Валерия Горбачева - Дача Стамбула Страница 43

Егор, улыбаясь, обнимает жену.

– Танюша, это все-таки семейная история…

– Не слушай их, Таня, – вмешивается Наталья Сергеевна, – конечно, мы дадим тебе посмотреть. Просто действительно не хотелось бы все делать наспех.

– Да я понимаю, конечно, – торопливо бормочет смущенная Таня, – просто, Наталья Сергеевна, я столько занималась историей графа Стомбальо…

Все смеются. Егор нежно целует ее в щеку и с плохо скрываемым восхищением произносит: «Сумасшедшая!..»

– А схемы здесь никакой нет. – Аня, еще раз пролиставшая тетрадь, пожимает плечами. – Так что архив самого графа все еще остается недоступен.

– Может быть, все-таки фотография указывает на место, где спрятан архив? – Наталья Сергеевна, улыбаясь, смотрит на своих молодых собеседников. – Помнится мне, что Виктор, увидев эту карточку, очень быстро ушел.

– Может, конечно, но все-таки что-то меня смущает, – тут же реагирует Таня, – что-то не так.

– Танюша, покажи еще раз, куда ты нажимала, чтобы открыть шкатулку? – Анечка рассматривает стенки. – Я что-то не вижу заветной кнопки.

Таня подходит к ней, и девушки склоняются над шкатулкой.

– Смотри, вот здесь, в самом углу, чувствуешь под пальцем шарик? – Таня берет Анину руку и проводит ее пальцем по внутренней стенке шкатулки. – Чувствуешь? Толкай его вниз – ящичек задвинется обратно, а чтобы открыть – шарик нужно двигать вверх. В девятнадцатом веке очень любили разные такие штуки – секреты, загадки. – Таня не заметила, как увлеклась. – Очень модно было иметь шкафчики с секретами, бюро со множеством ящиков, из которых несколько были секретными, шкатулки и сумки с двойным дном.

Рассказывая, Танечка машинально поглаживает шкатулку.

– Аня, а почему ты никогда не вынимала из шкатулки все украшения? – Антон заглядывает в шкатулку. – Здесь так много разных штучек, которые девушки обычно любят…

– Не знаю, – легко отвечает Аня, – мне было интересно вытаскивать штучки по одной. Каждый раз какая-то неожиданность, тайна.

– Ты чувствовала тайну шкатулки, чувствовала, что в ней есть что-то такое, чего ты не знаешь. – Егор, как всегда, понимает Аню лучше, чем она сама. – И, играя таким образом, пыталась отгадать или хотя бы нащупать эту загадку.

– А были любимые вещицы? – спрашивает Таня, не выпуская шкатулку из рук. – Такие, которые попадались несколько раз, или те, которые нравились больше всего?

– Часики янтарные нравились, маленькие такие, изящные. – Аня заглядывает в шкатулку и достает часы. – Вот они, красивые, правда? Еще браслет из яшмы нравится. – Она снова опускает руку внутрь, легкими движениями перебирая украшения. – Что-то не вижу я его…

Аня немного занервничала, почему-то ей показалось очень важным найти браслет, и она стала выкладывать из шкатулки мешающие ей вещички: овальный кулон на длинной цепочке, мягкий браслет из крупных золотистых колец, несколько бархатных коробочек с кольцами, крупную замысловатую брошь с зеленым камнем…

– Вот он! – Аня с облегчением вытаскивает браслет, состоящий из гладких, отполированных до зеркального блеска, зеленых камней. – Правда, оригинальная штучка?

– Да, симпатичная, – довольно рассеянно произносит Таня. – Аня, а что это за брошка? Можно я посмотрю?

– Конечно! – Аня протягивает ей брошь с зеленым камнем. – Тебе эта нравится? На мой взгляд, тяжеловата…

Антон и Егор перестают вслушиваться в их разговор, как только речь заходит о женских украшениях. Они увлеченно обсуждают что-то насчет предстоящей работы, а Наталья Сергеевна пошла на кухню, решив, что всем уже пора ужинать. Поэтому никто не обратил внимания на странную заинтересованность Тани, никто, кроме Анечки.

– Танюша, – Ане почему-то нравится именно так называть новую подругу, – ты что так задумалась?

– Понимаешь, Анюта, – Танечка называет так Аню, потому что она к этому привыкла, потому что так ее называет Егор, – понимаешь, эта брошь мне что-то напоминает. Но не могу понять, что именно.

– Ну, вензеля графа Стомбальо здесь нет, – шутливо, хоть и немного неуверенно, произносит Аня, – она вся какая-то угловатая.

– Да, на доллар не тянет! – Оказывается, Антон уже стоит рядом и тоже рассматривает брошь.

– А где Егор? – оглядывается Таня, вдруг испугавшись, что он обиделся. Может быть, она слишком увлеклась шкатулкой, забыв про мужа?

– Я здесь. – Егор выходит из кухни. – Наталья Сергеевна зовет всех ужинать через десять минут.

Таня ласково заглядывает ему в глаза:

– Егор, ты чего убежал?

– Я пошел проведать Наталью Сергеевну. – Егор присаживается рядом с женой и берет ее за руку. – А вы тут что рассматриваете?

– Мне эта брошка кажется какой-то знакомой. – Таня, убедившись, что все в порядке и муж совсем не сердится, снова увлекается. – Странная брошка, правда?

– Ничего странного, неуклюжая просто, – не соглашается Егор. – Ну не получилось у мастера, не его день был… Но своя гармония в ней есть, – вдруг добавляет он, противореча самому себе, – она на микросхему похожа.

– Егор, ты гений… – шепчет Таня и громко четко добавляет: – Я вышла замуж за гения!

Ее звонкий, непривычно громкий возглас заставляет всех посмотреть на нее, и даже Наталья Сергеевна выглянула из кухни.

– Я все думала, что она мне напоминает? – возбужденно бормочет Таня, поворачивая брошку в разные стороны. – Что-то такое знакомое, очень знакомое, а понять не могла…

– Теперь поняла? – Насмешливый голос Антона возвращает ее к действительности. – Так скажи и нам.

– Ой, простите! – Таня с трудом отрывается от созерцания брошки и торжественно произносит: – Это план цокольного этажа летней резиденции графа Стомбальо, проще говоря – «Дачи Стамбула»!

И именно в этот момент раздается звонок в дверь. Аня вздрагивает и смотрит сначала на Антона, потом на маму. «Это Андрей, – мелькает в голове, – как не вовремя…»

– Как в кино, честное слово, – скептически качая головой, насмешливо произносит Антон, – на самом интересном месте какой-то разносчик пиццы прерывает рассказ героини, которая собиралась все рассказать…

Смеется Егор, улыбается Танечка, шутливо разводит руками Наталья Сергеевна. Только Аня смотрит в одну точку и, похоже, даже не слышит шутки. У нее сохнут губы, и дыхание становится неровным, прерывистым. Ей страшно. Мысли мечутся в воспаленном сознании, налезая одна на другую, сбиваясь и возвращаясь: «Что делать… может, просто не открывать… что подумает Антон… пусть мама откроет и скажет, что меня нет… Антон решит, что я его обманывала… может, все-таки не открывать… они все смотрят на меня как на ненормальную… надо открыть самой и его не впускать, просто выгнать… что делать… Антон, прости меня…»