Барбара Брэдфорд - Ангел Страница 43

– Вот эту подарил мне дедушка,– объяснила Лизетт, доставая с книжной полки маленькую расшитую бисером «шапочку Джульетты».– Он нашел ее в сундуке на верхнем этаже. Он сказал, что когда-то ее носила моя бабушка Лаура. Пока что шапочка мне велика, но дедушка говорит, я до нее дорасту.

– Она великолепная,– сказала Рози,– и, видимо, очень-преочень старая, так что обращайся с ней осторожно.

– Конечно,– согласилась Лизетт, бережно кладя шапочку на место и наконец снимая шляпку, полученную в подарок от Рози. Разместив ее рядом с «шапочкой Джульетты», девочка взяла круглую бежевую шапку из шерстяной ткани, отороченную блестящим коричневым мехом. Повертев в руках, она водрузила ее себе на голову.

– А вот и еще одна, тетя Рози. Догадайся, кто мне ее подарил?

Склонив голову на бок, Рози сделала озадаченное лицо, демонстрируя напряженную работу мысли.

– Так, дай подумать... Это напоминает мне... казаков. Нет, пожалуй, русских бояр. Вот в этом, наверное, отгадка, да? Ее тебе подарила Кира?

– Да, Кира. Какая ты умная, тетечка Рози.

– Ну хорошо, дорогая. А теперь давай это снимем,– вкрадчивым голосом уговаривала девочку Рози,– а Ивонн может еще раз причесать тебе волосы, перед тем как мы спустимся вниз.

Лизетт кивнула, потом, по звуку определив, что ее мама вошла в соседнюю спальню, схватила с полки свою новую шляпку и побежала показывать подарок.

– Очаровательная шляпка,– говорила Колли в тот момент, когда Рози и Ивонн входили вслед за девочкой в спальню.– А теперь, пожалуйста, пойди и причешись.

Колли с любовью посмотрела на Рози.

– Это так мило с твоей стороны. Ты никогда не забываешь привезти ей шляпку.

– Мне самой это приятно. Жаль только, что она привыкла получать в подарок шляпки, и это перестало быть для нее сюрпризом,– негромко проговорила Рози.

Колетт кивнула.

– Ты права, мы все ее балуем этими шляпками, но она такая славная малышка, такая послушная и милая. С ней нет никаких проблем.

– Она очень повзрослела, как и Ивонн,– заметила Рози.– Она выглядит гораздо старше пяти лет, ей можно дать лет семь или восемь.

– И не только из-за роста и взрослой манеры держаться, но прежде всего благодаря ее уму,– объяснила Колли.– Она очень сообразительная, прекрасно учится в школе, намного обогнала всех в своем классе, и, знаешь, она к тому же совершенно бесстрашная, ничего не боится.

– Совсем как ее мама,– сказала Рози.

– Нет, вот в этом я не уверена. Последнее время у меня что-то не совсем получается, правда?

Улыбка исчезла с лица Рози.

– Ты чувствуешь, что нездорова, Колли? – спросила она, подходя к ней ближе, обнимая и участливо глядя ей в глаза.

– Нет, все нормально, правда. В каком-то смысле я чувствую себя значительно лучше. Вот только быстро устаю. И у меня нет сил вернуться к работе.

– Об этом пока даже не думай. Галерею ты вполне можешь открыть будущей весной. Все равно туристический сезон уже окончился, и замок закрыт для посещений до следующего апреля.

– Да, конечно. Все, что ты говоришь, правильно. Но просто, понимаешь, мне не хватает моей работы. Ты же знаешь, как я люблю старинное серебро, с каким удовольствием занималась серебряным антиквариатом.

– Конечно, знаю. Представь, когда я была с Нелл в Голливуде, познакомилась там с известным певцом Джонни Фортьюном. Мы были на обеде в его доме – у него замечательная коллекция. Там были две такие вазы для десерта работы Пола Сторра, ты бы от них просто с ума сошла!

