кто эти люди? Ян, кто в Зофии участвует в Сопротивлении?

– Не знаю. Они тщательно скрываются. Вряд ли их штаб находится в этом городе, но я этого не знаю.

Священник сказал глухим голосом:

– Ян, возможно, нам следует помочь им. Шукальский удивленно взглянул на своего друга.

– Что?

– Ян, они сражаются, рискуют своими жизнями и кое-чего добиваются. Быть может, для нас тоже наступила пора начать борьбу с фашистами так, как мы это умеем.

Доктор раздумывал над его словами, затем покачал головой.

– Пиотр, вряд ли это самый лучший путь. Да, они кое-чего достигают, но это лишь временный успех. В конце концов они потеряют столько же своих людей, сколько убивают нацистов. Наш путь лучше, Пиотр. Мы втроем пассивным сопротивлением добьемся успеха. Мы спасем много жизней и не прольем ни капли крови.

– Он прав, – согласилась Мария. – Взрыв мостов может на время задержать нацистов, но не остановить их. Наш путь должен быть лучше.

Отец Вайда смиренно кивнул.

Оба врача принялись за работу, и, пока текли минуты, отец Вайда внимательно наблюдал за улицей. По тротуару парами с винтовками на плечах разгуливали солдаты. Он взглянул на обоих врачей, занятых работой и подумал: «Их борьба не менее смелая и опасная, чем борьба тех, кто ведет ее на Висле. Они правы: единственный путь победить нацистов – перехитрить их».