Татьяна Веденская - История одного развода Страница 46

– Да, не первый. Сто двадцать первый, – согласился Андрей.

Я напряженно думала. Что-то не давало мне успокоиться. Я как будто знала ответ, но не могла его вспомнить. Такое часто случалось со мной в институте, когда я мучительно зависала над тетрадкой, вспоминая формулу, которую знала, но забыла.

– Ах да! – хлопнула я себя по лбу. – Конечно! Именно сегодня я пообещала ему поменять компьютер. Точно, когда я уезжала в аэропорт, я прямо так ему и сказала: пиши список того, что тебе надо. И давай поменяем экран.

– Все ясно! – удовлетворенно кивнул Андрей. – И весь день он думал о том, что скоро, очень скоро все мы узнаем, какой он совершил подлый поступок. Бедный ребенок! Эх.

– Да уж. Все ошибаются. Даже в пятнадцать лет, – философски заметил Марк.

– Если бы я тогда не взял штуку у тебя с кредитки, ничего бы этого не было. Ты бы не начала прятать деньги, и Мишка бы их не взял, – с горечью сказал Андрей.

Еще пару дней назад я бы с ним полностью согласилась. И даже добавила бы доводов от себя. Сказала бы, что он подлец, – ведь за последние пять лет я скопила уйму. Но теперь мне совсем не хотелось ничего ему говорить. Более того, я на самом деле никогда так не считала. Кто из нас больше виноват – это еще вопрос. А насчет подлеца – скорее всего, мы оба подлецы.

– Если бы, если бы... чего уж там гадать. Если бы я согласилась уехать с тобой, у тебя не родилась бы дочь, если бы я не поставила «жучок», я бы так и жила с тобой и ненавидела бы каждый прожитый день. Если бы, а... ладно. – Я посмотрела на Марка, который старательно выуживал из разбитой кучи металлолома целые части.

Моих слов он не расслышал. И слава Богу, потому что я хотела сказать, что если бы я была умнее, то давно призналась Марку в любви. Но не сказала. И не скажу. Ни за что. Это надо было сделать пять лет назад, когда мое признание было ему необходимо. А сейчас... Зачем нарываться на его холодный взгляд и вежливый ответ? «Элен, я польщен, но ты же знаешь, как я отношусь к любви. Дружба гораздо больше для меня значит».

– Да, жили мы просто ужасно, – выдохнул Андрей.

– А как вы живете с Манечкой? И кстати, ты так и не сказал – Анна Сергеевна приняла ее? Или нет? – перевела я тему.

– Да как сказать, чтоб не обидеть... разве моя мамочка способна принять кого-то, кроме меня? – Он пожал плечами. – Но мы снимаем квартиру, живем отдельно. Это не так травматично. Все потихоньку. Маша – она очень, очень терпеливая. Такое терпение редко когда вообще встретишь.

– Понятно, – кивнула я. Все-таки это очень странно, слушать, как твой же собственный муж, пусть даже и бывший, говорит о какой-то другой женщине. При тебе. А ты слушаешь и киваешь, и даже задаешь вопросы. – Но где же Миша?! – вернулась я к больной теме. – Неужели мы ничего, совсем ничего не можем предпринять? – Уже десять часов, а его нет. Где он может быть? Господи, надо ему срочно сказать, что мы совсем на него не злимся. Нельзя калечить жизнь из-за одной-единственной глупости. Может, он думал, что эти деньги ничьи?

– Ага, и как ты себе это представляешь? Просто кто-то из нас забыл про пять тысяч долларов. Да? Нет уж, будем реалистами. Он взял их и прекрасно понимал, что это обнаружится.

– Он ребенок, – вступился за Мишку Марк. – Он мог просто не совладать с порывом. Вот представьте: вам пятнадцать лет, вы случайно нашли в книжке огромные деньги, а родители считают вас идиотом и отказываются покупать новый компьютер. И это при том, что вы мечтаете выучить Си++! Что бы вы сделали? Положили бы деньги обратно и пошли дальше получать тычки?

– Действительно! – согласилась я. – А потом он уже не мог их вернуть. Все вскрылось, я обвинила тебя. А ты ушел из дома. И как после этого он должен был себя вести? Подойти и сказать: извините, это, наверное, ваше. Простите, бес попутал?

– Ладно! Ладно! Я согласен, – поднял руки Андрей. Наверное, вспомнил, что именно он больше всех ругал сына и, кстати, постоянно обзывал его – тупица, бездарь, неуч... Представляю, как все это «нравилось» Мишке. – Сейчас главное – его найти. Может, еще раз позвонить в милицию?

– Конечно. Давайте позвоним, пусть примут заявление сегодня же. Все-таки пропал не кто-нибудь, пропал ребенок. Пусть что-то делают. Ведь ясно, что раз его нет ни у кого из друзей, надо срочно искать!

– Только успокойся, не надо нервничать. Я уже звоню. – Андрей набрал номер нашего отделения, но к тамошней трубке никто не подходил.

– Может, сходить туда? – предложил Марк.

– Если только мы кого-нибудь там застанем, – со знанием дела сообщил Андрей. – Я, чтобы замки вскрыть, ловил участкового неделю. Так что давайте-ка просто позвоним по «02». В конце концов, зачем нам именно участковый?

Милицейские операторы встретили нас весьма и весьма прохладно. И это понятно, кто угодно станет невозмутимым от постоянного контакта с человеческим горем. Или даже не с горем, а с простыми и такими хлопотными человеческими проблемами. У кого-то пьет и дерется муж. Кому-то не дают покоя соседи. Сигнализация воет под окном – это тоже звонок в «02». Жалоб на жизнь гораздо больше, чем операторов. Психов по телефонам больше, чем нормальных людей. Думаю, милиционеры со временем начинают считать психами и шутниками почти всех, кто к ним звонит. Нас, видимо, так восприняли тоже.

– Вы обращались в свое отделение милиции? – холодно поинтересовалась девушка-оператор. Мы разговаривали через громкую связь, и всем было отлично слышно, как она недовольно вздохнула.

– Обращались. Но они требуют подождать три дня.

– И что? Это правильно. Надо подождать, – безапелляционно заявила оператор.

Мы заволновались.

– Как же? Он же ребенок. А вдруг что-то случилось?

– Тогда напишете заявление, будет следствие, – «обрадовала» нас девушка.

Я сразу же покрылась холодным потом. Как может пропажа ребенка являться рядовым событием?

– А сейчас мы можем написать заявление? – продолжал пытать ее Андрей.

– Написать вы можете все, что угодно. Но работать по нему прямо сегодня никто не будет. Нет никаких данных, чтобы предполагать криминальный характер его пропажи. – Оператор говорила железным тоном, отработанным годами.

– Но что же нам делать? – встряла я, потому что мне показался невыносим этот спокойный разговор ни о чем.

– Обращайтесь к участковому.

– Его нет! – воскликнула я. – Девушка, у вас есть дети? Есть?

– Это неважно, – моментально закрылась та.

Конечно, если всем и каждому, кто звонит в «02», отвечать на такие вопросы, то сойдешь с ума за неделю. Но я не хотела ее как-то злить. Мне лишь нужно было, чтобы она из робота превратилась в живого человека, который если не может помочь, то хотя бы даст совет.