Анатолий Чупринский - Рыжая из шоу-бизнеса Страница 40

— Целый ваш приятель, — устало сказал первый. — Целый и невредимый. Живой и здоровый.

— Только пьяный, — добавил второй.

— Пьяным всегда везет. Они как кошки. С пятого этажа упасть могут и ничего. А тут всего третий. Везет.

— Если желаете в вытрезвитель доставить, вызывайте другую службу. Это не по нашей части.

Некоторое время продюсер и тяжеловесы вяло пререкались. Потом под руки подняли Скворцова, увели в Рафик и померяли ему давление. Дергун с Надей тоже втиснулись в салон и сами убедились, что давление у поэта-песенника олимпийское. Сто двадцать на семьдесят. Можно только порадоваться и позавидовать. Трамв нет, ушибов нет. Стало быть, никакого чрезвычайного происшествия тоже нет.

«Скорая помощь» с тяжеловесами уехала. Дергун с Надей под руки повели Коляна Скворцова обратно в Дом культуры. Толпа во дворе постепенно начала таять. Любознательная ворона последний раз окинула цепким взглядом маленьких глаз пустеющий двор, взмахнула крыльями и полетела на площадку троллейбусного парка. Там, возле будки диспетчера всегда можно было чем-нибудь поживиться.

Перед служебным входом троица, Дергун, Надя и поэт Скворцов на секунду остановились. Дергун и Надя о чем-то вполголоса переговаривались за спиной поэта-песенника, по-прежнему цепко держа его под руки. Тот, с абсолютно безучастным выражением лица, стоял и ждал, когда решиться его участь. Потом все трое направились к раздолбанному «Форду» Нади, запихнули Коляна Скворцова на заднее сиденье. Надя сама села за руль, Дергун рядом.

«Форд» грозно взревел и, обдав столпившихся у служебного входа клубами синего дыма, рванул с места. Через секунду он растворился в плотном потоке машин едущих по Лесной улице.

Несколько дней по Москве на всех тусовках из уст в уста передавались подробности этого драматического события. Постоянные посетители клубов и ночных баров ужасались и категорически утверждали, в группе «Мальвина» кто-то выбросился из окна. То ли сама Мальвина, то ли ее костюмерша, то ли их обеих вышвырнул с пятого этажа допившийся до чертиков продюсер. Они, как известно, все зверюги.

Телефоны Дергуна и Мальвины звонили каждый десять секунд. Остальные члены группы озверели от одних и тех же вопросов.

На следующий день самая популярная газета «Комсомольский московец» вышла со статьей под гневным заголовком на первой полосе. «Пробросаешься!». В ней яркими красками, в стиле фэнтези, описывался какой-то совсем другой эпизод, годичной давности, из мира шоу бизнеса, не имеющий ни малейшего отношения к прыжку поэта-песенника из окна третьего этажа. Заканчивалась статья грозным предупреждением: «Всех не перекидаете, господа продюсеры!».

Не остался в стороне и Союз писателей. Точнее, одна из поэтических секций. В листке «Рифмоплет», распространяемом за символическую плату в Доме литераторов, напечатали туманную заметку о гибели одного, всем хорошо известного талантливого коллеги. Никаких имен не указывалось. А разобрать, кто изображен на старой потемневшей фотографии, было практически невозможно. Но сам пафос заметки был направлен явно против сторонников нынешних демократических преобразований. Один заголовок чего стоил, «Кто следующий?».

Словом, шума было предостаточно.

Фанатки эстрадной «звездочки» Мальвины совсем обезумели. Уже вечером того же дня устроили перед Домом культуры демонстрацию с плакатами, «Руки прочь от Мальвы!». И речевками, типа: «Мальва — это круто! Дергун — козел!!!». Дальше, больше! Отдельные, наиболее преданные и отчаянные фанатки предлагали Мальвине себя в бесплатные охранницы. Машину Дергуна расписали губной помадой и несколько раз забрасывали помидорами. По счастью, все обошлось без рукоприкладства и членовредительства.

Дергун только усмехался, глядя на все эти художества. Как профессионал, понимал. Больше шума, больше выручка. И верно. Билетов на последние два концерта Мальвины в кассе Дома культуры уже не было. Исчезли они и из киосков по всему городу. Как корова языком слизала. Лучшей рекламы трудно было придумать.

После съемок Сергей с Калинычем переодевались в каморке вахтера. Оба хотели принять душ на втором этаже, но перед его дверью толпилась внушительная очередь полуголых монтировщиков и осветителей. О прохладном водопаде с искрящимися струями нечего было и мечтать. Оба ополоснулись до пояса из умывальника в туалете, и пошли переодеваться в каморку вахтера.

— Сегодня обедаем у меня! — категорически приказал Калиныч. Безапелляционным, командирским тоном. Приказы, как известно, не обсуждают, их выполняют.

Проживал вахтер Калиныч в комуналке на той же Лесной улице, что и сам Дом культуры. Только чуть ближе к Белорусскому вокзалу, рядом с трамвайным кругом. Пешком две-три минуты.

Первым желанием Сергея, когда он только вошел в комнату, было зажмуриться и потрясти головой. Зеркала, зеркала, зеркала… Их по всей комнате было расположено несколько десятков. На всех стенах и даже на потолке, под разными углами, разных размеров и конфигураций. Все вместе они превращали, очевидно, небольшую, в общем-то, комнату, в какое-то фантасмагорическое многомерное пространство. Солнечные лучи из окна, дробясь и переплетаясь, буравили тонкими спицами стол, стулья, внушительный книжный шкаф, доверху набитый книгами, несколько аквариумов с плавающими в них рыбками, аккуратно, по-матросски, заправленную кровать.

Небольшой сервант с посудой, древний холодильник «Север» и новенький телевизор «Филипс» как-то естественно уживались в этой комнате с барометрами, компасами, развешанными по стенам сетями и даже небольшим, (относительно!), якорем, лежащим на письменном столе. Над столом, в обрамлении бесчисленного множества групповых фотографий, нашел себе место и Андреевский флаг.

Сергей сделал шаг вперед, и в то же мгновение в комнате возникли, по крайней мере, семь его двойников. Семь охранников. Самое удивительное, все разные, не очень похожие на оригинал. Или так только показалось Сергею. Мы ведь себя, за исключением профессиональных актеров, со стороны не видим. Можно любого из нас сфотографировать или снять на видеопленку с такого ракурса, в таком виде, что даже под угрозой смертной казни, не признаем самих себя.

Раскрылась дверь, в комнате появились семь Калинычей с семью кастрюлями в руках. В кастрюлях дымилось несметное количество пельменей. Калинычи поставили кастрюли на столы, кивнули Сергеям.

— Доставай тарелки! Угощу настоящими, флотскими…

Семеро охранников подошли к сервантам, достали четырнадцать тарелок, расставили их на столах.

— Нас не многовато? — спросил Сергей, выразительно кивнув по сторонам.