Байдымат Маджефферсон - Сюеме не будет! Там, где горы и «Приоры»… Страница 4

– Ладно, милый, занята Я, потом почирикаем.

Бытдаев ехидно поинтересовался:

– Чем ты, интересно, можешь быть занята?

«Действительно, чем?! Только тобой, млин!»

– Потом расскажу! – отмахнулась Я.

– Ёп трень-день-день! А ты не можешь заниматься своими делами и со мной разговаривать, а? – включил нервоз Баранолог.

– Нет, не могу! Всё, пока-пока! До связи! – протрещала Я и отключилась, в любом случае сейчас пойдут балки, связь начнёт пропадать и полноценной беседы не получится.

Наплевав на правила дорожного движения и на камни, которые в любой момент могли свалиться на машину, Я понеслась в Ариу-Къыз с небывалой скоростью. Этот участок дороги с кучей опасных поворотов Я любила больше всего.

«А Барановед совсем не меняется!» – улыбнулась Я.

Январь 2010, Ариу-Къыз

Когда Вячеслав позвал на выходные в Ариу-Къыз, чёрт дёрнул меня потащить с собой любимую собачонку – карликового померанского шпица Нору (её не с кем было оставить дома). Прибыв ночью, мы начали пить. Я перебрала со спиртным. В результате всё утро Я провела в обнимку с унитазом. Голова раскалывалась. Даже глоток воды будил рвотные позывы.

Днём мы отправились в горы, и Я, по традиции предоставляя услугу «Трезвый водитель» (точнее, самый трезвый из окружающих), восседала за рулём. Периодически выскакивала из машины, чтобы извергнуть содержимое желудка на какой-нибудь живописной полянке и выпускала малышку Нору справить нужду.

К ночи Баранов как всегда упился вдрызг, и мы сильно поругались. Я психанула, схватила шпица под мышку, выбежала из дома, прыгнула в машину и поехала, куда глаза глядят. Сама не зная как, Я очутилась в лесу. Было темно, валил снег. Задумавшись, съехала с тропы, угодила в сугроб. Я вылезла из автомобиля: белые хлопья таяли, было холодно и слякотно. Заднее колесо намертво застряло в грязно-сером месиве. Как говорится, приехали! Минут пятнадцать безуспешно буксовала, подкладывала под колёса камни и коряги, сдавала назад, но джип завис в грязи. Ноги промокли, руки озябли. Я залезла в тачку и включила печку, пытаясь согреться.

– Хорошо хоть сигареты есть. Неужто придётся ночевать в лесу? А всё из-за этого старого козла! – пожаловалась Я Норе и потрепала её за мягкие ушки.

Глаза уже слипались, когда Я услышала шум. Приближалась машина. Я глянула на номера: «Регион 09, значит не туристы. Карачаевцы в лесу. Наверняка злые и голодные, хе-хе. Интересно сколько их? Эх, ну, ладно, справлюсь. И не из такой задницы вылазила».

Раздолбанная тачка поравнялась с моей и остановилась. Колымага пульсировала, от громкой музыки рвало багажник. Нора тихонько залаяла. Я прислушалась.

«Говорят, что зимой не приходит любовь, потому что зимой холода-а-а-!!» – выводил хриплый голосище этнические песнопения. «Ах, зачем же, зачем повстречались с тобой, если сердце под корочкой льда…» (Азамат Биштов)

Джигиты приглушили бодрящий музон и открыли окна. Я тоже опустила стекло.

– Салам, красавица! – хмыкнул парень-водитель.

– Шалом алейхем! – натянуто улыбнулась Я.

– Эй, девушка, а не страшно… ночью… одной в лесу? – полюбопытствовал тип.

– Нет, – фыркнула Я.

– А что вы здесь забыли в такое время?

– Грибы собираю.

– Хмм… Какие на хрен грибы зимой? Так-то вроде не сезон! – скривился водила.

– Не видишь разве? Застряла! – не выдержав, воскликнула Я.

Джигиты вылезли из машины. Их было двое. Один худой высокий, второй – плотный, коренастый, с широченными плечищами. Парни обошли мой джип со всех сторон, дабы оценить масштабы катастрофы.

– Да что ты будешь делать! – покачал головой тощий. – Вай-вай-вай, нехорошо.

Его печальное лицо показалось знакомым. Я пригляделась.

– Эй, а ты случайно не сосед Баранова?! – осенило меня.

– Ну, да. Сосед. И чё?

– А ничё! Где мои две тысячи баранов? – вспомнила Я дурацкую шутку босса.

Длинный тип прищурился и хмыкнул:

– В надёжном месте, красавица!

