Жоан-Фредерик Эль Гедж - Низкий голос любви Страница 4

Процессия все идет. Слышен тихий диалог:

– А Клер не пришла?

– Да нет, она здесь; это вроде бы она принесла скульптуру, то есть маску, вон там, у края могилы.

– Разве она не муляж туда бросила? А голос у нее все такой же низкий?

– Все ниже и ниже, насколько я знаю.

– И она ничего не делает, чтобы его исправить?

– Когда-нибудь она к этому придет.

На другом конце вереницы людей мраморщик и резчик по камню, опустив глаза, с серьезным видом внимают ведущему церемонии, который распекает их вполголоса. «Господа, произошло недоразумение. Вы внесли в счет 176 букв, но мы насчитали только 134. Вы посчитали слишком много слов. Что касается текста, еще раз напоминаю: нам нужно только самое главное – имя, дата рождения, дата смерти и следующая фраза: "Он пел свою жизнь. Он спел свою смерть". И точка. Ну так сколько это будет стоить?»

Дождь прошел. Пригревает солнце, вода испаряется с каменных плит. На расстоянии нескольких шагов стоящая под тисом женщина в серой замше наблюдает за сценой глазами цвета серой озерной воды. На кончиках ее ресниц дрожит слеза. Слеза готова упасть и затеряться, впитавшись в землю. Но сероглазая женщина подносит к щеке шейный платок желтого шелка, и он выпивает каплю горя. Мокрая земля источает терпкий запах, от нее поднимаются ниточки пара. Если бы усопшие покуривали вечную сигару, она искала бы взглядом ее красный огонек, успокаивающий путеводный фонарик, и он, петляя меж склепов, показал бы дорогу, по которой она могла бы прийти к мертвым, чтобы с ними побеседовать.

Артур ничего не заметил, он двигается дальше в медленно идущей цепочке людей. Дойдя до открытой могилы, он видит маску покойного – на помосте, в деревянном ящике. Он останавливается перед открытой могилой, не в силах отвести взгляда от стеклянных глаз маски. Наконец ему это удается, и он фокусирует взгляд на деревянной крышке гроба, в который заключено тело человека, пациента, доверившего ему некогда свои голосовые связки. Поблескивающее лаком дерево напомнило Артуру другой гроб – тот, в который положили его отца. Тогда Артур не знал, что такое смерть; он и теперь этого не знает. Знакомый голос нарушил глубокую задумчивость.

– Летуаль, сколько лет, сколько зим!

Артур полуобернулся и встретил доброжелательный взгляд блестящих глаз Сержа Максанса, который протягивает ему руку в перчатке. Вечность. Артур глядит на эту обоюдоострую руку, протянутую бывшим преподавателем и наставником на краю могилы, и колеблется.

– Позвоните мне, пообедаем как-нибудь вместе?

Максанс подкрепляет свое предложение полуулыбкой. Артур не может решиться. Люди в траурной очереди проявляют признаки нетерпения. Максанс берет Артура под руку и отводит в сторону. Тот не противится твердости старшего друга, склонившегося к нему, чтобы пробормотать интимным шепотом сквозь густые усы: «Прошлое осталось в прошлом: кончено, забыто и похоронено. Теперь-то вы твердо стоите на ногах, и я этим горжусь». Наступает молчание, Летуаль мямлит ответ. Словно подталкиваемый дующим в спину ветром неловкости, он направляется к могиле своего отца. В эту минуту в воротах показывается силуэт мотоциклиста. Артур не сразу замечает, что это женщина. Куртка серой кожи сужается в талии и расширяется на бедрах. Прямая спина, гордая осанка, угловатый силуэт притягивают внимание Артура словно магнит, хотя он не видит лица. Мотоцикл взрыкивает, тявкает, набирает скорость. Силуэт женщины-кентавра растворяется в шуме улицы, оставив только нетерпеливое беспокойство и защемившее сердце. Она исчезла, ну и ладно, общаться с женщинами у него нет больше желания… желания делать первый шаг.

