Мария Метлицкая - Хозяйки судьбы, или Спутанные Богом карты Страница 40

– А тебе? – тихо спросила Женя.

Маруся плакала в ванной.

Теперь по выходным Женя ездила в Битцу торговать. Тогда Битца была стихийной, только начиналась прямо в парке, на траве. Радость, если в жару найдешь местечко под деревом. Если везло, продавала две-три картинки. Еще Женя пыталась расписывать тарелки – ей нравилось, но не было муфельной печки для обжига – приходилось просить у знакомых. И ее давняя мечта заняться керамикой так и не осуществилась.

А по ночам снились высокие кувшины с тонким горлом, блюда для плова и фруктов, маленькие пузатые чашечки для кофе – почему-то все какие-то восточные мотивы.

Денег, как всегда, не хватало, жили так скромно – скромнее некуда. А хотелось многого. Но свои желания Женя задвинула в самый дальний угол. Главное – Маруська. И еще очень хотелось на море. Разглядывала с неудовольствием себя в зеркале – сероватая, веснушчатая кожа, усталые глаза, тусклые волосы. Казалось, что войдет в море – и смоет оно всю печаль и тоску одной волной. И порозовеет, посмуглеет кожа, засветятся глаза, и волосы лягут, как раньше, густой и непослушной волной.

Мечтала, что вынет заветные бумажки в августе и поедут они с Маруськой в Крым. Хотелось в Коктебель и еще обязательно в Ялту, к Чехову. Вообще просто хотелось теплого моря, горячей гальки и шашлыков с молодым вином. Но моря не случилось. Очередная игра наверху. Дяди играли и пополняли свои банковские счета в «швейцариях», а маленькие девочки так и не вылечили на море свои аденоиды и хронические бронхиты, и их худые, бледные и замученные московские мамы так и не выпили молодого и шального вина и не поплыли ночью по лунной дорожке с кем-нибудь.

Женя понимала: стоило столько экономить – все прахом. Не жадная до денег, эти жалела ужасно.

К подружкам-соседкам забегала, пили чай, обсуждали «весь этот ужас», но разговоры были какие-то обтекаемые, ничего, решительно ничего сестры не рассказывали про свою жизнь, что-то мельком, случайно оброненное – но из этого ничего не составишь. Женя удивлялась этой скрытности – обычно пожилые люди обожали с удовольствием пересказывать эпизоды из своей жизни. Но вопросов не задавала – была так воспитана. Знала только наверняка: сестры старые девы, а вот какие-то романы, истории, хорошенькие же были, прелесть, конечно же, были.

В сентябре Маруся пошла в школу. Ася вызвалась помогать. Женя долго отнекивалась – у самой ведь была уйма свободного времени, но, понимая, что для Аси и Сони, нет, все-таки для Аси, это была почти необходимость и искреннее желание – к Маруське уже были привязаны всерьез – постеснялась этому перечить.

Хотя потом очень быстро поняла выгоду от этого предприятия. Встречала Марусю у школы, кормила ее – и та шла с Асей гулять в рощу. Там они читали, болтали, Ася, конечно, еле ноги домой приносила. Но терпела, улыбалась и с удовольствием и гордостью объявила всем в роще, что Маруся – ее внучка.

Соня же жила своей легковесной прежней жизнью, и странно: ее, начитанную, знающую два языка, вполне интеллигентную даму увлекали идиотские бразильские и мексиканские (разницы никакой!) сериалы, бесконечной чередой ползущие по экранам телевизоров. Жизнь ее теперь была посвящена этому наркотическому действу. Ася ее, конечно, за это презирала. А вот свою миссию на Земле считала очень ответственной – она была теперь почти бабушка.

