Элейн Гудж - Последний танец Страница 46

Дафна подошла к столику рядом с кассой, где лежали книжные новинки. Здесь она проводила свою первую встречу с читателями и сейчас ничуть не удивилась, увидев среди новинок свой последний роман «Прогулка после полуночи».

Улыбнувшись, Дафна провела пальцем по пыльной глянцевой обложке, на которой была изображена луна, отражающаяся в воде. Отражение напоминало женское лицо. Идея романа пришла к ней несколько лет назад, во время отпуска, проведенного вместе с Роджером в Барбадосе. Одна женщина из их отеля утонула, купаясь ночью в океане. Никто не знал, что случилось, – предполагали, что она погибла от сердечного приступа. Но, по словам ее мужа, она отличалась завидным здоровьем и отлично плавала. Дафна вернулась домой, так и не узнав причину трагедии. А сейчас подумала, что некоторые тайны лучше и не пытаться разгадывать, поэтому все ее попытки домыслить чужие истории всего лишь желание уйти от собственных проблем.

– Это теперь самый популярный роман.

Дафна обернулась к продавщице, круглолицей девушке в мешковатой блузке. Ее длинные каштановые волосы были заплетены в толстую косу.

– Писательница родилась в нашем городе, – продолжала та. – Может, слышали? Дафна Сигрейв. А старушка, убившая своего мужа, – ее мать.

Девушка с любопытством уставилась на Дафну, и та решила, что продавщица узнала ее, но, взглянув в зеркало, увидела свое мертвенно-бледное лицо. Неудивительно, что на нее таращатся как на привидение.

– Да… я что-то слышала об этом, – отозвалась она.

– Я еще не читала роман, и мне не терпится поскорее начать его, – тараторила девушка. – Когда он попал в список бестселлеров, нам едва удалось закупить его. Эта партия пришла совсем недавно. – Она указала на огромную стопку новеньких книг, от которой Дафна чуть не шарахнулась в ужасе.

Надо выбираться отсюда. Сейчас же. Пока эта настырная девица не узнала ее.

«Мечтать надо осторожно», – вспомнила Дафна слова матери. Как часто Дафна мечтала, чтобы ее романы получили признание! Но она никогда не думала, что заплатит за известность такую страшную цену.

Выходя из магазина, Дафна вспомнила, что Роджер в недавнем телефонном разговоре упоминал о нескольких сообщениях, которые оставила на автоответчике ее издательница. Дафна давно собиралась позвонить Клэр. Правда, настойчивость этой дамы действовала Дафне на нервы – той и в голову не пришло, что у нее сейчас есть дела поважнее, чем издание дополнительных трех тысяч экземпляров книги.

Теперь она поняла, почему Клэр так рвется поговорить с ней. Если роман включили в список бестселлеров в «Сан-Франциско кроникл», значит, ее книги буквально сметают с прилавков по всей стране. До сегодняшнего дня произведения Дафны издавались пятнадцатитысячным тиражом, не более. Радость Клэр понятна, но она не подумала о том, как будет чувствовать себя Дафна, наживаясь на семейной трагедии.

Идя к дому Китти, она вся взмокла, несмотря на прохладную погоду. У здания суда какой-то фокусник развлекал детвору. Глядя на смеющиеся детские мордашки, Дафна подумала о своих детях, и сердце ее сжалось. Когда-нибудь Кайл и Дженни спросят мать, как она стала знаменитой. Что она им ответит?

«Мечтать надо осторожно – мечты иногда сбываются».

Сейчас Дафна мечтала только о том, чтобы все это оказалось кошмарным сном, и она очнулась бы в Нью-Йорке, с семьей. И никогда не встречалась ни с Томом Кэткартом, ни с Джонни. Особенно с Джонни. Ведь если бы она не встретила его снова, то никогда бы и не узнала, как попасть на тот автобус, на котором они не уехали двадцать лет назад.

От быстрой ходьбы закололо в боку, и Дафна с трудом добралась до дома сестры. Войдя через заднюю дверь на кухню, она рухнула на стул. Китти вынула свежеиспеченный пирог из печи и взглянула на сестру. В смешных рукавичках, сшитых в виде клешней краба, которые Дафна подарила ей на прошлое Рождество, сестра смотрелась на редкость комично.

Китти осторожно переложила пирог на поднос. От него так аппетитно пахло орехами и апельсиновыми цукатами, что у Дафны потекли слюнки.

– Как только он остынет, я отрежу тебе кусочек, – сказала Китти.

– Отрежь два. Ты отощала больше, чем я.

Китти заварила чай и отрезала два больших куска пирога.

– Вид у тебя какой-то убитый, – заметила она. – Плохие новости от Тома Кэткарта?

– Хуже. – Дафна скинула туфли под стол, где дремала кошка. – Я заглянула в книжный магазин. Похоже, мои книги пользуются бешеным успехом из-за скандала, раздутого прессой.

Китти покосилась на окно. Но фургоны телевизионщиков, окружившие их дом сразу после ареста мамы, разъехались в поисках более свежих преступлений. Во дворе не было никого, кроме ее пса, загнавшего на дерево одного из котов. Она взглянула на сестру и вздохнула:

– Даф, я понимаю, что ты чувствуешь. Но ты в этом не виновата.

– Легко тебе говорить. Ты не наживаешься на семейной трагедии. Прости, я не хотела тебя обидеть. Но… похоже, нам придется расплачиваться за все.

Китти поставила поднос с чашками и пирогом перед Дафной.

– Да, мне тоже нелегко.

– Как прошла встреча с дамами из клуба садоводов?

– Миссис Андервуд попросила у меня рецепт лимонного печенья. А Арделия Спивак предложила прислать садовника, чтобы он скосил газон перед маминым домом. Да, и еще они собрали почти двести подписей.

– То есть никто не согласился свидетельствовать в ее пользу на суде.

– Пожалуй, так.

Дафна откусила кусок пирога.

– Есть одна древняя китайская поговорка: «Настоящие друзья – как вечнозеленые сосны. Их можно узнать только зимой».

– Запомню. – Китти горько усмехнулась и налила сестре чаю. – Как прошел обед с адвокатом?

– Ничего нового. Но у Кэткарта появилась одна идея. Она рассказала Китти о предложении адвоката оформить опеку над мамой. Дафна не пришла в восторг от этой затеи, но Кэткарт прав: у них нет другого выбора. Но Китти была категорически против.

– Убедить суд, что мама не в состоянии сама о себе позаботиться, значит, признать ее невменяемой. Не знаю, как ты, Даф, а я соглашусь на это только в самом крайнем случае.

– У тебя есть идея получше?

– Думаю, пора нанести визит Берил Чапмен.

Берил Чапмен жила в нескольких милях от города в поселке, который некогда процветал, а теперь пришел в упадок. И все из-за того, что его тихую улочку расширили и соединили с въездом на четырехполосное шоссе, переходящее в автостраду. Цены на земельные участки моментально упали, да так и не поднялись.

Дом Берил с плоской крышей и потрескавшимися от времени стенами, покрытыми плесенью, представлял собой печальное зрелище. От него веяло заброшенностью и унынием. Это впечатление не могли рассеять ни дешевые «преобразования», как, например, крохотная веранда, ни розовые кусты, посаженные вдоль тропинки, ведущей к крыльцу.