Отказавшись от идеи посетить могилу отца, он ускоряет шаг и направляется к выходу. Подходит к своему кабриолету старинной модели. Черепаховая кошка расселась прямо на капоте. Артур вспоминает междометия «кыш!», «брысь!», бьет в ладоши, топает каблуком, хлопает по капоту, ударом ноги опрокидывает железную мусорную урну. Все впустую – напрасные усилия. И тогда кошка потягивается и спрыгивает на землю.

Он ведет машину быстро. Поднимает глаза на полотняный потолок, только что истоптанный кошачьими лапами. Надо смыть оскорбление. Энергичным движением он вертит ручку, отчего автомобиль заносит, и встречная машина тревожно мигает фарами, опускает капот и едет с опущенными стеклами, без крыши, без укрытия, в реве мотора, подставив лоб ветру – так, как он любит.

Глава 2

– Летний свет. Слишком яркий. – Ясновидящая задергивает занавеску – Тень лучше.

Женщина с длинными седыми волосами говорит на осторожном французском языке путешественниц. Она произносит слова так, будто пользуется ими впервые, как редкой привилегией. Ей присущ акцент, сохраняемый иногда, еще много лет спустя после прибытия в Париж, эмигрантами и изгнанниками. Доброхоты советуют исправить этот дефект речи, а они, напротив, желают сохранить его, ведь это не мертвое воспоминание, но живая материя, часть прошлого в настоящем – прошлого, наполненного родными голосами, запахами и шумами далекой родины.

– Ты принес кассету?

– Вот.

Они сели напротив друг друга за столик для бриджа. Ясновидящая нажимает кнопку магнитофона. Их беседа записывается. Она включает часы. Секунды сменяют друг друга, сияя голубым светом. «Я долго изучала твои бумаги. Настало время действовать. Ты вступишь в борьбу с враждебными силами, с которыми трудно совладать. Но у тебя есть кой-какие козыри. Придется тебе хитрить, как крупному политику. Для тебя начинается период, отмеченный цифрой 1. Это значит "великое начало". – Она закрывает глаза. – Ты стоишь на пороге новой жизни. Первая жизнь, стихия огня, была сильнее. Во второй жизни главной будет стихия золота. Ты твердо вступишь на путь перемен, путь ранее неведомых тебе потрясений. Помни о словах учителя Заратустры: "Всегда переплывай море, дабы утишить гнев черных звезд". Не бойся. У тебя будет знамя власти. Ты под защитой малого солнца. Ты можешь вступить на этот путь. А теперь я поработаю над тобой. Иди сюда. Ложись».

Он ложится на живот, положив подбородок на подушечку. Она растирает руки крупной солью, трет ладони одна о другую. Кончиками указательного и большого пальца касается позвонка между лопаток.

– Ты нес что-то тяжелое. Тебя ударили?

– Нет.

– У тебя сместился пятый спинной позвонок. Позвонок сердца. В твою жизнь вошла женщина?

– Насколько я знаю, нет!

– Насколько ты знаешь… Эта женщина корнями не только из Франции. Она проживает сейчас вторую жизнь, как и ты. Она разрушила прошлую любовь, прежде чем строить новую, это мудро. Она заперлась в своем сердце, чувствуя одиночество и желание любить. Помни, она отвергает сексуальную любовь. Если мужчина набрасывается на нее, она его отталкивает – или берет, но если берет, сразу же отбрасывает. Надо быть терпеливым, ее энергии иссякли. Она потеряна, она ранена, она одичала, она нападает на того, кто захочет исцелить ее. Но ты действуешь на тело этой женщины. Я вижу это. На дыхание ее тела. Это ей и нравится, и не нравится. Ты для этой женщины благотворен. Естественен. Ты приносить ей доверие. Тебе не терпится? Не надо нетерпения. Сейчас я поработаю над пятым спинным позвонком, позвонком сердца. Когда я буду нажимать, дыши сильней. Давай.