Александр Амурчик - Антология интима. Amoroso. Цикл «Прутский Декамерон». Книга 1 Страница 4

Торговля в тот день шла весьма оживленная: толпы клиентов буквально осаждали бар, и я торопливо лепил коктейли, наливал рюмки, стопки, бокалы; касса быстро наполнялась шелестящими купюрами. Официантка бара Сонечка, беспрерывно кружа по бару и собирая грязную посуду на подносы, которую потом перемывала в подсобке, едва справлялась со своими обязанностями. Вечер, тем не менее, вышел приятный, нескучный, было много молодежи, которая танцевала и веселилась. Спустя какое-то время я отнес за столик, где сидела Аленка, еще бутылку шампанского, умоляя ее и ее друзей чувствовать себя свободно, развлекаться и отдыхать по полной.

Аленка с милой улыбкой встречала и провожала меня, и я вдруг с удивлением подумал, что вот, есть же на свете девушка, которая радует мое сердце – правда, она пришла ко мне прямиком из моей юности.

Лишь около полуночи мне удалось выпроводить из бара последнего клиента; компания Аленки к этому времени тоже стала собираться. Уговорив их еще на полчасика задержаться, я увлек Аленку танцевать, и нам, наконец, удалось поговорить. Я расспросил ее о маме, папе, осторожно – о сестре Миле. Аленка с улыбкой поведала мне, что сестре на втором курсе пришлось бросить театральный институт – она не прошла экзамен (!) на поцелуи, так как преподаватель этого предмета – пятидесятилетний лысый мужчина с гнилыми зубами и нечистым ртом, требовал от нее – и не только от нее, а и от всех остальных студенток курса – многоминутных поцелуев взасос, и девушка, не сумев перебороть свою брезгливость, сломалась.

Бросив занятия в институте и отказавшись от мечты стать актрисой, она вскоре встретила мужчину своей мечты, вышла замуж, родила сына и теперь работает в каком-то торговом предприятии.

– Ну, а как ты сама? – спросил я, мягко обнимая тонкую талию девушки. – Как ты себя чувствуешь в Москве, хорошо ли тебе? Не давит на психику это засилье огромных зданий из стекла и бетона, а также повсюду мечущаяся бесчисленная и вечно жужжащая человеческая толпа?

– Нет, – засмеялась она, доверчиво прижимаясь ко мне. – Я привыкла, мне там нравится, хотя и скучаю порой за родным городом, за одноклассниками, и еще… за Черным морем.

Не удержавшись, в приливе нежности я привлек ее к себе и крепко по-дружески обнял. Как обнял бы, возможно, ее и тогда, когда она была еще девочкой-подростком.

– Ты разве не боишься моря? – спросил я.

– Нет, особенно когда рядом есть такой как ты, мой могучий защитник, – улыбнулась она.

– Я хочу признаться тебе, Аленка, что когда мы с тобой познакомились, я был немного влюблен в твою сестру.

– Я помню это, – перебила она, взъерошив ладонью волосы на моей голове. – Тогда даже мама заметила это.

– Но теперь, скажу тебе откровенно: ты, Аленка, стала интереснее сестры и красивее ее.

– Просто я повзрослела, пришло, наконец, и мое время, – мягко улыбнувшись, сказала Аленка и тут же сменила тему: – Знаешь, Савва, я хочу пить, сделай какой-нибудь освежающий напиток, ладно? Только без алкоголя, хорошо? – погрозила она мне пальцем.

– Что ж, в таком случае давай сделаем его вместе, – сказал я, с сожалением убирая руку с ее талии. – Пойдем, поэкспериментируем.

Мы прошли за стойку, я выставил на нее ведерко со льдом, бутылки с минеральной водой, придвинул сиропы, а также бутылку натурального лимонного сока. Аленка выбрала самый большой, в треть литра стакан, щипцами бросила в него несколько кусков льда, плеснула сиропу, затем долила минералки, следом я успел добавить немного лимонного сока, после чего все это перемешал.

Окунув в стакан две соломинки, мы одновременно попробовали получившийся напиток и вмиг опорожнили стакан – он оказался нежным и приятным на вкус, и одновременно тонизирующим. Со значением поглядев друг на друга, мы одобрительно закивали головами. «Неплохо» – произнесла Аленка, «Очень даже хорошо» – поддержал ее я, после чего мы не сговариваясь стали изготовлять два новых полных стакана того же напитка.

Закончив, мы тут же выпили их до дна, а вскоре к стойке подтянулись друзья Аленки, попросили им сделать то же самое, и минут через пять, когда все сосредоточенно цедили из стаканов новый напиток, я, отозвав Аленку в сторону, сказал:

– Через неделю в Кишиневе будет проводиться республиканский конкурс коктейлей, мы, естественно, тоже в нем участвуем, так же, как и все другие бармены республики, подавшие заявку. Участвуем, конечно, заочно, поедет только старший технолог общепита, который повезет с собой документы и рецептуры, которые там на месте воспроизведут профессионалы, после чего их опробуют другие профи. Я собираюсь представить и этот безалкогольный напиток, пять алкогольных коктейлей мы с Сашкой, моим напарником, уже разработали, один же пусть будет безалкогольным. Я назову его «Аленка», если ты не возражаешь.

