Ты – всё - Елена Тодорова Страница 39

— Ну еще разок! Я буду осторожнее, внимательнее… Клянусь!

Боже… Меня что, покусала Агния???

Илья вздыхает. И позволяет. Ездим по прямой еще минут двадцать. У меня вполне сносно получается. А когда не получается, Нечаев страхует.

— Ты рад, что Ян вернулся? — пристаю с вопросами, когда отвозит меня домой.

Нет, точно, на меня напала Агуся.

— Конечно, — смущенно толкает Илья.

— Ты к нему очень привязан, да? Больше, чем к остальным братьям.

— Ничего не больше, — ворчит парень. — Иди уже. Мне ехать пора.

— Сильно любишь Яна, да?

— А ты?! — выпаливает, вскидывая свои сердитые глазюки.

Я застываю. Почти не дышу.

Прижав ладонь к груди, пячусь назад. Мотаю головой, понимая, что по щекам катятся слезы.

Нечаев выглядит потрясенным.

— Я… — с губ срывается всхлипывание. — То заявление… Писала не я!

— Кто же? — хрипит Илья.

— Мама…

Сморщившись, он отворачивается.

— Ясно… — отрывисто вздыхает. Снова смотрит на меня. В этот момент невозможно понять, кому из нас тяжелее. Голос Ильи дрожит, когда он сипит: — У Яна никого нет… И… За пять лет… Ничего серьезного не было.

20

Захлебнусь, если не сделаю ЭТО прямо сейчас.

© Юния Филатова

Юния Филатова: Доброе утро, Илья! Ты уже был на СТО? Что сказали? Сколько будет стоить покраска? Я все оплачу. И не смей отказываться! Я полночи не спала. Переживала, что разбила чужую вещь.

К последнему предложению есть вопросы. Называть мотоцикл вещью — определенно, неправильно. Но суть ведь не в том, чтобы правильно подбирать слова. Суть в вине, которую я испытываю. И налипающих на ней, словно растопленная смола, волнениях.

После того откровения, что неожиданно случилось между мной и Ильей Нечаевым в прошлый четверг, он вдруг стал приезжать к моему подъезду каждый вечер. Ничего важного мы не обсуждали. Можно сказать, вообще не разговаривали. Он даже не объяснял, зачем появляется. Просто делал короткий вызов на мой номер. Я выглядывала в окно, чтобы убедиться, что он внизу. Переодевалась в экипировку и спускалась.

Если первый шок, когда я вернулась домой в мотокостюме, родители еще как-то пережили, то все последующие выходы их вынуждали едва ли не с крестом в дверях стоять.

— Выпей воды, дочка, — выдала мама в один из таких вечеров, пытаясь всучить мне стопарик.

— Зачем? Я не хочу пить.

— Это святая вода.

Пусть Бог простит, но я рассмеялась. Без комментариев опрокинула исцеляющую жидкость в себя и, подмигнув папе, выскочила из квартиры, чтобы, как говорят родители, «оседлать дьявольскую машину» и «нестись навстречу смерти».

На самом деле я была очень острожной и старательной ученицей. Управлять мотоциклом удавалось все лучше.

Но вчера молчаливый и угрюмый Илья вдруг выдал прямо в пути:

— Насчет «обкатки»… Извини за эти слова.

«А тебя что конкретно интересует? Вспоминает ли Ян тебя? Ну рассказывал как-то, что тебя трудно было уложить. И что ожидания нихуя не оправдались. Худший трах в его жизни. Соррян за прямоту, зая. Хочешь на обкатку ко мне? Я не против блондинок…»

Вспомнив это, я потеряла равновесие. Илья не успел отреагировать. И мы упали.

Благо скорость была небольшой.

Но…

На боку сверкающего совершенством байка появились уродливые сколы и царапины.

Илья Нечаев: Да ничего ты не разбила. Только краску содрали. Поправимо. Еще не занимался вопросом. Только проснулся. Ты сама как? Нога не болит?

