Маргарет Пембертон - Белое Рождество. Книга 2 Страница 44

Она вернулась в Сайгон 6 июня, в тот самый день, когда Роберт Кеннеди был застрелен в лос-анджелесском отеле «Амбассадор».

За время путешествия, начавшегося в марте, Габриэль похудела на восемь фунтов, и в ее улыбке угадывалась усталость. Она была одета в черную бумажную куртку и свободные черные шаровары. Несмотря на бесформенность, шаровары ладно облегали ее бедра, и даже в одежде крестьянки и грубых резиновых сандалиях Габриэль по-прежнему выглядела соблазнительно-сексуальной.

– Ни о чем не спрашивай, дорогая, – попросила она Серену, повалившись в плетеное кресло с мягкой обивкой. – Я не скажу ни слова, пока ты не плеснешь мне перно. И побольше.

И только когда в ее пальцах оказался ледяной бокал с напитком, Габриэль заговорила вновь:

– Я добралась до деревни у южной границы демилитаризованной зоны и познакомилась с человеком, который служил в подразделении Диня. Он рассказал мне, будто ни для кого не является тайной, что довольно долгое время полковника Дуонг Квинь Диня почти повсюду сопровождает светловолосый европеец.

– И что же?.. – напряженным голосом спросила Серена.

Габриэль покачала головой:

– А то, что больше он ничего не смог мне сообщить. Его перевели в другой отряд, и уже очень давно он не встречался с Динем и ничего о нем не слышал. – Габриэль сделала паузу и устало провела исцарапанной рукой по своим густым огненным волосам. – Меня радует лишь, что теперь я точно знаю: после отъезда Диня из Сайгона Гэвин оставался с ним. Но огорчает то, что мне так и не удалось выяснить, где они находятся сейчас, могу ли я связаться с ними и почему Гэвин не смог дать весточку о себе.

После долгого молчания Серена нерешительно спросила:

– Не сказал ли тот человек, поехал Гэвин по собственной воле или его увезли насильно?

– Нет. – Глаза Габриэль внезапно заблестели. – Но должно быть, его заставили. – По ее щекам скатились две крупные слезинки. – Иначе чем объяснить его долгое молчание и отсутствие?

Письмо Эббры, в котором она сообщала о том, что Льюис погиб в минувшем октябре, ввергло их в еще большее уныние. Хотя после вашингтонской демонстрации они больше не виделись с Эбброй, Серена и Габриэль чувствовали, что связывающие их узы крепки, как прежде.

– Вот беда, – сказала Габриэль. – Несчастная крошка! Хотела бы я знать, что она теперь будет делать.

То, что сделала Эббра, ошеломило обеих до такой степени, что на несколько секунд они утратили дар речи.

– Как ты сказала? – с трудом промолвила Габриэль. Она только что начала кормить утренней кашей своего сына. Крошка Гэвин уже два месяца находился в Сайгоне, прибыв на самолете из Парижа под опекой стюардесс французской авиакомпании. С его появлением Габриэль воспряла духом и вновь обрела непоколебимую уверенность в том, что со временем она сможет точно выяснить, где держат Гэвина.

Серена опустила глаза на письмо, которое держала в руках, и заулыбалась.

– Эббра вышла за брата Льюиса, – повторила она.

– Это невозможно! – Габриэль немедленно забыла о том, что малыш перепачкался. – Благовоспитанная скромница Эббра? Вышла за брата бывшего мужа? За профессионального футболиста? Не верю! Этого не может быть.

Улыбка Серены стала еще шире.

– Этого не может быть, Габриэль, и тем не менее это случилось. В тихом омуте черти водятся, как любил говаривать мой папочка. Что мы подарим ей на свадьбу?

С тех пор как Серена впервые оказалась в приюте «Кей-тонг», ей ни разу не приходило в голову покинуть Сайгон и вернуться в Лондон. Майк Дэниелс, хотя и без особого энтузиазма, помог ей получить постоянный вид на жительство, и теперь она официально числилась «работником службы благотворительной помощи». Жила Серена исключительно на собственные средства, не получая ни гроша за долгий изнурительный труд. Под руководством Дэниелса она научилась делать уколы и внутривенные вливания. Когда Серена не была занята с детьми, она помогала на кухне, ежедневно заготавливая в невероятных количествах свежий йогурт, уничтожая громадных пауков, тараканов и муравьев.

Через несколько дней после получения письма Эббры она сидела в конторе, разбирая бумаги Майка, когда в кабинет вбежала Люси.

– Пришла вьетнамская девушка – она спрашивает, не можем ли мы помочь ее ребенку. Малютка Хуонг измучен дизентерийной лихорадкой, и я должна как можно быстрее доставить его в детскую клинику. Ты не могла бы принять мамашу вместо меня? Кажется, это необычный случай. По-моему, она не собирается отказываться от ребенка. Можно я пришлю ее к тебе?

Люси умчалась, и Серена, отложив ручку, отодвинула в сторону документ, над которым работала. Секунду-другую спустя в кабинет робко вошла молодая вьетнамка с полуторагодовалым ребенком на руках. В глазах Серены вспыхнул интерес. В жилах ребенка, маленькой девочки, явно текла американская кровь. У нее были глянцевито-черные прямые волосы и синие глаза, а кожа отличалась бледностью, характерной для кельтской расы.

Люси не ошиблась и в отношении матери. Чаще всего сюда обращались проститутки, желавшие избавиться от ненужной обузы. Их встречали не очень любезно. Доктор Дэниелс настаивал, чтобы подчиненные советовали каждой матери не бросать ребенка и сообщали, что, если она передумает и оставит младенца у себя, ей будет оказана любая необходимая помощь.

Женщина, стоявшая напротив Серены, явно не относилась к жрицам любви. На вид ей было чуть больше двадцати лет, она была одета в традиционное шелковое ао дай. Блестящие волосы ниспадали до пояса, а лицо, хотя и несколько напряженное, оказалось на редкость привлекательным.

– Прошу прощения, – чуть сбивчиво, но с безупречным английским произношением заговорила Чинь. – Мне сказали, что если я хочу оставить свою дочь на ваше попечение, то должна сначала побеседовать с вами.

Серена качнула головой.

– К сожалению, наши правила не позволяют принимать детей, чьи матери сами способны позаботиться о них... – начала она.

Чинь зарделась.

– Я не собираюсь навсегда оставлять у вас свою дочь. Мне сказали, что иногда вы соглашаетесь ухаживать в течение дня за детьми работающих женщин. Видите ли, у меня нет матери, а сестра не в силах мне помогать, поскольку тоже работает. Секретарем, – торопливо добавила она, испугавшись, что ее слова восприняты неправильно и сотрудница приюта могла решить, что Май занимается проституцией. – Я работаю регистратором в отеле, и мне нужно, чтобы кто-нибудь присматривал за Кайли в течение дня.

– Кайли? – В ушах Серены вдруг возникла звенящая тишина. Она не слышала ни уличного шума, ни детских криков из комнат за стеной. Она смотрела на ребенка, и девочка взирала на нее в ответ доверчивым любопытным взглядом синих глаз, а ее волосы так знакомо спускались на лоб...