Розамунд Пилчер - Фиеста в Кала Фуэрте Страница 44

Внизу, в саду, Хуанита развешивала простыни, не переставая весело напевать; по всей вероятности, она у себя в прачечной и не заметила, какая драма разыгралась в доме. Джорджа вдруг захлестнула волна теплых чувств. Никто лучше него самого не знал, что его собственная дорога в рай всегда была вымощена добрыми намерениями, однако теперь он твердо себе обещал, что, как только опубликует новую книгу, не ограничится тем, что подарит Хуаните экземпляр, который займет почетное место на кружевной салфетке. Нет, подарить нужно будет что-нибудь такое, чего бы ей ужасно хотелось, но позволить себе купить она не могла. Шелковое платье, или украшение, или хорошую газовую плиту.

Шаги за спиной заставили Джорджа обернуться. На террасу вышла Селина в полотняном абрикосового цвета платье без рукавов и босоножках на каблучках, отчего они стали почти одного роста, и Джордж удивился, почему ему понадобилось столько времени, чтобы понять, как она красива. Он сказал:

— Впервые вижу тебя прилично одетой. Очень рад, что нашелся твой багаж.

Селина, собравшись с духом, сказала:

— Джордж, нам надо поговорить.

— О чем?

— О моем паспорте.

— А что с ним случилось?

— Сейчас узнаете. Он вовсе не потерялся.

Джордж изобразил на своем лице величайшее удивление.

— Не потерялся?

— Да... Понимаете... вчера, перед отъездом... я его спрятала.

— Селина. — Джордж сделал вид, что потрясен. — Почему ты так ужасно поступила?

— Да, это и впрямь ужасно, но мне не хотелось уезжать. Не хотелось оставлять вас с миссис Донджен. Я поняла, что она не даст вам написать вторую книгу. Утащит на край света — в Австралию, или в пустыню Гоби, или куда-нибудь еще. Лишь бы от себя ни на шаг. Ну и тогда... я пошла на кухню, чтобы достать из холодильника воду, и... — она судорожно сглотнула, — спрятала паспорт в хлебницу.

— Вот это да!

— Я ведь... я только ради вас, а теперь... в общем, не вижу причин, почему бы мне не полететь с Родни в Лондон. Замуж за него я, конечно, не выйду. Ума не приложу, как я решилась... полная идиотка! Но и остаться здесь не могу. Ни в коем случае! — Голос Селины снова начал дрожать. Джордж, однако, не собирался приходить ей на помощь. — Вы меня понимаете?

— Ну конечно. — Джордж старательно изображал из себя человека, твердо решившего вести честную игру. — И мы должны принять правильное решение.

— Да... да... я тоже так думаю.

— Что ж, — бодро продолжал Джордж, поглядев на часы, — если ты уезжаешь с Родни, собирай манатки, иначе он сядет в такси и укатит в аэропорт прежде, чем ты доберешься до гостиницы...

И Селина, не веря своим глазам, увидела, как Джордж встал, отряхнул штукатурку с джинсов, подошел к письменному столу и... Через минуту он уже стучал на машинке с таким остервенением, словно от этого зависела его жизнь.

Селина ждала совсем другого. Она постояла, надеясь, что он прекратит работать, но Джордж был всецело поглощен своим занятием. Тогда, пытаясь проглотить застрявший в горле комок и сдерживая подступающие к глазам слезы, она пошла на кухню, взяла хлебницу и стала, кусок за куском, вытряхивать хлеб на стойку; последним она вытащила лежавший на дне лист бумаги, под который засунула паспорт.

Паспорта не было. Слезы, разочарование — все потонуло в обуявшем ее неподдельном страхе. Паспорт как испарился!

— Джордж! — Он с такой силой колотил по клавишам, что не услышал ее восклицания. — Джордж, я... я потеряла паспорт!

Он перестал печатать и удивленно поднял брови:

— Опять?

— Его здесь нет! Я положила на самое дно, но... там пусто! Он пропал!

— О Боже! — вздохнул Джордж.

— Как это могло случиться? — Селина почти кричала. — Может быть, Хуанита взяла? Или решила почистить хлебницу и сожгла? Или выбросила?! А может, его украли... Ой, что теперь со мной будет?

— Об этом лучше не думать...

— Зачем только я его спрятала!

— Ты попалась в собственную ловушку, — наставительно изрек Джордж и снова принялся печатать.

Наконец-то Селина заподозрила неладное и нахмурилась. Очень уж он — просто неестественно — спокоен. А в темных глазах сверкают огоньки, которым она уже научилась не доверять. Неужели он нашел ее паспорт? Нашел, спрятал и ничего не сказал? Отставив пустую хлебницу, Селина обошла комнату, заглядывая в каждый угол, перелистала журналы, посмотрела под подушку, словно играя в игру «тепло-холодно».

Поиски она закончила за спиной Джорджа. На нем были изношенные, заскорузлые от соли джинсы, в правом заднем кармане которых явно что-то лежало: маленькая книжечка или прямоугольная картонка... Он по-прежнему самозабвенно колотил по клавишам, но, когда Селина пощупала карман, его рука, описав круг, оттолкнула ее руку.

Страха как ни бывало. Селина, облегченно вздохнув, залилась счастливым смехом. Обвив руками шею Джорджа и чуть не задушив его в объятиях, она сказала:

— Он у тебя! Ты его нашел! Бессовестный! Он все время был у тебя!

— Хочешь его забрать?

— Если ты хочешь отправить меня с Родни в Лондон.

— Не хочу, — сказал Джордж.

Селина поцеловала его, прижалась к щеке щетинистой и колючей; не гладкой и пахнущей одеколоном, а шершавой, темной от загара, с глубокой складкой у рта, показавшейся такой же измятой и знакомой, как его поношенная рубашка из грубого полотна. И сказала:

— И я не хочу уезжать.

Джордж допечатал страницу до конца. Селина уперлась подбородком в его макушку и спросила:

— Что ты сочиняешь?

— Конспект.

— Новой книги? О чем?

— О путешествии по Эгейскому морю.

— И как она будет называться?

— Понятия не имею. Но посвящу я ее тебе.

— А хоть интересная будет?

— Надеюсь. Честно говоря, у меня возникла идея насчет третьей книжки. На этот раз романа... — Взяв Селину за руку, он притянул ее к себе, так что ей пришлось присесть на край стола, лицом к нему. — По-видимому, это будет роман об одном малом, тихо живущем в захолустье, занимающемся своими делами и никому не причиняющем вреда. И вдруг на его пути появляется девушка. Откуда-то ее черт принес... И вцепляется в него мертвой хваткой. Ни на секунду не оставляет. Распугала всех друзей. Растранжирила деньги, спаивает... Он махнул на себя рукой, опустился...

— А чем кончается?

— Естественно, бедняга на ней женится. Просто вынужден. Другого выхода нет. Трагический финал.

— А по-моему, ни капельки не трагический.

— Ты напрасно так думаешь.

— Джордж, а ты, случайно, не делаешь мне предложение?

— Поскольку я выродок и хам — считай, что да. Не могу себе простить... вчера я себя вел, как последняя свинья. И потом... я тебя люблю.