Дебби Макомбер - Поворот дороги Страница 39

— Мне это кажется очень странным — моя мама вместе с Безумным Максом! Ну, это… просто непривычно, понимаете ли.

— Непривычно?

— Мама, не пойми меня превратно. Я знаю, что у тебя своя жизнь и всякое такое, но связаться с парнем на мотоцикле? В самом деле? И это моя мама?

— Не вижу в этой ситуации ничего странного, — пробормотала Бетани.

Вопрос, конечно, был спорным, но, скорее всего, она никогда больше не увидит Макса, что очень ее печалило.

На губах Руфи появилась слабая улыбка.

— Твои слова, Энни, напомнили мне о мнении моей семьи относительно меня и Ройса.

— Кто такой Ройс? — тут же поинтересовалась девушка.

— Думаю, еще один друг, которого бабушка надеется повидать во Флориде.

— Ах вот оно что… — протянула Энни, вкладывая в слова особый смысл.

Бетани пришла к заключению, что ее свекрови захотелось поговорить об этом человеке — а зачем еще она стала бы о нем упоминать? Видя, как Руфь покраснела, она не сумела сдержать улыбку.

— Так расскажите же нам о Ройсе, — попросила Бетани, надеясь, что, сменив тему разговора, ей не придется больше отвечать на вопросы о Максе. В стремлении поддерживать спокойную обстановку и избегать разлада она, как оказалось, ничем не отличается от свекрови. Возможно, не так уж сильно она и изменилась…

— Ох… — Руфь воззрилась на свои руки. — Как вы, наверное, догадались, мы встречались, когда учились в выпускном классе. Потом я поступила в колледж, а он попал в морскую пехоту, и мы расстались.

— Так он тоже планирует быть на вечере встречи выпускников?

— Да.

— И вы надеетесь наладить с ним отношения? — поинтересовалась Бетани.

Пожилая дама кивнула:

— Мы… расстались далеко не друзьями, поэтому теперь мне немного страшно.

— Ну, бабушка, он, вероятнее всего, так же обрадован возможности собраться со всеми вместе, как и ты.

— Ты и правда так думаешь?

Вопрос Руфи прозвучал так очаровательно-искренне, что Бетани захотелось обнять свекровь.

— Значит, с тех пор, как вы последний раз виделись с этим парнем, прошли долгие годы? — спросила Энни.

— О да… минуло столько лет, что я с трудом в это верю. До меня дошли слухи, что несколько лет назад умерла жена Ройса, да и Ричарда не стало, и я надеюсь… в общем, не знаю, на что я надеюсь, но очень хочу, чтобы мы наладили отношения. Наш разрыв был безобразен.

— А он в курсе, что ты будешь на вечере встречи?

— Я… я не знаю.

— Ты снова влюбишься и выйдешь за него замуж, бабушка? — не унималась Энни.

— Энни, — постаралась урезонить дочь Бетани, — перестань. Ты ставишь бабушку в неудобное положение.

Руфь повернулась, чтобы видеть внучку, сидящую на заднем сиденье.

— Милая, не стоит забывать, что мы пятьдесят лет не виделись и… нам многое нужно сказать друг другу.

— А по телефону поговорить нельзя? — спросила девушка. — Тебе следует ему позвонить.

— Позвонить? Когда?

— Прямо сейчас. Или хотя бы до того, как ты появишься на вечере встречи выпускников.

— Не думаю, что смогу это сделать! — воскликнула Руфь, прижимая ладони к щекам. — То, что мне хотелось бы сказать Ройсу… в общем, я предпочла бы сделать это при личной беседе.

— Ах, — выдохнула Энни, словно поняв что-то важное. — Ты любила его, да?

— Да. Очень сильно. А потом я познакомилась с твоим дедушкой и… все изменилось.

— Но Ройса ты по-прежнему любишь?

— Откуда же мне знать? Когда мы встречались, мне было восемнадцать лет. Ройс происходил из бедной семьи, и мой отец не одобрял наших отношений. Оглядываясь назад, я понимаю, что он желал мне только добра. Ричард папе понравился и… Ох, все это было так давно!

Руфь надолго замолчала, и Бетани, украдкой бросив на нее взгляд, заметила на ее щеках блестящие дорожки слез.

— Руфь, — прошептала она, — что такое?

Покачав головой, пожилая дама закрыла лицо руками и громко разрыдалась.

— Бабуля? — Энни подалась вперед и коснулась плеча Руфи.

— Что такое, Руфь? — как можно мягче повторила Бетани. Что бы это ни было, оно, несомненно, связано с Ройсом.

— Вы не поймете! — всхлипывая, воскликнула пожилая дама.

— Мы постараемся, если ты нам обо всем расскажешь, — тихо произнесла Энни.

Руфь снова покачала головой:

— Я не знаю, как мне смотреть Ройсу в глаза после того, что я сделала. — Руки ее дрожали, и она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. — Я больно ранила его.

— Руфь, вы были очень молоды. Уверена, он давно простил вас.

Пожилая дама упорно избегала смотреть невестке в глаза.

— Он-то, может, и простил, а вот я себе никогда не прощу.

Энни протянула бабушке носовой платочек, в который та вцепилась, как утопающий в спасательный круг.

— Мы поклялись любить друг друга и хранить верность… — Голос ее снова сорвался. — Именно так мы это раньше называли — хранить друг другу верность. — Она прикрыла глаза.

— И… вы не сдержали обещания? — осторожно спросила Бетани.

Руфь посмотрела на свою дамскую сумочку и принялась наматывать на палец ремешок:

— Вскоре после начала учебы в колледже я пошла на вечеринку с друзьями. До этого я никогда не пила ничего крепче пива. Кто-то всучил мне стакан водки, смешанной с апельсиновым соком. Вкус мне понравился, и я пила еще и еще… Последнее, что я помню, — обнималась с каким-то парнем, чьего имени даже не знала. — Она попыталась унять слезы, утирая их скомканным платочком. — Я сказала ему, что мне пора возвращаться в общежитие, и он вызвался проводить меня. Он держался очень мило и дружелюбно, и, когда мы оказались на месте, я позволила ему поцеловать себя.

— Руфь, вы впервые оказались совсем одна, вдали от родителей, — сказала Бетани, которой было невыносимо больно осознавать, что по прошествии стольких лет ее свекровь так и не смогла простить себе ошибку молодости.

— Бабушка, ну и что тут такого, что ты позволила парню поцеловать себя? — воскликнула Энни, принимаясь поглаживать плечо Руфи, чтобы успокоить ее.

Пожилая дама продолжила прерывающимся голосом:

— Я сказала ему, что у меня уже есть возлюбленный, а он заверил, что все в порядке.

— Ты виделась с ним снова? — спросила Энни.

— Я не могла избежать встреч. У нас были совместные занятия по истории. Пару раз мы болтали после лекций и пили колу. Он всегда вел себя со мной очень мило. Я больше не позволяла ему целовать себя, и он уважал мое решение. Я писала Ройсу каждый божий день, но ни разу ни словом не обмолвилась о Ричарде.

— Ричард? — эхом повторила озадаченная Бетани. Так звали отца Гранта.