Василий Фомин - Легенда о царице. Часть вторая. Земная богиня Страница 4

– Привет тебе, прекрасная царица.

– Очень тронута, спаси-и-ибо! – протянула Нейтикерт, весело глядя на ночного гостя, и вкрадчиво добавила, – А как насчет того чтобы, мне прекрасной и так же божественной, взять да и царские почести воздать?

– Это как же? – вымолвил бродяга. – Упасть семь раз на живот и семь раз на спину? Видите ли, если я буду оказывать Вам подобные почести, то на четырнадцатом такте я окажусь перед Вами лежащим брюхом кверху, и никакой почести в этом не будет вообще, не говоря уж о царской.

Нейтакерт некоторое время смотрела на оборванца и глаза ее странно мерцали в свете нефтяных факелов. Очевидно, царица что-то решала. Возможно – не отправиться ли ей почивать, придавив мимоходом ночного гостя.

– Удивительно, как такой глупый язык все еще не покинул такого бестолкового рта, и как такая безмозглая голова все еще не рассталась с телом? Ну-ка открой-ка мне эту тайну. Или без пытки тут не обойдешься? – царственная египетская девчонка слегка прищурила глаза.

– Ваше Величество, даже бестолковый рот надо кормить, а мой глупый язык сможет отличить воду от пива, а пиво от вина и отдаст предпочтение последнему. Мне бы чего-нибудь съедобного покушать и я все тайны вам открою, не только свои, но и все тайны мира.

Царица опять уставилась на ночного гостя своими странно поблескивающими глазами, опять что-то решая. Это было очень таинственно и страшно – что же решит малообразованная, нецивилизованная, но царственная дева.

– Я не понимаю – это ты о чем?

– О чем, о чем! Кушать хочется! – вестник укоризненно посмотрел на царицу.

Царица приподняла сросшиеся брови, затем, криво улыбнувшись, и, видимо, что-то решив, хмыкнула, и сказала, даже с некоторым с уважением:

– А ты и впрямь, неплохо обучился этикету. Ну, да ладно, обидно будет, если вдруг умрешь внезапно от недостатка пищи, хорошо, так уж и быть, не дам тебе от голода зачахнуть, но тебе на время надобно слегка исчезнуть, чтобы ни одна душа живая не увидала здесь тебя. Сам понимаешь – у юной непорочной девы, нарисовался вдруг, неопознанный мужчина. Да еще ночью, да еще какой-то оборванец. Я девушка очень строгих правил, ну, по крайней мере, внешне их весьма строго соблюдаю и если уж на ум пришло, что-нибудь такое отчебучить, то делаю все в очень строгой тайне. А то, знаешь ли, народ нас не поймет – тебя приблудного бродягу и меня бессмертную богиню.

– Ну, с этим-то никаких проблем, как скажете, моя царица, так все и будет, – произнес странник и свалился в бассейн с такой скоростью, что Нейтикерт не успела предупредить о наличии там не совсем безобидных обитателей, и что в связи с этим могут быть те еще проблемы. Но решив, что если уж странник до сих пор еще жив, то и сейчас как-нибудь, да все обойдется. Ну, а если нет, то… то и вопроса нет.

Через некоторое время столик перед царицей был уставлен яствами и увенчан хрустальным кувшином вина в сопровождении алебастрового кубка, опалесцирующего в полумраке отблеска отдаленных факелов.

Гость, однако, не показывался, и царица уже привстала с кресла, собираясь пошарить в воде древком опахала, обезьянка тоже забеспокоилась, привстав и зачирикав, но тут раздвинув листья кувшинок, медленно и тихо всплыл странник дальних времен, огляделся и вылез, какой-то такой задумчивый и слегка рассеянный и пробормотал:

– Это какой же умник и какой же полудурок, догадался в бассейн электрических сомов напустить, да еще в таком количестве, я их ему бы в самую зад…

– Я этот умник, я. – ответила царица, обладавшая видимо отличным слухом, и с интересом смотревшая на ночного гостя – Так что не стоит торопиться с пояснением – куда бы ты их и кому засунул. И это не последние сюрпризы в моем пруду, ты можешь познакомиться попозже и с другими, особенно при таком-то обращении с царицей и столь тонким знанием придворных этикетов.

– О! В таком случае я считаю, что идея очень весьма остроумна. – восхищенно признал вестник.

– Ну, так садись и угощайся. – гостеприимно предложила хозяйка.

Но, поскольку, единственное кресло занимало ее царственное тело, гость, без церемоний, уселся на песок и, следуя щедрому взмаху ладоней, ухватил жареную перепелку, пробормотав:

– С Вашего позволения.

– Так кто же ты? – спросила хозяйка, через некоторое время, рассматривая жующего гостя с почти научным интересом. – Ты хотел мне что-то объяснить?

