Габи Хауптманн - Горсть мужества Страница 40

А зачем взрослому мужчине такое ребячество, спросила его Марион, увидев, что под свой темно-синий костюм он надевает трусы бирюзового цвета.

– Потому что мы играем очень охотно, – огрызнулся он.

Еще один момент, который Марион совершенно не понимает. Девочки заканчивают играть самое позднее в восемнадцать лет, мужчины же в большинстве своем остаются детьми до глубокой старости. И эти игры прекращаются, когда они просят священника к своему одру.

Марион включила телевизор, чтобы хоть немного отвлечься от своих мыслей. На часах двадцать минут девятого. Она переключала программы до тех пор, пока не остановилась на каком-то художественном фильме. Это фильм с Гюнтером Штраком в главной роли. Название фильма – «Обманутый». «Моя задача позаботиться о том, чтобы это название не имело отношения ко мне. "Обманутая"», – думает Марион, наливая бокал вина и настраиваясь на очередной одинокий вечер.

Гюнтер припарковал машину на стоянке перед празднично украшенным входом в «Палас» среди прочих лимузинов, уверенно поднялся с Линдой по парадной лестнице к роскошной двустворчатой двери и остановился в начале широкого коридора в ожидании, пока подойдет метрдотель и сопроводит их к столику. И вот он идет позади Линды через заполненный зал ресторана и наслаждается тем вниманием, которое привлекает к себе его спутница. Гюнтер совсем не хотел бы сейчас узнать, сколько мужчин готовы занять его место рядом с ней. Или, пожалуй, все-таки хотел бы. Это еще более подняло бы его в собственных глазах. Наверняка среди собравшихся здесь многие задались вопросом, почему именно он идет рядом с такой прекрасной девушкой. Да потому что он еще парень хоть куда, такова жизнь!

Дирк выжимал из своей машины все, что можно было выжать, чтобы не отстать от серебристого «мерседеса», на котором Шмидт, эта старая свинья, увозил Линду, коварную изменщицу. Но в этом идиотском городе, где Дирк так и не научился толком ориентироваться, он потерял их. На перекрестке, где их разделяло всего несколько машин. И вот «мерседес» Шмидта исчез. Уже полчаса Дирк бесцельно кружил по городу. Где же они?

Еще через пять минут он остановил машину. «Дирк, – сказал он себе, – ты должен действовать последовательно. Нужно понять цель этих двоих. Для театра уже поздно; значит, кино или ресторан. Кино – слишком повседневно. Значит, ресторан, а если ресторан, то какой-то особенный». И такой ресторан ему могут указать люди здесь, вокруг него.

«Если это будет еще и в отеле, я убью обоих».

Гюнтер заказал два бокала шампанского. Он поднял в честь Линды бокал, щеки его порозовели от возбуждения. Линда, заметив это, весело чокнулась с ним. Гюнтер не только заказал столик рядом с окном, но и попросил официанта принести букет из двадцати роз с длинными стеблями и поставить рядом на приставном столике.

– Здесь великолепно, Гюнтер, большое спасибо! Линда посмотрела в окно. Гюнтер проследил за ее взглядом. На террасе с мраморной балюстрадой, за накрытым белой скатертью столом сидят несколько гостей. Но Гюнтер, еще заказывая столик, отказался от мысли ужинать на балконе. Он не хотел, чтобы Линда куталась в куртку.

– Правда, парк чудесный? – Линда с удовольствием побегала бы сейчас по густой, коротко подстриженной сочной траве босиком. – Сочетание культурного и дикого просто восхитительно!

Она разглядывала прилегающий парк с его старыми сучковатыми деревьями, идеально подстриженным кустарником и разбросанными повсюду пятачками с цветами и камнями.

– Согласен, это сочетание поистине гениально! Гюнтер поставил бокал. «Все-таки стоит, пожалуй, принять одну пилюлю, – подумал он при этом. – Кто знает, выдержу ли я эту смесь. Да еще алкоголь…»

– И номера, наверное, несказанно дорогие!

Что, уже? Неужели она умеет читать мысли? Линда поставила бокал.

От этого намека у Гюнтера началось головокружение.

Она радостно засмеялась.

– Впрочем, эти цены не должны нас интересовать. У нас, слава Богу, у каждого есть крыша над головой!

То, что это «слава Богу», Гюнтер совсем не считал. Он уже очень подробно поинтересовался ценами, более того, сделал кое-какой выбор.

Официант прервал его размышления. Он принес меню, карту вин и перечислил блюда дня.

– А нет ли у вас меню с любовным сюрпризом? – спросил Гюнтер, порадовавшись своей удачной мысли.

Именно так спросила когда-то Марион у одного из слуг во время их с Гюнтером медового месяца. И этот вопрос произвел на молодого супруга очень сильное впечатление. Он до сих пор не забыл этого.

– Наши повара с удовольствием приготовят для вас что-нибудь в этом духе, – кивнул официант и забрал меню.

– Это тебе по душе? – спросил Гюнтер.

Мягкий вечерний свет, преломляясь в огромных окнах ресторана, падал на бронзовое от загара лицо Линды, делая его невероятно, прекрасным. Линда откинула назад копну чёрных волос и посмотрела в глаза Гюнтеру.

– Это прозвучало великолепно!

Она охотно поинтересовалась бы, что к этому прилагается. Но вот незадача, Линда не знала французского, а выказывать свое невежество совсем не входило в ее планы. Да и Гюнтер совсем не казался ей неотесанным мужчиной, для которого она лишь объект удовлетворения страсти. Тем не менее, Линда отлично знала, чего он хочет, но еще не знала, чего хочет она. Что ж, может, все пойдет само собой и вечер разрешит ее сомнения.

Дирк нашел «Палас». В сгустившейся темноте он пробрался на стоянку и первым делом помочился на номер серебристого «мерседеса». Он может воткнуть себе свой номер куда-нибудь, со злостью подумал Дирк и спрыгнул через небольшую ограду в парк. Он поцарапал плечо, но не ощутил боли. Его чувства оскорблены куда больше.

Шаг за шагом он крался к зданию отеля. Окна ярко освещены, людей хорошо видно с улицы, а через открытые окна террасы, кажется, доносится запах денег и жадности, тщеславия и всевластия. Дирк стоял неподвижно. Его трясло: меньше чем в двадцати метрах от него сидели Гюнтер Шмидт и Линда. Они смеялись, болтали, поднимали бокалы. Итак, все это правда.

Дирк бросился на землю, увидев, как с той стороны огромного окна официант подает горячее.

Официант принес Гюнтеру и Линде утку с инжиром. К горячему Гюнтер заказал красное вино. Так они наслаждались и обсуждали разные мелочи, чтобы не говорить ни о чем серьезном: ни о Марион, ни о Дирке, ни о зарплате и работе. Гюнтер не сводил глаз с губ Линды; ему было все равно, что она рассказывает. Он переспрашивал, прикидывался, что не понимает, и пытался угадать ее настроение. Уже пришло время? Она готова идти с ним наверх? Тогда не следует тянуть с десертом, иначе будет слишком поздно. И, чего доброго, Марион, придет в голову мысль отправиться поискать его в боулинг-клуб.