– Прости, не помню, как тебя зовут.

– Пилял.

Услышав мудрёное имечко, Я стала докапываться: кто пилял, кого пилял, зачем пилял? Мои наивные вопросы привели Бытдаева в бешенство. Он даже милостиво разрешил называть себя Ильёй. Но Я предпочла окрестить его Баранологом. Увидев неадекватную реакцию, назвала Барановедом. Юный джигит жутко разозлился, Я даже думала, что в лесу останусь.

– Э-э-у-у-у, какой я те баранолог!? Почему барановед!? Ты чё обзываешься? – заорал он.

– Не обзываюсь Я. Баранолог – это специалист по баранам! – спокойно молвила Я.

– А Барановед – по овцам что ли? – призадумался Пилял.

– Нет, тоже по баранам.

Друг Пиляла ржал как сивый мерин. Бытдаев же начал ругаться на чудном языке, удивительно похожем на турецкий, и курить дешёвые вонючие сигаретки. Вдруг у него зазвонил телефон.

– Привет… Да… Не знаю… А вы?.. Когда?.. А на грядки не идёте? – вещал Баранолог.

– Куда? – удивилась Я, когда он поговорил и передразнила. – Какие на хрен грядки зимой? Так-то вроде не сезон!

– Это ну…, – Бытдаев замялся, – э-э-э, ёп-тык-дык, лядки, короче, мы так называем.

Он снова обошёл тачку и, нагнувшись, уставился на колесо. Тем временем полноватый джигит облокотился на капот Бытдаевской тарантачки и закурил.

– Тебя-то как зовут? – поинтересовалась Я, внимательно разглядывая спутника Барановеда.

– Маджир Я. Асхатович, – проникновенным низким голосом представился громила и выпятил грудь. – Того род собирался!

– Так официально? – нахмурилась Я. – Маджир ибн Асхатович! А фамилия?

– Зульпагаров. Я того туфли царапал! Как тебя называть?

– Аза Юрьевна, – вздохнула Я и зачем-то добавила, – Орлова.

Эх, знала бы Я в тот момент, что начнётся дальше, ни за что бы не огласила свою звучную русскую фамилию!

Парни вплотную занялись вызволением машины.

– Ключи-ка дай, – буркнул Баранолог.

Я протянула кусочек метала и вышла из авто со шпицем на руках, а Пилял уселся за руль и пока Маджир колдовал над колесом, вырулил из сугроба.

– Спасибо! – вздохнула Я.

– Спасибо в карман не засунешь, – заметил Бытдаев и мягко опустил ключи мне на ладонь.

На следующий день мы случайно столкнулись в магазине – покупали сигареты.

– О-па, о-па! – пропела Я, узрев Баранолога.

– Это судьба! – ухмыльнулся он. – Какие планы?

– Никаких, – пожала плечами Я.

– Как Вячеслав?

– Дурно ему! – со вздохом закатила Я глаза.

– Опять напился, да? – понимающе покачала головой Пилял.

– Ну, да.

– Значит, на природу не поедете?

– Нет, конечно, – хмыкнула Я. – Баранов даже с кровати сползти не в состоянии.

После грандиозной попойки Славику было очень плохо, он лежал неподвижно, а если поднимался, то чтобы исполнить в уборной оперу Стругальского.

– Хочешь, пещеры покажу? – внезапно спросил спаситель.

– Далеко идти? – осведомилась Я.

– Не-а. До конца посёлка, а там в гору подняться. Ты как, выносливая?

– Осилю, не волнуйся! – заверила Я.

– А этого хомяка чё с собой потащишь? – кинул Баранолог презрительный взгляд в сторону Норочки.

– Сам ты хомяк высокогорный! – разозлилась Я. – А это шпиц! Померанский! Конечно, потащу, она мне как дочь!

Бытдаев любезно взял на себя выполнение функций моего личного проводника. По дороге к пещерам Я пыталась запомнить имечко Баранолога. Но мой мозг отказывался понять, как можно было наречь сына Пилялом! Вот звучное отчество Баранолога – Азаматович – мне понравилось!

Бытдаев устало объяснял, что Пилял – нормальное имя:

– Аза! Всем девочкам нравится моё имя! Одна ты какая-то, млин, неправильная!

– Кому же интересно оно нравится? – недоверчиво хмыкнула Я.

– Лине Барановой! Она меня ласково называет Пилечка или Пиляша.

– Тоже мне нашёл ласковость. Звучит как собачья кличка! – фыркнула Я и решила, что никогда не буду так называть Барановеда: Я не привыкла повторять за кем-то, тем более за Барановой.