Барбара Брэдфорд - Голос сердца. Книга первая Страница 43

Катарин думала о Райане. Постепенно ее лицо смягчилось. Но, как обычно при мыслях о брате, ей вспомнились другие образы. Она сжала руки на коленях и замерла на диване, устремив взгляд в одну точку. С воспоминаниями о Райане естественным образом были связаны воспоминания о доме, в котором они выросли и где он по-прежнему жил: этот мавзолей, этот темный символ богатства, высокого положения и страшной силы ее отца. Она всегда ненавидела этот дом с его мрачными коридорами, винтовыми лестницами и угрюмыми комнатами, заполненными до отказа дорогим уродливым антиквариатом, всякого рода старинными безделушками и невыразительными картинами. Это был шедевр бахвальства, дурного вкуса, лишних денег и безысходного несчастья. Для Катарин это был также дом лишений. Да, у нее была дорогая одежда и лучшая еда, автомобили и слуги, поскольку их отец был мультимиллионером. Но в доме этом недоставало главного — настоящей любви. Она непроизвольно содрогнулась. Катарин не была в нем уже шесть лет, а в день, когда она покинула его, она дала зарок никогда больше не переступать этого порога.

В этот момент мысли Катарин переключились на отца. Она постоянно старалась прогнать его образ из своей памяти, но сегодня даже не сделала такой попытки. Она видела его совершенно четко, как будто он стоял перед ней. Патрик Майкл Шон О'Рурк, с его красивым угрюмым лицом и смолисто-черными волосами, с глазами синими, как сапфиры, и такими же холодными. Он был страшным человеком, и Катарин внезапно поняла, что всегда знала это, даже когда была маленьким ребенком. Она просто не знала тогда слов, чтобы правильно его охарактеризовать. Сегодня эти слова были на кончике ее языка. Он был жестоким, жадным и беспощадным человеком, для которого деньги были возлюбленной, а власть — Богом. Мир не знал Патрика Майкла Шона О'Рурка так, как его знала она. Он был воплощением двуличия: очаровательным, веселым и интересным, сладкоречивым ирландцем на людях; суровым, злобным и властным тираном в своем собственном доме. Катарин ненавидела его так же сильно, как он ненавидел ее. При мыслях об отце на ее руках появились мурашки, ее охватил озноб. Катарин плотнее закуталась в халат и вспомнила отчетливо и ясно тот день, когда она впервые ощутила на себе ненависть отца: Это было в августе 1947 года, когда ей было двенадцать лет. В тот день почти девять лет назад Катарин была счастлива впервые за многие месяцы. Ее состояние было вызвано неожиданным присутствием матери за ленчем. Розали О'Рурк чувствовала себя настолько хорошо, что решила разделить компанию своих детей за трапезой. Катарин была переполнена радостью, видя, что ее мать выглядит так же, как раньше, и если Розали не бурлила энергией как когда-то, она все же казалась веселой, почти беззаботной. Зеленые ясные широко расставленные глаза светились радостью, ее роскошные рыжие волосы, слегка тронутые сединой, казались бронзово-красным шлемом над овальным лицом, на котором не было сегодня следов боли и восковой бледности. На ней было надето длинное бледно-зеленое шелковое платье с длинными рукавами, фасон которого скрывал худое тело, изнуренное болезнью. На шее Розали было жемчужное ожерелье, а в ушах красовались такие же жемчужные серьги. На тонких пальцах блестели восхитительные кольца с бриллиантами и изумрудами.

Миссис О'Рурк отдала распоряжение Ани, экономке, накрыть на стол в комнате для завтраков, одном из немногих веселых мест в темном и мрачном доме, которую Розали обставила сама. В ней царила атмосфера необыкновенной воздушной легкости, создаваемая сочетанием белого и лимонно-желтого; комбинация этих освежающих тонов доминировала везде. Комната была обставлена главным образом белой плетеной мебелью, необычайно красивыми предметами викторианской эпохи. Стены украшали яркие картины, изображающие экзотических птиц и редкие орхидеи, а на полу стояло несколько больших зеленых растений. Украшенная в такой же приятной манере, что и комнаты Розали на втором этаже, она была изысканной, хотя ее трудно было назвать выдержанной в каком-то определенном стиле.

