Кира Буренина - Сказка для двоих Страница 41

— И как долго будет тянуться эта волокита? — В Светлане закипала злость.

— День-два, — он сложил ладони перед грудью, — но это такой порядок…

— Это бю-ро-кра-ти-я, — четко, по слогам произнесла Лана, доставая мобильный телефон и набирая номер Соколова, — а я бюрократию ненавижу. Смотрите, как нужно работать.

Пресс-секретарь смотрел на нее не дыша.

— Андрей Александрович, это Аркатова, — непринужденным голосом представилась Светлана, краем глаза замечая, как пресс-секретарь закатывает глаза, — у меня к вам вопрос относительно графика подготовки вашей книги… Что? Готовы обсудить? Давайте обсудим…

Закончив разговор со Светланой, Соколов встал и, осторожно ступая, подошел к окну. Шел легкий снег. Белая звездочка опустилась на кирпично-красный откос окна. Андрей посмотрел на нее и улыбнулся: как тонко выточены ее лучи. Вторая упала, третья… Скоро вокруг все покрылось легким, почти невесомым снежным пухом. Андрей, словно прозрев, внимательно оглядел заоконный пейзаж. Он видел, как ветер обрывал с тополей последние листья и гнал их по черному асфальту, как деревья со стоном рвались за своими улетевшими листьями. Снег прекратился так же внезапно, как начался. Сквозь прореху в косматых тучах выглянуло солнце и в считанные минуты высушило блестящий мокрый асфальт.

— Андрей Александрович, разрешите? — окликнул его заместитель. Соколов нехотя отвернулся от окна. И снова что-то толкнуло его в грудь: он чужими глазами, словно впервые, рассматривал свой кабинет, стол, бумаги. Смущенный кашель заместителя вернул его в реальность, но еще долго он прислушивался к себе, стараясь не потерять чувство новизны.

Министр еле вытерпел десять минут разговора с заместителем, понял, что доклад прошел мимо его сознания, и нажал кнопку вызова пресс-секретаря:

— Сергей, Аркатова еще у тебя? Ушла? Давно? Пять минут назад?

Он бросил трубку и, сгорая от нетерпения, крикнул секретарше:

— Вызовите мне машину! Быстро!

— Но у вас через десять минут заседание рабочей группы, — с недоумением проговорила девушка.

— Бог с ней! — махнул рукой министр, выходя в приемную. — Вообще отмените все мои дела на сегодня!

Уже в салоне автомобиля Андрей немного успокоился и расслабился. «Бедная Аня, — он вспомнил испуганное лицо и круглые от удивления глаза секретарши, — я никогда так не кричал. Обычно у нас получается все тихо и последовательно, как в анекдоте: „Шеф секретарю: „Машину мне!“ Секретарь — диспетчеру: „Карету к подъезду!“ Диспетчер — водителю: „Телегу нашей обезьяне!“ А сегодня помчались как на пожар“. Позади остался Белый дом, машина ехала по набережной, и Соколов не поверил своим глазам: у парапета моста стояла Светлана.

— Остановите! — чужим голосом скомандовал Соколов, и шофер затормозил. В зеркале заднего обзора министр поймал его изумленный взгляд. Но сейчас все было не важно, и Андрей Александрович поспешно распахнул дверь машины.

Светлана задохнулась, когда услышала за спиной знакомый голос:

— Как, однако, непохожа эта река на Шпрее! Мысли заметались в ее голове как испуганные птицы, и она боялась обернуться. «Неужели? Неужели он?» И она медленно повернула голову.

Соколов облокотился о парапет. Перед ним открылся простор, пронзенный шпилем гостиницы «Украина», Москва-река, широкий мост, по которому тянулась длинная вереница промытых автомобилей.

Их взгляды встретились.

— Андрей Александрович, — Лана коснулась его локтя, — я должна извиниться.

— За что?

— За статью. Уверяю тебя, там сплошная ложь!

— Ах это… — рассеянно заметил министр. — Я знаю. Заходящее солнце, не видное им, угодило в разрыв между тучами, и верхние этажи стеклянного здания мэрии зажглись оранжево-рубиновым огнем. Серое небо окрасилось лиловым цветом. Потом черные краски становились все ярче, словно кто-то за облаками раздувал в невидимом очаге угли. Лиловые, розовые блики струились по воде, скользили по волнам, разбегавшимся от речного трамвайчика.

— Андрей, — Светлана с трудом проглотила ком в горле, — я вела себя так глупо после концерта! Говорила не я, а мое упрямство и мой страх, поверь!

Он внимательно взглянул ей в глаза:

— Я верю. Я всегда буду верить тебе.

На ее руку, как тогда, в Берлине, опустилась большая теплая ладонь. Все звуки города исчезли, остались только оглушительные удары сердца. Светлана с просветленным лицом шагнула к нему. Впервые с того момента, когда они расстались в аэропорту Берлина, Лана вздохнула свободно. Ни упреков, ни стесненности, ничего не осталось. Задумавшись на минуту, она подняла на Соколова блестящие глаза. Он смотрел на нее. Взгляды их встретились, и Лана невольно откачнулась, так остро дрогнуло в ней все.

Оранжевое пламя в окнах здания мэрии погасло, лиловый свет на облаках потух, и вода в реке холодно отсвечивала вороненой сталью. Но Лане стало жарко, щеки ее горели, словно алый небесный отсвет, перед тем как исчезнуть, оставил на них свой горячий след.

— Я все время думал о тебе, — сказал он, — и понял, что не смогу без тебя.

— Верю, — отозвалась она, — и буду верить тебе всегда.

Notes