Екатерина Риз - Тебе назло Страница 41

Завьялов ухмыльнулся, не спуская с меня внимательного взгляда, а я только радовалась, что он не может видеть, что я покраснела. Объяснение, конечно, было никуда не годным, но что ещё я могла сказать? Я резко развернулась и зашагала вдоль дома к парадному входу. Про себя продолжала негодовать из-за того, что так глупо попалась, и Генку последними словами крыть за его наглость и бездушие. Слова у меня кончились в тот момент, когда я за дверную ручку взялась и поняла, что дверь заперта. Я даже похолодела. Глаза к звонку подняла. Вот папка удивится, если я его с постели подниму и он меня, мягко скажем, неодетую, на пороге дома обнаружит. Как я ему объясню, что с балкона по решётке спустилась? А главное, зачем.

Пришлось возвращаться. Я нисколько не сомневалась, что Генка меня дожидается. Он как раз докурил, сигарету затушил, а я, как только подошла, сразу налетела на него, произнося слова злым шипящим шёпотом:

— Это ты дверь запер?

— Конечно, — спокойно отозвался он. — Я всегда это делаю сам, это моя работа.

— Открой мне дверь!

— Ты не кричи. Полдома перебудишь. — Генка посмеивался и с места не двигался, нависал надо мной, облокотившись на подоконник.

— Завьялов, впусти меня в дом.

— А зачем ты из него вышла? Среди ночи? И как, интересно?

— Не твоё дело.

— Да?

— Да.

Он хмыкнул. Потом руку мне подал.

— Давай, залезай.

— Размечтался! — Я даже отступила на шаг. — Я не полезу в твою комнату!

Генка за ухом почесал, а сам продолжал посмеиваться.

— Ну ладно, так и быть.

Он, наконец, скрылся с моих глаз, а я вернулась к парадному входу. Дверь уже была открыта, и Генка меня ждал. Даже одеться не потрудился, так в трусах и вышел. Я постаралась сделать вид, что не замечаю ничего, гордо прошествовала мимо и сразу к лестнице направилась.

— А где "спасибо"?

— Обойдёшься. — Я всё-таки оглянулась на него. Его мощная фигура хорошо смотрелась в полутёмной гостиной, что даже странно. Среди антикварной мебели стоял Генка Завьялов, в одних боксёрских трусах, руки в бока упёр, ноги чуть расставлены, а смотрелся как мраморная скульптура, каждый изгиб, словно, продуман кем-то, каждый мускул, напряжённая поза. Я поневоле засмотрелась. Каждый чёртов день из прошедших шести месяцев, я по нему скучала, и даже сейчас, глядя на него, скучаю. И люблю. Хоть, и клялась себе…

— Иди спать, — сказал Генка, и мне в его голосе послышалась насмешка. Непонятно как, но в темноте, на расстоянии, он почувствовал мою минутную слабость, и посмеялся над этим.

— И ты иди, — отозвалась я. А потом потянула пояс своего халата. Он легко развязался, а халат распахнулся на груди. Я руки опустила, чтобы он с плеч соскользнул, оставив меня в полупрозрачной комбинации. И я, добавив в голос мёда и соблазна, повторила: — Иди спать, Гена.

Я стояла на середине лестницы, и сверху наблюдала за тем, как Завьялов сделал несколько осторожных шагов, словно подкрадывался ко мне. Он подошёл к лестнице, и я ему свой халат кинула. У меня всё-таки мелькнула мысль, что Генка поднимется ко мне или хотя бы руку ко мне протянет, а он халат мой поймал, на плечо его закинул и направился в сторону своего коридора. Я только хмыкнула, наблюдая за ним, с некоторой обидой, правда. Поднялась ещё на одну ступеньку, а потом на цыпочках сбежала по лестнице. В коридор хотела выглянуть, чтобы проверить к своей ли комнате Завьялов направился, но не успела. Генкина рука возникла прямо перед моим лицом и халат мне протянула. Я в первый момент от неожиданности задохнулась, потом возмутилась, халат у него выхватила и объявила:

— Идиот.

Всё-таки когда человек настолько хорошо тебя знает, что способен предугадать твои даже самые глупые поступки, иногда это очень злит.

Неизвестно чем бы всё это закончилось, но на лестнице послышались шаги, и мы с Генкой отскочили друг от друга. Он к своей комнате направился, а я впопыхах накинула на себя халат, и вышла навстречу отцу. Тот очень удивился, увидев меня.

— Ты чего бродишь?

— На кухню ходила, — соврала я, надеясь, что спросонья он не поймёт, что я с другой стороны появилась. Чтобы ещё больше сбить отца с толка, я на цыпочках приподнялась и в щёку его поцеловала. — Спокойной ночи.

— И тебе, — отозвался Филин и едва ощутимо шлёпнул меня пониже спины, когда я мимо него пробежала. Но вслед мне всё же посмотрел, чего я, признаться, испугалась немного. Раз обернулся, значит, насторожился. Только этого не хватало. Но, не смотря на это, я когда в свою постель легла, улыбалась. И на душе было легко. А приснился мне Генка. Хотя, что в этом удивительного, после такого-то моего ночного приключения, да и заснула я с мыслями о нём. Не скажу, что мысли были очень серьёзные и хоть немного приличные. Что со всем этим делать, просто ума не приложу. Не получается у меня с самой собой договариваться, проигрываю я.

Но утром я всё равно проснулась в прекрасном настроении. Погода солнечная, настроение отличное, и я из своей комнаты появилась, улыбаясь и предчувствуя нечто удивительное, что обязательно должно сегодня произойти. Сама на себя удивлялась, не понимая, откуда взялось такое воодушевление.

В кухне, на столе, обнаружилась большая миска с клубникой. И рядом никого. Я выбрала самые крупные ягоды и села на широкий подоконник, в окно посмотрела, на цветы в саду. Всё-таки, что не говори, а дома хорошо. И спокойно. И хоть Ника утверждает, что в Яблоневке теперь не протолкнуться, за высоким забором этого не чувствуется.

— Доброе утро.

Я ягоду прикусила и тогда уже посмотрела на вошедшую Светлану. Кивнула ей, правда, без особой радости.

— Доброе.

— Вы рано проснулись.

Она, что же, думает, что я до обеда всегда сплю? Меня принцессой совсем по другой причине называют.

— Я всегда в это время просыпаюсь, — пояснила я.

— Я тоже люблю рано просыпаться. Совсем по-другому себя чувствуешь, правда? Особенно летом.

Кажется, отличное настроение этим утром не только у меня. Что весьма странно. У неё-то с чего?

Я снова отвернулась к окну, высунулась наружу, чтобы посмотреть, чему Фима так радуется, что так лает. Хвостик от клубники выкинула, а когда услышала Генкин голос и поняла, что он на кухне, от неожиданности чуть наружу не вывалилась. Ахнула, за подоконник схватилась и сама же рассмеялась. Села нормально, голову подняла и тут же встретила Генкин взгляд. Он смотрел на меня со снисходительностью и тревогой одновременно.

— Я чуть не вывалилась, — объяснила я.

— Надо осторожнее, — сказала Света, а Завьялов мне кулак показал. Светлана это вряд ли заметила, она вынимала из холодильника продукты, и я не сразу сообразила, что она собирается Генке завтрак готовить. Наблюдала за её действиями в замешательстве, не понимая, с какой стати она это делает. Что за семейная идиллия ни с того, ни с сего?