Болит. Всю ночь к припухшему колену прикладывала лед. Но ему в этом признаваться не хочу.

Юния Филатова: Нет. Все в порядке. Сообщи мне, когда узнаешь, сколько будет стоить устранение неровностей и покраска.

Илья Нечаев: Ты на работе?

Зачем он спрашивает?

Мне мгновенно становится неудобно. Подумает ведь, что шататься и трепаться по телефону в рабочее время для меня — норма.

Юния Филатова: Да. Но у нас перерыв на кофе.

Илья Нечаев: Приятного.

Юния Филатова: Спасибо. Вернусь к делам. Сегодня возвращается Ян Романович. Я должна предоставить план оптимизации себестоимости, над которым все эти дни трудилась. Очень волнуюсь.

Намеренно называю старшего Нечаева по имени-отчеству. Не хочу, чтобы Илья думал, что питаю относительно его брата какие-то иллюзии. Особенно после того, как расплакалась перед ним, разоткровенничалась, а после просила не говорить Яну, что заявление писала не я.

«То, что он за эти пять лет не состоял ни с кем в серьезных отношениях — ничего не значит», — повторяю себе в тысячный, если не миллионный раз.

Меня это ни черта не радует!

Вообще никаких эмоций эта информация не вызывает!

Пофигу на подтверждение того, что Нечаев за годы не изменился.

Конечно, нет. С заями нет нужды встречаться. Их можно менять каждый Божий день!

Илья Нечаев: Удачи.

Не отвечаю больше. И не потому, что снова расстроилась… Просто реально пора вернуться к работе.

Просматривая план, который уже, кажется, знаю наизусть, попутно мысленно прокручиваю полученные от Яна данные и все, что узнала непосредственно на производстве.

У меня теперь есть альбом с автомобильными комплектующими. Какие-то схемы распечатала из сети. Но большинство деталей от руки нарисовала. Очень старалась запомнить их по внешнему виду и хотя бы в общих чертах понять принцип работы.

Пролистывая альбом, отмечаю особенность: не на всех частях есть фирменный значок «Brandt». Интересно, почему? Имеет ли это какое-то значение?

«Ладно, неважно», — отмахиваюсь так же мысленно.

С подсказками Яна мне удалось уменьшить себестоимость модели на тысячу семьсот семьдесят долларов. Это хорошая цифра. Я провела опрос среди специалистов. Некоторые из них очень даже удивились.

— Как тебе удалось это сделать?

Умолчала, что сам начальник отдела мне и помог, дав четкое понимание, на каких статьях нужно сосредоточиться.

«Brandt… Brandt… Brandt…» — продолжает крутиться у меня в голове.

Может, и глупость, конечно… Но я звоню в отдел снабжения.

— Доброе утро! Меня зовут Филатова Юния Алексеевна. Я из планово-экономического отдела.

— Здравствуйте! — рявкают на том конце провода. — Колесникова на связи. Чем могу быть полезна?

Надо ж было попасть на того самого специалиста, которого каждый день обсуждают Марина-Арина.

Наслышана, как говорится. И сама Колесникова, не утруждаясь назвать своего имени, это, конечно же, понимает.

Глушу просыпающийся синдром самозванца. С размаху насмерть.

Прочищаю горло и тем же деловым тоном продолжаю беседу.

— Я сейчас занимаюсь оптимизацией себестоимости.

— Начинается!

В груди что-то дрожит, но я заставляю себя сохранять мнимое спокойствие.

— Что значит «начинается», простите? Это распоряжение Яна Романовича.

— Продолжайте!

— Мне нужно узнать, откуда нам приходят комплектующие?

Колесникова самым неприятным образом хмыкает.

— Какие именно, милочка? У нас их знаешь сколько?!

Сжав челюсти, прикрываю динамик, чтобы