– Я готова, татап,– объявила Лизетт, выбегая из ванной комнаты, где Ивонн приводила в порядок ее волосы.

– Пойдем скорей, дедушка наверняка уже ждет нас,– сказала Колетт, поторапливая девочку.

По дороге, обернувшись к Рози, она продолжила прерванный разговор:

– Да, Пол Сторр – мой любимый английский серебряных дел мастер. И как же они выглядели, эти вазы?

Пока они спускались по парадной лестнице, Рози рассказала ей о вазах и об остальных вещах из необыкновенной коллекции Джонни Фортьюна.

– Что произошло между твоим отцом и Кирой? Неужели они поссорились? – спросила Рози, уводя Колли от Ивонн и Лизетт.

– Нет, «ссора» было бы слишком сильно сказано,– ответила Колли, направляясь с Рози к камину в маленькой семейной гостиной.

Кроме них и девочек, усевшихся в дальнем углу смотреть телевизор, в комнате никого не было.

После недолгого раздумья Колли продолжила спокойным тоном:

– Я думаю, правильнее было бы сказать «размолвка». А почему ты спрашиваешь? Папа тебе уже что-нибудь сказал?

– Я спросила его, как поживает Кира, и он довольно резко ответил, что она в отъезде. И, честно говоря, Колли, он не знает, вернется ли она к Рождеству.

– Я надеюсь, вернется. Папа всегда чувствует себя гораздо счастливее, когда она рядом...

– Но что же все-таки между ними произошло? – настаивала Рози.

– Я точно не знаю. Если только это не из-за... Александра.– Резко понизив голос, Колли произнесла последнее слово почти шепотом.

Женщины обменялись понимающими взглядами. Какое-то время обе молчали. Потом Колли придвинулась поближе к Рози и проговорила вполголоса:

– С Александром всегда проблемы. Но ни отец, ни Кира ничего мне не говорили, так что я вряд ли смогу тебе что-нибудь объяснить, Рози. Я бы искренне хотела, чтобы они поженились. Кира любит отца, любит его по-настоящему, ты это знаешь не хуже меня. Я месяцами старалась привести отца к мысли о женитьбе, и мне уже казалось, что он готов сделать ей предложение.

– Как говорится, можно подвести лошадь к воде, но нельзя заставить ее пить,– сказала Рози.– Я бы тоже хотела, чтобы они поженились.

– Чтобы кто поженился? – спросил появившийся в дверях Ги.

Зная, как он ревниво относится к Кире, и не желая еще больше разжигать в нем это чувство, Рози сочла за благо не говорить правду.

– Кевин и Нелл,– сказала она, взглянув на Ги через плечо.– У них роман, который длится уже почти год. Я сейчас как раз говорила Колли, что хотела бы, чтобы они поженились.

– В самом деле? Это был бы поистине странный союз: богатая наследница и коп,– сказал Ги с холодной усмешкой и подошел к пристенному столику, где обычно стоял поднос с напитками. Достав из ведерка со льдом бутылку белого вина, он налил себе бокал.

Рози незаметно наблюдала за ним, отмечая про себя новые морщинки у него под глазами, глубокие складки, идущие от крыльев носа ко рту, и седые пряди в черных волосах. Ему было только тридцать шесть лет, но выглядел он намного старше. И тем не менее несмотря ни на что он был все еще красив и строен, ни фунта лишнего веса на высокой атлетической фигуре.

Рози было ясно, что он, как и раньше, очень следит за собой. Но в душе его – растерянность и смятение. Он безвольно плывет по течению. Для Рози он был вечным подростком, Питером Пэном, который так никогда и не повзрослел, избалованный снисходительностью близких. У него как бы произошла задержка развития. Потому что ему никогда не приходилось заботиться о себе, укреплять свой характер. В результате, встречаясь с трудностями, он не находил в себе сил, чтобы противостоять им.