– Что ж, царица пора и в самом деле церемонии отбросить и сказать кто я есть такой. – вытирая сальные губы тыльной стороной ладони, не вполне внятно произнес гость. – Мне царица, в этом мире открыто многое, ну да почти что все, а прошлое и будущее в числе прочего того. Более того, мир твой существует, лишь пока в нем я присутствую и в связи с этим, скажу без церемоний, что я, здесь для вас для всех, вроде как, почти что бог. Да, что почти! – так оно и есть. Что вы на это скажите жизнь, здравие и сила вам прекрасная… нет прекраснейшая из цариц и совершеннейшая из женщин?

В тот момент, когда ночной гость произнес слово «бог», царица откинулась на спинку кресла и несколько вытаращила глаза, видимо, совсем не ожидая подобной откровенности, затем очень внимательно, посмотрела на синяк под правым глазом, красивый засос или укус на шее, мокрые волосы, рваный схенти претендента на бога, и поджала губы. Затем закусила их зубами, затем, напротив – их надула, затем сделала движение горлом, будто попыталась что-то проглотить.

Бог (почти?) с удивлением смотрел на царицу – создавалось впечатление, что она с трудом сдерживает тошноту и ее сейчас вот-вот вырвет. Царица, сдерживаясь из последних сил как-то странно хоркнула, потом фыркнула и, наконец, резко наклонившись вперед, захохотала. Обезьянка тут же, взвизгнув, соскочила с кресла, а ихневмон недовольно поднял голову. Вестник, который в этот момент пытался отпить вина из кувшина, от неожиданности булькнул и закашлялся, что еще больше развеселило царицу.

– Скажи-ка, бог! Ой, не могу! А я чуть было не приняла тебя за оборванца! – хохотала Нейтикерт. – Так какой же из богов? Может Ра – отец мой? Иль может быть Осирис? А синяк, синяк откуда о, Осирис? Не очень-то, видать, ты ладишь со своей Исидой. Нет, ну что же ты так похож на проходимца, бог, ведающий буквально все, а в том числе и остальное!

Смеющаяся царица удивительно похорошела. Нет, не стала красивей, просто прекрасное и совершенное каменное изваяние вдруг превратилось в очень живую хохочущую девчонку, хватающуюся за щеки, прикрывающую ладошкой рот, откидывающую назад голову и машущую на ночного гостя руками.

Отсмеявшись, царица переколола ослабший в волосах огромный белый гребень из слоновой кости, отведя волосы за уши и продемонстрировав изрядно порозовевшие щечки, вытерла глаза, пригубила кубок, взглянула весело на божественного гостя, и спросила:

– Так значит бог?

– Получается что так. – не стал скромничать пришелец.

– И мир, что есть вокруг, от тебя неотделим?

– Ну, разумеется. Меня не будет и он исчезнет.

– И я всего лишь твое воображенье?

– Не совсем так, но очень похоже.

Царица взяла со стола медный систр и встряхнула его, по саду разлился чистый хрустальный звон, и в глубине сада зажглись два красных огонька и поплыли меж темных стволов деревьев. Неторопливой трусцой на свет вышел леопард. За ним – второй. Оба мау, все еще резвившиеся на песке, зашипели и кинулись к ближайшей пальме. Хищники легли по обе стороны от царицы и недружелюбно уставились на странника светящимися, слегка подергивая хвостами. Чуть погодя, будто этого было недостаточно, оттуда же, из темноты, выдвинулся черногривый лев, потянулся, открыв здоровенную пасть, зевнул с рычащим подвывом и завалился на бок, затем перевернулся на спину и начал ерзать по песку спиной.

– А теперь, повелитель синяков, бог ссадин и царапин, мы продолжим наш разговор о твоей сущности божественной. Меня эта тема весьма интересует, почти с самого рожденья.

– Ну, а для чего все эти хищники, царица?

– А я ж, откуда знаю? Спроси-ка это у своего воображенья. Ведь этого всего, как я понимаю, нет. Чего же ты этак изволновался?

Нейтикерт издала еле слышное шипение, и леопарды поползли к вестнику, ощетинив усы и пристально глядя светящимися глазами, а лев перестал валяться и принял позу сфинкса и посмотрел на вестника, словно только что увидел.

– Согласись, неожиданный мой бог, что несколько странное у тебя воображенье.

Леопарды подползли к сидящему вестнику вплотную и громко зашипели, колотя по земле длинными хвостами.

– Вот ты и на самом деле близок к тому, чтобы стать богом. Догадываешься каким? И догадываешься в чем?

Вестник кивнул, с восхищением глядя на царицу.

– Правильно. На Осириса, но в том лишь только, что раздерут тебя на множество кусков. Только вот обратно все это добро твое собрать никто не сможет. Ведь нет у тебя, пока что, возлюбленной Исиды.