Джули Дэм - Сломя голову Страница 39

— Да, хотя там, на мой взгляд, было слишком много блеска для губ и лака для волос… Ой, прости.

Я засмеялась:

— Неужели так необходимо возвращаться к пышным волосам?

— Кажется, тема повторяется…

— Я с этим примирилась, — произнесла я бесстрастно. — Меня больше не мучают кошмарные сновидения, в которых я отправляюсь в школу без одежды, зато с огромным количеством вылитого на голову лака. Или когда я подхожу к своему школьному шкафчику и не нахожу домашней работы, а только пустые флаконы из-под лака для волос…

— Алекс, — произнес Ник с притворной серьезностью, — ты никогда не думала начать с группы поддержки?

— Что?

— Ты могла бы заняться реальным делом. Вообрази, все модники, которые когда-либо имели или имеют пышные волосы… И каждому приходится бороться со своим стыдом, как это было с тобой.

— Верно. Возможно, для меня найдется местечко в твоей фирме по психологическому тренингу моделей.

— Конечно! Я был бы более чем счастлив помочь соратнику по благотворительности.

Самоуничижительные шутки, соединенные со снисходительным подтруниванием буквально над всем, составляли значительную часть обаяния Ника, но я задалась вопросом: а относился ли этот человек вообще к чему-нибудь серьезно? И в этот момент в голове сверкнула мысль: «А как же интервью, которое он недавно дал «Кошачьему концерту на подиуме»»?

— Да, а что же интервью, которое ты дал «Кошачьему концерту на подиуме»? — услышала я собственный вопрос. Фильтр мыслительно-голосовой связи работал не так уж хорошо…

— Как-как? — Его губы начали расплываться в улыбке, а между бровями появилась глубокая складка, будто Ник Сноу пытался заставить себя вспомнить нечто похожее. Или, возможно, я была чересчур подозрительной и он на самом деле не понял, о чем я.

— Ой, погоди, — произнес он медленно с улыбкой до ушей. — Я поговорил с каким-то модным репортером после показа «Живанши», но, честное слово, понятия не имел, что в действительности может существовать журнал под названием «Кошачий концерт на подиуме»… Так он есть?

Мои глаза забегали из стороны в сторону, не в силах остановиться.

— Конечно, — пробормотала я. — Я прочитала сегодня утром.

Ник фыркнул.

— Самое смешное название, какое я когда-либо слышал, — сказал он. — И что же интервью? Из меня сделали злодея?

— Нет, злодеем ты не выглядел, — ответила я. «Нет, ты выглядел просто классно», — подумала я. — В основном высказывался о том, что люди из мира моды — самодовольные болваны, а их вклад в общественную жизнь ничто по сравнению с медицинскими исследованиями и нобелевскими лауреатами.

— И?..

— О, Ник! — воскликнула я, несколько рассерженная из-за его позиции, но и нерешительная, так как в глубине души понимала, что он прав во всем, за исключением одного — нежелания понять то, ради чего существует мир моды, и, кстати, то, ради чего я живу по меньшей мере восемь часов в день. — Конечно, ты прав. Но вспомни, где все случилось… на показе мод! Это всего лишь зрелище. Неужели ты в самом деле ненавидишь то, чем я занимаюсь? Если так…

Ник протянул руку и положил поверх моей, покачав головой.

— Алекс, я совсем не хотел тебя обидеть, — серьезно сказал он. — «Умная и легкомысленная». Помню. Думаю, мы могли бы помочь друг другу.

Хороший ответ. Я робко улыбнулась, и, к счастью, неловкое молчание было прервано появлением сомелье, который приблизился к столу и устроил буквально целый спектакль, демонстрируя бутылку, откупоривая ее, наливая вино в бокалы и подавая их. Когда мастер закончил и остался, выжидая, чтобы мы попробовали вино и вынесли вердикт, то мы почти со страхом подняли наши бокалы.

— Ты первый, — прошептала я.

Он ответил жестом:

— Сначала леди… о, ладно. — Поднял свой бокал, втянул аромат вина, покрутил вино в бокале и сделал глоток. — Превосходно, — заключил он.

Сомелье отдал нам короткий легкий поклон и исчез. Я облегченно вздохнула.

— Я законченный обыватель, — призналась я. — Ты общаешься с человеком, который выбирает вино по тому, насколько красива этикетка.

— Боюсь разочаровать тебя, но «Армани» вин не делает, — пошутил Ник. Я изобразила свирепый взгляд. — Извини, это было слишком примитивно. — В его глазах снова появилось щенячье выражение. — Но я тоже не большой ценитель. Лишь обладаю базовыми познаниями, которые преподал мне отец… Интересно, не потерял ли наш сомелье уважение ко мне, потому что я не высказал свое отвращение и не отослал его назад.

— Согласна! — воскликнула я. — Как будто это плохо, не быть винным снобом. Вы обязаны выражать недовольство!

— Конечно, всегда существует опасность, что они будут оскорблены твоим поведением и могут сделать в отместку что-нибудь гадкое с твоей пищей…

Я рассмеялась.

— Вот почему я никогда не читаю никаких резюме о ресторанном бизнесе, тем более — отчетов санитарной инспекции о продовольственных магазинах или, если на то пошло, о том, что на самом деле используется для приготовления хот-догов. Все об этом догадываются. Только предпочитают не знать наверняка.

— Из чего же готовят хот-доги?

— Если уж тебе действительно хочется знать, то, как выражалась моя бабушка, обычно это «задние части».

— Очень образно. На этой ноте давай выпьем за то, что заставит тебя визжать, как поросенка. — Он поднес свой бокал к моему, в то время как я все хихикала. — За волосатые группы восьмидесятых!

Покончив с марочным вином, выпив и за «Севен энд Рэггед тайгер», и за юбилей выхода в свет диска «Рио», мы остались в баре одни. Протерев все столы и погасив свечи, работники бара начали поднимать и ставить на столы стулья. Пока они кружили вокруг нас, мы все еще мешкали в темноте; свеча превратилась в грязную лужицу, и я чертила указательным пальцем по краю пустого стакана.

— Думаю, мы должны позволить этим людям уйти домой, — предложила я наконец, не поднимая глаз.

— Хорошая мысль, — отозвался Ник, мельком взглянув на счет, положенный на наш стол полчаса назад. Вытащил несколько банкнот из бумажника и положил их под свой стакан, прежде чем откинуться на спинку стула. — Идем?

Только встав, я поняла, насколько сильно опьянела. Когда я нагнулась за своей сумкой, то почувствовала, как закружилась голова, и комната начала вращаться, и лицо Ника — это было похоже на аттракцион «Вращающаяся комната» в парке «Шесть флагов», где сила вращения прижимает тебя к стене. А потом пол опускается. Должно быть, мне было лет двенадцать, когда я в последний раз каталась на этом аттракционе вместе с тетей. Она кричала — я хохотала, как гиена. И стало интересно, заставило ли бы это кричать меня сейчас, когда я стала взрослой?