Аленка смотрела на меня во все глаза.

– А что, такое возможно?

– Конечно, возможно, – улыбнулся я. – Завтра я сделаю технологическую карту, затем технологи ее утвердят, подпишут, и напиток «Аленка» с твоим именем навсегда получит прописку в этом баре, а может и в других тоже.

Аленка восторженно взвизгнула и бросилась меня целовать, чем несколько удивила своих друзей-одноклассников. Заметив их реакцию, Аленка, нимало не стесняясь, сказала с озорной улыбкой:

– У нас, я должна вам сказать, ребята, с Саввой давняя, можно даже сказать, застарелая любовь, я уже вам как-то об этом как-то рассказывала, так что принимайте все как есть и не удивляйтесь. Он много лет тому назад безнадежно влюбился в мою сестру, а я – столь же безнадежно – в него.

– Минуточку-минуточку, а вот с этого места, пожалуйста, поподробнее, – шутливо сказал я. – Почему я узнаю об этом только сейчас?

– А чего ты хотел, – рассмеялась Аленка, вновь обнимая меня, – чтобы я, тогда двенадцатилетняя писюха, стала объясняться тебе в любви?

– Зато у тебя есть возможность сделать это теперь, – подмигнув мне, с улыбкой заметила Ирина, Аленкина подруга, фигуристая шатенка.

– Действительно, – весело поддержали остальные. – Давай, Аленка, раскалывайся.

Аленка повернулась ко мне, лицо ее в секунду сделалось серьезным.

– Я люблю тебя, Савва, и уже давно, целых семь долгих лет, большой и безнадежной любовью.

– Почему же, простите, безнадежной? – включился я в игру. – Знай же, я ловлю тебя на слове и с этой самой минуты я весь целиком принадлежу тебе: хочешь – люби, хочешь – топчи меня, от тебя я все готов стерпеть, как терпел когда-то.

Аленка шагнула ко мне вплотную, посмотрела в глаза – долго и серьезно, затем поцеловала. В губы. Сильно и требовательно. Этот поцелуй по всему моему телу отозвался сладостным, подзабытым уже томлением. Посмотрев на ребят и девчонок, которые напряженно наблюдали за нами, я решил превратить этот эпизод в шутку и сказал:

– Ну, кто еще желает в этот замечательный вечер поцеловать бармена, причем совершенно бесплатно? – Молчаливая пауза. – Ну, раз желающих нет, значит, нам пора отправляться по домам.

Несколькими минутами позже мы покинули бар, ребята ушли вперед, а Аленка ожидала меня у дверей ресторана, пока я его запирал.

Она взяла меня под руку, и мы неторопливо тронулись следом за ее друзьями-одноклассниками.

– Ты сейчас пойдешь домой, к своей жене? – спросила Аленка, и вновь какой-то спазм перехватил мне горло.

Я ответил глухо, с усилием:

– Нет, Аленка, я не… В общем, мы с ней недавно расстались и больше не живем вместе.

– Я почему-то почувствовала это, – нахмурившись, очень серьезно сказала она. И тут же спросила, легко коснувшись моих волос рукой: – А эта седая и такая симпатичная прядь у тебя от нее?

– Да, от нее, – ответил я. – Это копия той раны, которую она оставила в моем сердце.

– Твоя жена, она красивая? – спросила Аленка.

– Да, пожалуй, даже слишком красивая, – буркнул я. – Оттого, наверное, и беспутная. Но это не важно – я любил ее, очень сильно любил, и не только за красоту, но теперь все уже в прошлом.

– И ты ужасно страдаешь?

– Просто я знаю, что больше никогда и никого так не полюблю. Уже, наверное, не смогу. Прости, Аленка, мне тяжело об этом говорить. А тебе и вовсе знать и слышать об этом ни к чему.

– Ты знаешь, Савва, я, кажется, готова ее убить, – неожиданно для меня, голосом, наполненным неподдельной страстью, произнесла она. – Только за то, что она сделала тебе больно, заставила тебя страдать.

– Все красивые женщины больно ранят и заставляют мужчин страдать, – скривившись, произнес я.

– Я бы не смогла сделать тебе больно, Савва, – просто сказала она, сжимая своей ладошкой мою руку. Затем, после минутной паузы спросила: – А где ты… теперь живешь?

– Я… я живу прямо здесь… в ресторане, – проговорил я, и мне отчего-то вдруг стало стыдно за эти слова.