Татьяна Осипцова - По ту сторону зеркала Страница 46

— Узнав, что Усачев депутат, я пошла к нему на прием.

— Серьезно? Прямо так и пошла? И как он тебя принял?

— Орал, чуть не матом ругался, — рассмеялась Надя. — Он тоже обознался. Но я уже была в курсе, что у тебя на шее родинка, и свой паспорт показала, а потом рассказала все.

— А он?

— Тоже рассказал, — Надя потупила глаза.

— Как чуть было не женился на девке, которую весь Питер в голом виде лицезрел?

— Угу. Он упомянул фотографа Зинковского, и сказал, где он живет. Вот Владимир сразу понял, что я — не ты.

Тут в палату заглянула давешняя медсестра, и предупредила, что сейчас придет врач, а потом сразу обед, после него до половины третьего мертвый час.

Надя поднялась со стула. Вера схватила ее за руку.

— Ты ведь не уедешь? Погуляй где-нибудь поблизости, перекуси и возвращайся.

Надя кивнула. Она наклонилась и поцеловала сестру в щеку.

— Как здорово, что ты нашла меня… — прошептала Вера.

Оглянувшись на пороге и послав сестре воздушный поцелуй, Надя вышла в коридор. У медсестры на посту она поинтересовалась, когда можно поговорить с врачом.

— Завтра после часа. Беседы с родственниками по вторникам и четвергам.

— А как же мне получить постоянный пропуск? — забеспокоилась Надя.

— Да вот он. Вера здесь третий раз, а к ней никто никогда не приходил, вот я и попросила врача пропуск подписать. Вы ее сестра? Я так и думала. Вы уж навещайте ее, а то ко всем приходят…

— Я буду каждый день приезжать, — заверила ее Надя.

Конечно, она будет приезжать каждый день!

Вначале, увидев, какая Вера бледная и изможденная, Надя испугалась, а сейчас была уверена, что сестра обязательно выкарабкается. Ведь не может так быть, чтобы, едва найдя сестру, она потеряла ее. Вот завтра поговорит с врачом и наверняка узнает, что состояние у Веры стабилизировалось и скоро она пойдет на поправку.

Выйдя с территории больницы, Надя пошла искать в поселке магазин. Надо купить сестре соков, фруктов, сладостей каких-нибудь. Из дома она прихватила только бутылку минеральной воды, одно яблоко и пачку печенья.

Магазинчик оказался небольшим, но радовал изобилием. Надежда накупила соков, черешни, клубники, коробку заграничных конфет. Рядом с магазином располагалась шашлычная. Ощутив, что ужасно проголодалась, она решила пообедать. Вчера вечером от волнения кусок в горло не лез, а сегодня с утра позавтракать не успела.

В ожидании заказа Надя уселась на веранде и поймала себя на том, что улыбается.

Давно она не была так счастлива! Да и была ли когда — не могла припомнить. Все-таки это удивительно — вдруг ощутить, что ты не одна на белом свете, что у тебя есть сестра. Конечно, теперь она обязательно переедет в Петербург. Но вначале надо приватизировать квартиру в Болотном, продать ее и купить жилье здесь. А, может, Вере все-таки полагается жилплощадь? Людей из барака расселили, дали же им что-то? Значит, и Вере должны дать! Пусть хоть комнату. Тогда они могут съехаться… если, конечно, Вера захочет. А если нет, то все равно, они будут видеться часто-часто. Ведь они родные сестры, и никого ближе у них на свете нет…

Надя с аппетитом умяла шашлык, салат из овощей, съела булочку и выпила чашку кофе, радуясь тому, что не приходится считать деньги. Отдала за обед триста рублей, на полтыщи накупила гостинцев сестре, и даже не заметила… В кошельке еще пять тысяч наличными. Вспомнила, что билет на самолет куплен на следующую среду, и подумала, что его надо сдать. Конечно, пока сестра в больнице, она никуда не полетит.

Когда она показалась на пороге палаты, Вера радостно улыбнулась. Надя достала из пакета ягоды, помыла их.

— На, кушай, — протянула она сестре прозрачную коробочку.

Вера попробовала черешни, съела несколько ягод клубники.

— Вкуснота, спасибо!

— Ты мало съела, возьми еще.

— У меня после химиотерапии с аппетитом не очень. Не знаю еще, как эти ягоды во мне приживутся. Сок у тебя какой? Виноградный? Налей немного. И давай дальше рассказывай. На чем мы остановились?

— На Владимире Зинковском. Представляешь, он предложил мне сниматься! Мне, у которой ни одной приличной фотографии за всю жизнь не было! Я, конечно, отказалась.

— Ну и зря. Володя — классный фотохудожник.

— Он направил меня в модельное агентство, где ты работала.

— Громко сказано — работала! В первое время — да, интересно было. Круто казалось. Потом поняла, что глупее профессии нет. Это со стороны смотришь — нарядные красавицы по подиуму дефилируют. А на деле — живые вешалки. Вечно спешка, с языка сошел и лихорадочно переодеваешься в какой-нибудь холодной комнатушке, а то и просто в коридоре, у всех на глазах… Или, когда фотосессия. Начинается: встань так, повернись этак, голову налево, взгляд задумчивый, теперь ляг, опять встань, сядь… И так несколько часов. Разве можно придумать более дурацкое занятие? Чтобы всерьез заниматься этим, надо или совсем быть без мозгов, или деньги слишком любить!

— А как же эти, ну, я не знаю… Клаудиа Шиффер, Наоми Кемпбелл, кто там еще?

— А тебе, что, известно что-нибудь об их интеллекте?

— Нет.

— А о том, что они зарабатывают бешеные бабки, ты знаешь?

— Конечно.

— Вот я и говорю: до денег жадные.

— А Зинковский говорил, что тебе нравилось сниматься.

— У него — да. Но это же так, пару раз, для души. Я знала, что он делает очень интересные фото. Он способен обнаженную женщину сделать целомудренной. Жалко, что под раздачу попал.

Надя смотрела вопросительно.

— Жалко, говорю, что его студию усачевские быки разгромили. Так что в модельном агентстве? Помнят меня?

— Ага. Я говорила с Екатериной Амосовой, она отвела меня к девушкам. Там были две, которые с тобой вместе работали. Одна с копной рыжих кудрей, другая блондинка с очень короткой стрижкой.

— Вика и Лизка.

— Они ничего о тебе не знали, а потом появилась еще одна девушка, Мила, она рассказала, что видела тебя на Ибице, и что оттуда ты, бросив своего кавалера, сбежала с Александром Черновым.

Вера уставилась на сестру.

— Еще скажи, что ты и до него добралась!

Надя сделала небольшую паузу, собираясь с силами. Она не должна проболтаться!

— Да, я разговаривала с ним. У вас… у него дома. Он до сих пор не понимает, почему ты исчезла. Мы поговорили, он показал мне твои фотографии, а одну даже подарил. Мне кажется, он до сих пор любит тебя…

— Вот только не вздумай сообщать ему, где я! Слышишь, не смей!..

У Веры глаза застлало слезами.

— Верочка, успокойся, ну что ты? Я ничего не собираюсь сообщать, хотя думаю…