Комната для завтраков в последнее время использовалась редко из-за того, что большую часть времени ее мать проводила в своих комнатах. Но именно ей Катарин отдавала предпочтение перед столовой с ее стенами, обтянутыми малиновым шелком и подобранными к нему в тон ковром с цветочным орнаментом и отвратительной мебелью красного дерева.

Сидя за столом и влюбленно наблюдая за своей матерью, Катарин думала о том, какой она была изысканной и элегантной, ухоженной и ароматной. Аромат лилий был ее привычным запахом. Для Катарин мать была и навсегда останется символом женской красоты и изящества; она боготворила ее. В тот момент у девочки вновь появилась надежда, что мать поправится после той таинственной болезни, которая изнуряла ее в течение последних двух лет и о которой говорили только шепотом.

Поскольку это было в будний день, Патрик О'Рурк отсутствовал, и напряжения, которое обычно сопутствовало их обеду, не было и в помине. Райан трещал как сорока. Они много смеялись. Катарин чувствовала себя в безопасности, согретая материнской любовью. Это была безмерная любовь, полная нежности и заботы.

Только одно обстоятельство омрачало девочке праздничное настроение: плохой аппетит ее матери. Катарин наблюдала с растущей тревогой, как вяло ела Розали, оставляя нетронутыми большинство вкусных и соблазнительных блюд, приготовленных Ани. После ленча Райан исчез, занятый своими мальчишескими делами. Когда Розали попросила Катарин провести с ней еще час, она с радостью согласилась. Ничто не радовало двенадцатилетнюю девочку так, как возможность остаться вдвоем с матерью. Катарин нравились изысканные комнаты на втором этаже. Они были оформлены в пастельных тонах, отличались изысканными тканями, французской мебелью в провинциальном стиле, красивыми картинами, так непохожими на все остальное в этом доме, на котором лежала печать вульгарности ее отца. Гостиная в материнской части дома была любимой комнатой Катарин, особенно в холодные дни, когда в камине потрескивал огонь и они сидели у пылающего огня в сумеречные часы, грея ноги и дружески беседуя о книгах, музыке, театре или, расслабившись, в тишине, всегда в полном согласии, поскольку между ними царили взаимопонимание и любовь. В тот день они сидели у окна с видом на озеро Мичиган, не говоря лишних слов, довольные тем, что проводят это время вместе. Из-за слабого здоровья Розали они давно уже не имели такой возможности.

В тридцать два года Розали О'Рурк достигла согласия с собой и с Богом. Это было отражено на ее лице, которое оставалось прелестным, несмотря на болезнь. Сегодня оно было омрачено легкой тоской, но мягкие глаза излучали нежный свет. Розали сидела, созерцая озеро и стараясь собраться с силами. Ленч отобрал у нее последнюю энергию, но она не желала этого показывать. Ей хотелось, чтобы дочь поверила, что ей стало лучше. Розали не много испытала радостей в своей замужней жизни, если не считать детей, особенно Катарин, которую она обожала. Она быстро обнаружила, что не пара Патрику, с его неистовой злобой, ирландским темпераментом, его жаждой жизни во всех ее проявлениях, и неукротимой страстью к деньгам и власти. Ее изысканность и деликатность, хрупкость и артистизм натуры неизбежно отдаляли ее от мужа. Ее нежная душа постоянно страдала от его грубости и ненасытности. Несмотря на свою любовь к нему, странным образом не угасшую, она пожалела, что вышла за него замуж, понимая несовместимость их характеров. Мало кто знал настоящего Патрика, поскольку он был прирожденным лицемером, скрывая свое подлинное лицо за строгим и величественным фасадом. Двуличие было истинной натурой этого человека, который ловко водил общество за нос в отношении своей сущности.