Андрей, пропавший почти на полгода, опять возник: просто однажды, поздно вечером, позвонил в Женину дверь. Женя думала, что получится, как обычно, ерунда, раз уж сразу не закрутилось. Но ошиблась. Получилась любовь. Именно все то, чего она так долго ждала. Он объяснил свое отсутствие долгим и тягостным разводом (Женя тут была, естественно, ни при чем). У него с женой было все как-то не очень решено. И Женя чего-то не понимала.

– Если там все так плохо, а здесь так хорошо, ведь это же просто? – удивлялась она, вспоминая, как просто тогда это было у нее.

Но у нее получалось просто, а у него нет.

– Пойми, когда связывают годы, сын, родители, которые сплотились против нашего развода, дача, которую я строил с отцом и тестем, – все сила, страшная сила, понимаешь? Все это долги и обязанности, а это сильнее всего держит человека, – объяснял он непонятливой Жене.

А здесь было одно счастье, смятые простыни, упоительные перекуры ночью, под трели соловья, на балконе, выходящем в темный влажный лес.

Что сильнее? Жизнь покажет. Хочешь быть счастливым? Будь им. Женя хотела очень. Но получалось опять почему-то плохо. А в октябре умерла Ася. Ночью, во сне – счастливая смерть. Соня убивалась, совершенно потерялась и была похожа на маленькую девочку, отставшую в толпе от родителей. Сразу сникла, сгорбилась и приговаривала: «Как же я теперь буду одна?» И хватала все время Женю за руки.

Все верно – живые думают о жизни. Именитый племянник приехал в крематорий, положил четыре гвоздики, поклонился и уехал. На поминках его не было. Женя втайне осуждала Соню: печалится только о себе, ни слова об умершей сестре. Но заставила себя перестать злиться. Соня есть Соня. Всю жизнь прожила маленькой девочкой при старшей сестре. Что удивляться? Продолжала ходить теперь уже к Соне, но как-то через силу, вспоминала Асю, плакала, понимая, что та успела ей стать близким, почти родным человеком.

Но Соня быстро успокоилась и даже нашла много положительного в своем нынешнем состоянии: теперь она одна стала хозяйкой своим желаниям. «Нет» овощным супам и тоскливым фрикаделям! Теперь она покупала дорогую копченую колбасу, диковинные йогурты с кусочками нежных персиков и ананасов внутри, длинные горячие «французские» батоны в расплодившихся, как грибы, пекарнях. И мороженое! Шоколадное, с орешками, с прослойкой из варенья! Старых привычек как не бывало. У Сони была теперь новая жизнь. Теперь можно было спать до одиннадцати утра, не гулять часами в любую погоду, смотреть без оглядки любимые сериалы и читать (без осуждения) размножившуюся в изобилии желтую прессу. Все складывалось не так уж плохо.

Женя, заверченная Марусей, работой, непростыми и странными отношениями с Андреем, успокоилась. Грустила по Асе теперь больше всех Маруся. Но и та недолго. Детская душа! Скорая на любовь и легкая на разлуку.

Спустя годы объявился Женин бывший муж. Приехал победителем. В твидовом пиджаке, кашемировом (цена видна невооруженным глазом) свитере, длинном пальто, которое почему-то хотелось потрогать. Очки в тонюсенькой оправе, вместо буйных волос коротко стриженный и, увы, седой ежик. Человек из другого мира. Чужой.

А что тут странного? Там он, разумеется, преуспел (Женя в этом не сомневалась). Женился на тоненькой польке с платиновыми по пояс волосами. Родил двух сыновей. В общем, весь состоялся. Женя за него искренне радовалась и еще мечтала, чтоб в Маруське сказались его честолюбивые и талантливые гены. Сводил Женю и Марусю в дорогущий ресторан – имитация корабля на воде, не скупился, все показывал фотографии своего дома в Сиэтле, машин, польки и мальчишек. Было видно, что сам любовался и не верил, что все это происходит с ним. Подарков не привез, боялся ошибиться с размером. А вот деньги все вернул, тот старый долг – с лихвой. «Эх, мама, – подумала Женя, – все-таки людям нужно верить!»